Страница 2 из 15
«Черные лебеди»
Нассим Николас Талеб, автор «Черного лебедя» и других успешных книг, – уроженец Ливана, страны, которую в дни моей юности называли «ближневосточной Швейцарией». Много лет Ливан был островком мира и процветания в море кровопролития и потрясений; таким он оставался, даже когда по соседству бушевали великие арабо-израильские войны 1967 и 1973 годов[3]. В 1975 году в Ливане начались волнения, но правящая элита, в которую входила и семья Талеба, не смогла осознать их важности. Они предполагали, что через несколько дней волнения утихнут сами собой и в стране восстановится порядок. Однако порядок не восстановился. Ливан рухнул в пучину гражданской войны, и семья Талеба вместе с ним в конце концов покинула родной дом. Почти моментальное крушение этой цветущей, благополучной страны до сих пор поражает.
Талеб попал в Америку и учился в Уортонской школе бизнеса[4], одном из самых престижных учебных заведений в этой области. Его знакомили с самыми современными финансово-экономическими теориями. Но со многим в них он не соглашался. Он считал: то, что случилось в Ливане, может в любой момент произойти с любой сложной системой, в том числе и с финансовыми рынками, и не хотел допускать, чтобы эта участь постигла его собственный инвестиционный портфель. Заработав достаточно денег на свою инвестиционную компанию, Талеб применил нестандартную стратегию. Он посчитал, что получит бо́льшую прибыль, сделав ставку на то, что рано или поздно в мировой экономике случится всеобщий крах, подобный ливанскому 1975 года. В главе 6, «Источники равновесия», мы подробно обсудим обменные структуры, на которых была основана эта стратегия, а их преимущества и недостатки я подробно проанализирую в главе 10, «Жизнь в Диконии».
То, как Талеб использовал уроки Уортонской школы, казалось большинству инвесторов совершенно неприемлемым. Его не интересовала надежная краткосрочная прибыль за счет ежедневных колебаний рынков. Его целью были огромные барыши, которые он должен был получить в случае крупного экономического краха, – и минимизация текущих убытков до его наступления. Сам он говорил, что резко ему не обанкротиться, но он мог истощить ресурсы – «истечь кровью», – если долго не будет никаких катастроф.
Стратегия Талеба далеко не нова. На нее уже не один век посматривают с подозрением. Различные формы short-selling – продаж без покрытия, то есть ставок на снижение стоимости финансовых инструментов[5], – попадали под запрет с XVII века, и о том, до какой степени такие продажи следует разрешить, спорят и по сей день. Ряд стран ограничил короткие продажи в дни финансового кризиса 2008–2009 годов[6]. Подобные меры оправданы тем, что стратегия продаж без покрытия может обернуться самоисполняющимся пророчеством, внеся свою лепту в финансовый кризис. В главе 11, «Как приспособиться к Диконии», мы увидим: полный запрет продаж без покрытия может принести экономике больше вреда, чем пользы, но некоторое регулирование обоснованно. В последние годы такому регулированию уделяют все больше внимания, но у Талеба по-прежнему масса возможностей для применения своей инвестиционной стратегии.
11 сентября 2001 года, когда после нападения на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке мировые фондовые рынки обрушились, Талеб озолотился в одночасье. Он так и держался своей стратегии, а еще все время пытался понять природу рыночных крахов и продолжал совершенствовать программное обеспечение, которое он разработал для реализации своих планов. Теперь он мог позволить себе играть по-крупному и терпеть более весомые краткосрочные убытки. А потом настал 2008 год, и всемирный финансовый кризис сделал его миллиардером.
В том же году Талеб заявил: пусть он и заработал миллиарды, но во многом он так ничего и не понял[7]. Он все так же не знал, почему в 1975 году рухнула ливанская, а в 2008-м – вся мировая экономика. Ему было ясно лишь одно: нужно всегда быть готовым к непредсказуемым, даже почти непредставимым событиям – ибо те порой происходят. Ныне Талеб стал специалистом по катастрофам – которые мы назовем негативными чудесами, – но его идеи применимы и ко многим чудесам позитивным.
