Страница 17 из 24
– Ну так вот, Рич говорит: «Приведи мне этого Мейсона Риза. Его невозможно забыть. Он такой один на триллион». А я ему: «Но, Рич, ему уже, наверное, лет пятьдесят!»
Размягченный «Гленфиддихом», Жюль тоже чувствовал себя отчасти финансовым магнатом.
– Они столько не живут, – заявил он. – Это невозможно.
Джек ошарашенно уставился на Жюля:
– Какова средняя продолжительность жизни во Франции?
Жюль, по-прежнему считавший, что речь о козах, ответил:
– Я не знаток в этой области. Думаю, может, лет двенадцать-пятнадцать.
– Нет, – сказал Джек. – У нас есть эксперты-статистики, это наша работа. Вы ужасно ошибаетесь.
– И сколько?
– Я бы предположил лет восемьдесят, не меньше.
– Ну, может, в Америке, – сказал Жюль, – но не у нас. Даже если бы они прожили так долго, мясо у них стало бы слишком жестким.
– Так вы пишете музыку?
– Да.
– Вы уверены?
– Конечно уверен, это моя работа.
Джек выпил еще и продолжил рассказ:
– Мы нашли такого рыженького, действительно очень хорошенького – с голубыми глазами.
– Правда? Я о таких и не слыхал никогда.
– Ага. Мать у него тоже была роскошная. Весьма кстати пришлась. Мы сняли их в рекламе: они сидят за столиком и обедают в кабинке на американских горках.
– На американских горках, – эхом повторил Жюль.
– Угу, это был мощный хит. А лозунг такой: «Защити своих близких!» И мы нажились, как крезы, но потом малыш через своего агента попытался нас подоить.
– Он попытался подоить вас? Так он был «он»?
– Ага, – сказал Джек, подозрительно глядя на Жюля. – Я не вполне вас понимаю, но в любом случае он знал, сколько мы зарабатывали и каким успехом пользовалась эта реклама. Мы бы и сами не прочь, чтобы нас чуточку подоили, но он захотел луну с неба. Рич вызвал его на ковер. Вы не можете взять и выкинуть его, заявил агент. Он, мол, слишком юн, чтобы поступить в колледж. Что мы скажем, если он вдруг исчезнет с экранов? «Он оставил свою семью, чтобы открыть магазин для серфинга в Ла-Холье» или «Отдыхает на нарах в Синг-Синге»? «Мы найдем другого», – сказал Рич. «Желаю удачи. Другого такого нет. Он – вылитый Мейсон Риз».
– И что вы сделали? – спросил Жюль, совершенно сбитый с толку.
– А что еще мы могли? Рич вышвырнул агента из кабинета. Он нанял другого малыша, который совершенно не был похож на первого, и обмотал его бинтами, на манер Человека-невидимки. Ни объявлений, ни объяснений – ничего. Знаете, какую это произвело сенсацию? Да наше имя было у всей Америки на устах. Вот тем и велик наш Рич. Он по-настоящему крутой, он рисковый! Он неординарный! И в этом величие Америки. Посмотрите на Голливуд. Индустрия с бюджетом в дохренадцать миллиардов долларов – ладно, вру, они пигмеи по сравнению с нами, – построенная на высоченной пирамиде из качающихся сисек, трупов, взрывающихся автомобилей и прочей лабуды. Это же вообще бессмыслица, а поди ж ты – народ подсел на нее, как на героин. Можно ли с этим бороться?
– Нет. И я не знаю, чем мы так плохи во Франции. Мы по-прежнему ценим драму.
– Ага, – сказал Джек. – Европейцы – они такие. Не знаю, хорошо это или плохо.
Перед ними будто по волшебству материализовались папочки меню, они раскрыли их совершенно синхронно и принялись изучать. Жюль не представлял, что подобные люди могут нанять его на работу, посему решил просто насладиться ужином и посмотреть, что будет дальше. Джек же, напротив, супил брови, пока не стал похож на студента, сдающего экзамен по математическому анализу.
– Это вот – что такое? – спросил он, показав Жюлю строчку в меню.
– Pâté chaud de Bécasse à la Périgourdine. Паштет из бекаса с беконом, трюфелями, фуа-гра и гренками.
– Бекас – это вкусно?
– Понятия не имею, никогда не пробовал. Я собираюсь заказать стейк.
– О, – обрадовался Джек, – пожалуй, я тоже.
Еда не заставила себя долго ждать, и, заглотив свой стейк, Джек произнес, словно цитируя Хемингуэя:
– Было хорошо!
Вкусная пища, вслед за спиртным, упрочила их прекрасное расположение духа. И оба остались довольны.
– Стало быть, Джек, вы приехали только затем, чтобы найти музыкальную тему?
