Королевство

«Да, действительно…»

Я отошёл от шатра и посмотрел в сторону гигантского проигрывателя. И застыл с отвисшей челюстью.

— И часто такое происходит?

— До подобного дошло впервые, Отец.

— Элла, я даже не знаю, что сказать. Ну, пусть он… кончит… потом возвращается в строй. Не обламывать же его, в конце концов.

«Да уж. Уровень извращённого наслаждения музыкой у Джима перешёл все разумные границы».

Через несколько часов я отправил оборотней искать ящики с накопителями, скрытые под землёй и расставлять в этих местах сигнальные столбики, светящиеся зелёным светом. Сам же быстро вернулся в шатёр. Слушать AC/DC, песни которых крутились уже по десятому кругу, нервы у меня больше не выдерживали.

— Ублюдок! Выключи это немедленно! — проорал из рации голос генерала.

«Отлично! У него уже начинает дымиться пукан. Дяденьку уже созревает…»

В этот раз я хотел подшутить над оппонентами. Так как никого в шатре не было, я сам рванул к музофону и остановил так надоевшую мне музыку.

Вдох-выдох. Успокоились. Поехали дальше.

Зарядил в проигрыватель алмаз с Twisted Sister — I Wa

«Интересно, поймут они прикол? Или не сообразят?»

Я сбежал от музофона, так как рядом с ним не мог находиться никто, кроме Меломана. А моим ушам, из-за обострённого восприятия, было особенно больно. Как и оборотням, которые ходили с понурыми лицами и однозначно мучились от раздражения и головной боли.

— Эй, лохматые! — крикнул я Эдгару и вдове Алана. — Дуйте в палатки, не нужно страдать. Потом вас позовут, когда атаку начнём.

Оборотни радостно скрылись в ближайшей палатке, а в моей руке вновь заорала рация.

— Немедленно выключи свой музофон!

«О, отлично. Пукан уже не дымиться, а неплохо так горит. Не зря мучились все мы. Нужно ещё немного достать этого генерала».

— Приём! Не слышно. Говори громче, чего ты там блеешь в трубку!

— Я сказал тебе выруби это!

— Кто там трындит в эфире? Какой бы дерьмоед там не был у рации, повторю: не бубни себе под нос, говори громче!

— Я УБЬЮ ТЕБЯ! Я СДЕРУ С ТЕБЯ ШКУРУ…

Генерал продолжал что-то там орать в рацию, но я его не слушал.

Ко мне подошла Элла.

— Отец, зачем ты выслушиваешь эти оскорбления?

— Я не выслушиваю. Это я так вывожу их из равновесия. Чем больше они будут раздражены, тем больше ошибок в итоге совершат. Теперь внимательно смотри на окна замка.

Я прикоснулся ко второму рубину на корпусе своей рации и влил в него ману.

В одном из окон вспыхнула яркая вспышка и тут же погасла.

— Вот видишь, Элла, теперь мы знаем, где расположен их штаб. Выключи музофон и зови лохматых. Пусть встают прямо по центру и начинают обращаться. Солдаты врага должны это видеть. А также передай Эберту, пусть поджигает сено.

После подрыва второй рации я стал осматривать армию герцога.

Ту рацию я специально просил изготовить Дайдора. Его неудачные эксперименты с этими средствами связи, в процессе которых устройства периодически взрывались, натолкнули меня на мысль, что подобный побочный эффект можно использовать в своих целях. Вот и родилось такое устройство двойного назначения: можно и говорить и, когда говорить станет уже не нужно, взорвать его. Взрыв, к сожалению, довольно слабый, но сопровождается яркой вспышкой, благодаря чему я вычислил, в каком окне располагалась рация, а значит и штаб обороняющихся, в котором сидит Севелин.

Когда музыка замолчала, на лицах солдат герцога читалось облегчение. А когда к барьеру подошли люди и стали раздеваться, у многих на лицах стало читаться недоумение.

То, что происходило дальше не могло меня не радовать.