Сам Талеб называет такие пагубные события «черными лебедями». Книга «Черный лебедь» вышла в 2007 году и семнадцать недель возглавляла список бестселлеров по версии The New York Times. Следует отметить: книга эта не имеет никакого отношения ни к одноименному фильму Даррена Аронофски (2010), ни к новелле Томаса Манна (1954). Несмотря на весь упорный труд редакторов, старавшихся придать книге хоть сколько-нибудь презентабельный вид, произведение Талеба – хаотичная мозаика из идей, язвительных выпадов и словесных перепалок, да и по стилю книга не шедевр. Секрет его успеха в том, что за всеми невразумительными рассуждениями о философии финансов, бурными потоками высокомерия и чрезмерно раздутым самомнением автора (все нобелевские лауреаты по экономике – «невежественные шарлатаны»; Джордж Сорос и тузы с Уолл-стрит – всего лишь баловни судьбы, никак иначе) нельзя не почувствовать: ему известно нечто важное о мире. У Талеба ужасный стиль, но он по-настоящему умен и знает, о чем говорит. Это касается и математики[8].
Талеб использует образ черного лебедя как символ явлений почти непредставимых, но все же происходящих и заметно влияющих на мир. И символ этот неудачен: представить такую птицу вполне по силам, даже если вы в жизни ее не видели или не подозреваете о том, что она есть, и пребываете в святой уверенности, что белизна – неотъемлемая часть лебединой сути. Да, вообразить такого лебедя совсем не трудно – это просто лебедь, только черный. Почему бы и нет? Да, черные лебеди есть, живут они в Австралии, но это уже лирика. У немецкого издания Der Schwarze Schwan нет даже черной птицы на обложке – там красуется лебедь-оригами кричаще-розового цвета[9].
В книге Талеба свыше пятисот страниц, и он нигде не определяет термин «черный лебедь». Зато нас ждет обилие примеров «черных лебедей»: крах Ливана, распад Советского Союза, падение Берлинской стены, возникновение ислама, великие биржевые крахи… Ими могут стать и непостижимый успех, и необъяснимый провал какой-нибудь книги. Среди других «черных лебедей» – любовники Екатерины Великой (в сноске Талеб уточняет, что их двенадцать, не так и много, по нашим меркам), цунами 2004 года в Индийском океане, изобретение компьютера, лазера, интернета и даже колеса, открытие Америки, открытие антибиотиков… У Талеба «черным лебедем» может быть все, что угодно, непредсказуемое для здравого смысла и науки, но тем не менее происходящее и весьма меняющее мир.
В моей книге смысл слова «чудо» близок к «черному лебедю» Талеба. И я тоже не даю точного определения. Достаточно указать на важнейшие свойства: чудо случается лишь раз, его не предсказать и его не воспроизвести. И ничего, что наши чудеса уступят в грандиозности «черным лебедям» Талеба. Они совершенно не обязаны менять мир. Бывают чудеса великие, бывают малые, но их объединит одно: они чудесны.
Чудеса и «черные лебеди»
Чудеса однократны, их не воспроизвести, но это не значит, что они не могут случиться снова. Нет, могут – столь же таинственно и неповторимо, как в первый раз.
Я склонен думать, что каждый из нас – малое чудо, однократное и неповторимое. Кроме того, я соглашусь и с богословом Мартинусом фон Биберахом, переписавшим в 1498 году один знаменитый катрен, и с Мартином Лютером, назвавшим этот стих «псалмом безбожников» и предложившим свою редакцию, более «верную» теологически. Исходное стихотворение выглядело так:
3
Имеются в виду Шестидневная война в июне 1967 г. и война Судного дня в октябре 1973 г.
4
При Пенсильванском университете в Филадельфии.
5
В рамках этой стратегии продавец получает плату за будущую продажу активов, которых на момент заключения сделки у него еще нет, рассчитывая, что к оговоренному моменту их поставки он сможет приобрести их по более низкой цене.
6
См., например, Gelderblom and Rouwenhorst (2005).
7
Gladwell (2009), примечание (p. 75).
8
Другие примеры высокомерия Талеба: Taleb (2010), р. xxxii, 37, 44, 274–276.
9
Речь идет об издании dtv 2008 г. В оформлении более поздних немецких изданий используются образы лебедей и других цветов, в том числе черно-белые (Knaus, 2015). – Прим. ред.