– Господи, конечно нет! Я приехал встретиться с Олландом. Забавно, что фамилия вашего президента звучит почти как название страны, чуть ли не по соседству с вами. Это как если бы нашего президента звали Канада, Мексика или Гондурас. Не так уже и странно, как мне кажется. Слыхали про такого Грувера Кливленда?
– Разумеется.
– До того как стать президентом, он был мэром Буффало. Будь он мэром Кливленда, то, наверное, его звали бы Грувер Буффало. Но я совсем не знаю истории. Зато я точно знаю, что ваши социалисты прижимают наш «Эйкорн», поэтому я приехал поговорить с Олландом. Что «Эйкорн» делает во Франции? Мы снимаем бремя с вашей системы социального обеспечения, а вам это сейчас особенно необходимо. Мы подписываем больше элитных полисов, чем кто бы то ни было во Франции, но это лишь четверть нашего бизнеса, потому что мы заботимся также о среднем классе и даже о его нижнем сегменте: владельцах магазинов, музыкантах.
Он простер левую руку к Жюлю. «Вуаля!» – как бы говорил этот жест.
– Если мы свернемся, то ваш рынок страхования и перестрахования слетит с катушек. Иногда даже президенты не думают о таких вещах, а ведь это их работа, так? Здешнее социальное государство нуждается во всяческом содействии, и прямо сейчас «Эйкорн» тащит на себе ношу куда тяжелее тюка соломы, в котором каждая лишняя соломинка или две способны переломить хребет французскому верблюду. И он понял.
– Вы угрожали ему?
– Я бы это так не назвал. Просто изложил факты. С нами не валяют дурака. Под управлением у нас денег больше, чем ВНП любой страны, кроме США, Китая, Японии и Германии. А наши активы превышают ВНП всех стран, входящих в первую тридцатку. А простой человек, человек с улицы, знает об этом, как вы думаете? Правительства знают, им ничего другого не остается, и, если порой они нам прикручивают гайки, мы не ударяемся в слезы, а ищем альтернативные рынки. Нам не нужно за них бороться, достаточно лишь переселиться, бросить взгляд в ином направлении. Такую роскошь большинство людей не в состоянии даже постичь. Слыхали выражение «Слишком велик, чтобы прогореть»? Так вот, мы – слишком велики, чтобы нас поиметь. И точка.
Они покончили с десертом, и Джек раскинулся в кресле. Никто и не помышлял выгонять их из зала, и Джек разоткровенничался:
– Мы искали по всему миру. Наняли дорогущих музыкальных консультантов – что это за хрень такая – «музыкальный консультант»? – и они натащили нам фуфла. Я ничего не понимаю в музыке, но даже я догадался, что за беда с американской продукцией. Знаете, что они делают? Берут восемь тактов действительно великой песни пятидесятых-шестидесятых, оркеструют их, а потом вдруг мелодия исчезает, темп меняется неузнаваемо, и тут начинаются всякие атональные штуки. Больше всего я ненавижу, когда неожиданно резко звучит высокая нота, а затем немедленно сваливается. Это звучит, как… Ну, как будто они кричат: «Я!! – крут, Ты!! – нет». Понимаете? Будто на американских горках – внезапно вверх, а потом нежданный обрыв, и так без конца. Им кажется, что это глубокая музыка и даже интересная. Но она просто дурацкая. Понимаете, о чем я?
– Да, это мне знакомо. Слышу это по радио, когда еду в машине.
– А название этому есть?
– Есть. Музыка для дебилов.
– Несколько вещиц были совсем близко, но чересчур академичны. А музыкальные тузы не заинтересовались. Они считают это ниже своего достоинства.
– Рильке печатал стихи в журнале мясников.
– Тем не менее. Нашу фирменную тему будут слышать снова и снова сотни миллионов, и мы надеемся, что она поможет нам запасть в сердца этих сотен миллионов. Вот что важно. Может, я принимаю все настолько близко, потому что это моя идея, она родилась на основе моих аналитических выкладок. Рич не был вполне убежден и сказал: «Ладно, но последнее слово касательно музыки останется за мной». – «Почему?» – спросил я. «Потому что это очень важно», – ответил он. «Как? Почему это так важно?» И знаете, что он сказал? А сказал он вот что: «Это будет не лицо компании, а ее душа. Если люди любят твою душу, им все равно, какое у тебя лицо, ты не обязан быть совершенством». Он нечасто говорит такое, скрывая то, что могло бы его обезоружить. Я находился под впечатлением, пока Рич не сказал: «Да, она как цыпочка, вот только с цыпочками это не срабатывает, даже если у них безупречные тела». Он и правда непредсказуем. И все-таки я его зацепил. Он даст заключительное «добро» и представит тему совету директоров. Что у вас есть?