Когда оборотни начали меняться, солдаты, которые это видели, побледнели. Кого-то стошнило, кто-то просто отворачивал взгляд или закрывал глаза. Не все бойцы понимали, кто стоит перед ними, но многие слышали рассказы об оборотнях, поэтому были напуганы сильнее других. Очень жаль, что эту картину могли видеть лишь немногие из армии врага. Так бы их боеспособность была снижена ещё больше.

«Что же, будем довольствоваться тем, что есть».

Когда оборотни преобразились в звериную форму, члены Культа стали помогать им надевать доспехи. Полную броню оборотням сделать не получилось — она не давала им проворно двигаться, поэтому лохматые от неё отказались. Шлемы, к моему большому сожалению, тоже. Они им сильно мешали и не давали сосредоточиться на цели. Единственное, что получилось сделать — стальные панцири с высокими воротниками, чтобы защитить сердце и шею. Но и это уже большой прогресс.

Через некоторое время диверсанты разложили сухое сено с примесью сырой травы, для большего задымления, и подожгли его.

Лёгкий ветерок понёс образовавшийся дым на площадь перед замком. Видимость постепенно становилась всё хуже и хуже. Сейчас перед нами были видны лишь очертания солдат и замка. Отчётливо были видны только светящиеся сигнальные столбики, указывающие расположение ящиков с накопителями.

Регулярная армия тренируется не так, как это делает Культ Теней. Армия привыкла действовать слаженно, координируя свои действия между всеми подразделениями. Солдаты привыкли выполнять приказы командиров. Когда все они будут слепы и глухи, боеспособность этой кучки вояк будет ниже некуда.

Мои диверсанты готовились совсем иначе.

Они не тренировались на какие-то особо слаженные действия между отрядами. Они не тренировались слушать общие приказы или наблюдать за действиями других отрядов. Они тренировались слаженному взаимодействию лишь внутри своих боевых пятёрок. Каждый отряд — боевая пятёрка — полностью самостоятельная боевая единица, которая сама принимает решения, как ей действовать, которая никого не слушает, но каждый член которой понимает соратников без слов. Мои диверсанты изначально готовились для проведения операций в сложных условиях, в том числе по ночам, когда видимость ещё хуже, чем сейчас в дымовой завесе.

Да, в случае полномасштабной войны такая разрозненная группа проиграет регулярной армии, но в данных конкретных условиях подготовка Теней давала большее преимущество, чем подготовка армейцев.

Это наше поле боя. Если герцог всё ещё считает, что у него более выгодное положение, потому что у него больше людей, то он сильно ошибается! К тому же у меня триста дрессированных и очень агрессивных люпусов, а также одиннадцать троллей, с которыми и в обычных-то условиях справиться очень сложно, а сейчас они ещё и полностью в доспехи закованы.

Я подошёл к барьеру и встал напротив центрального крыла замка, забравшись на принесённый туда для меня ящик.

Моя армия сосредоточила всё внимание на мне.

— Сегодня у нас важный день! — начал говорить я негромко, но отчётливо, чтобы все меня слышали. — Сегодня нам предстоит тяжёлый бой. Враг, спрятавшийся в замке, портил жизнь многим таким, как мы. Мы лишь бесплотные тени для них. Пыль у дорог. Грязь под ногами. Но сегодня мы покажем, на что на самом деле способны тени. — я сделал паузу — Сегодня умрут многие из наших братьев и сестёр. Но мы должны помнить, что их смерть не напрасна. Мы должны помнить, для чего мы воюем и должны помнить, что всех нас ждёт после смерти. Я прошу вас сделать всё, что в ваших силах. Но прошу не умирать напрасно. Пусть основную работу делают люпусы и тролли. Не лезьте на рожон, действуйте скрытно и бейте наверняка. Вступим в бой мы тогда, когда армию врага уже изрядно проредят наши питомцы. Выживите врагам назло и у вас будут новые подвиги, в конце которых вас ждёт Вальхалла.

После короткой речи я двинулся к катапультам, чтобы поговорить со своими солдатами и убедиться, что у нас действительно всё готово.

Пока я шёл, всё чаще и чаще слышал фразу «Достойной смерти тебе, брат!». Именно такими словами члены Культа Теней прощались с товарищами, когда те уходили на задания. Наверное, только в этой организации все друг другу желали не жизни, а смерти. И это было их выражением любви к своим ближним.