Страница 2 из 27
Конечно, туристы на каждом шагу встречали флаги, униформы, марширующие колонны, постоянно слышали приветствие «Хайль Гитлер». Путешественники часто писали, что им омерзительно обилие антисемитской пропаганды. Но, несмотря на неприязнь, многие иностранцы считали, что не должны вмешиваться во внутренние дела страны. Кроме того, некоторые туристы сами придерживались антисемитских взглядов. Большинство игнорировало нападки газет на нацистскую Германию, поскольку все знали о склонности журналистов к преувеличению и любви к сенсациям. Многие также помнили, как в начале Первой мировой войны газеты сообщали о бесчинствах немцев, но эта информация оказалась ложной. Вот что писал ирландский поэт Луис Макнис:
Таково было мнение многих туристов. Но что думали люди, которые приезжали в страну по работе или специально для того, чтобы понять и изучить новую Германию? Сразу после прихода нацистов к власти иностранцы даже и не знали, чему верить. Кто такой Гитлер – чудо или чудовище? Хотя некоторые путешественники старались ничего не принимать на веру, со временем все больше людей приезжали в Германию с уже сформированным мнением об этой стране.
Иностранцы отправлялись в нацистскую Германию (точно так же, как и в советскую Россию) для того, чтобы подтвердить свои ожидания. Удивительно, как мало туристов изменило свое мнение о Третьем рейхе после путешествия. Правые увидели трудолюбивых, уверенных в себе людей, которые стряхнули с себя тяжелое и несправедливое бремя Версальского договора и стали защищать Европу от большевизма. Для них Гитлер был не только вдохновляющим лидером, но и скромным человеком, совершенно искренним и стремящимся к миру. Левые считали, что в Германии царит жестокий репрессивный режим, который держится на возмутительной расовой политике, пытках и преследованиях собственных граждан. Оба лагеря сходились во мнении, что обожаемый миллионами Гитлер полностью контролирует страну.
В отдельную группу туристов можно выделить студентов. Складывается ощущение, что даже неприятный режим не был помехой учебе в Германии, ведь погружение в немецкую культуру все еще считалось важной стадией взросления. Трудно, однако, найти объяснение тому, почему в нацистскую Германию вплоть до начала войны отправляли так много юношей и девушек из Великобритании и США.
Родители, которые презирали нацистов и высмеивали их примитивную «культуру», без особых угрызений совести отправляли своих детей в Третий рейх на длительное время. Молодые люди получали незабываемый опыт, правда, не совсем тот, на который рассчитывали их родители. Вернувшись на родину, студенты пытались предупредить своих родственников и друзей о надвигающейся опасности. Но из-за общественного равнодушия или сочувственного отношения к нацистским «достижениям» такие предупреждения часто игнорировались. Приятные воспоминания о пивных на открытом воздухе и баварских девушках в национальном наряде дирндль, а также глубоко укоренившийся страх перед новой войной не давали людям трезво оценить ситуацию и прислушаться к предостережениям.
Страх начала новой войны был, пожалуй, ключевым фактором, определявшим отношение бывших военнослужащих к Третьему рейху. Многие участники Первой мировой верили в то, что Гитлер стремится к миру, нацистская революция со временем успокоится, а политическая борьба вернется в цивилизованное русло. Бывшие военные часто посещали новую Германию, предлагая нацистам свою помощь. Люди, которые прошли Первую мировую войну, не хотели, чтобы их сыновья пережили тот же кошмар, поэтому поддерживали, как им тогда казалось, миролюбивую политику Третьего рейха. Вероятно, бывшим военным импонировало и то, что нацисты установили в стране полный контроль, эффективно манипулируя нацией и устраивая уличные марши.
Бесспорно, иностранцы не оставались равнодушными к впечатляющим факельным шествиям и языческим праздникам, которые стали визитной карточкой новой Германии. Мнения разделились – одни туристы чувствовали отторжение, а другие считали все это выражением вернувшейся к немцам уверенности. Многим казалось, что национал-социализм вытеснил христианство как национальную религию. Расовая теория об арийском превосходстве, подкрепленная идеологией крови и почвы, теперь стала для немцев Библией, а фюрер – спасителем. Большое количество иностранцев (даже тех, которые нисколько не симпатизировали нацистам) испытали сильные эмоции, побывав на партийном съезде в Нюрнберге или увидев факельное шествие. Нацисты умели мастерски управлять эмоциями толпы, и путешественники с удивлением вынуждены были признать, что они тоже не защищены от такого воздействия.
Все иностранцы вне зависимости от цели их визита постоянно сталкивались с нацистской пропагандой. Им говорили о несправедливости Версальского договора, стремлении Гитлера к миру, поразительных достижениях нацистской революции, необходимости расширения страны на восток, защиты границ Германии и возвращения колоний[6].
Пожалуй, главный посыл заключался в том, что американцам и британцам нужно присоединиться к немцам в борьбе против «большевистской/еврейской» угрозы. Иностранцам постоянно напоминали о том, что Германия противостоит «красным ордам», которые готовы с огнем и мечом пронестись по Европе. Многие туристы настолько привыкли к пропаганде, что перестали обращать на нее внимание.
Пытливый путешественник с трудом понимал разницу между национал-социализмом и большевизмом. Иностранцы, конечно, знали, что нацисты и коммунисты были заклятыми врагами, но не видели никакой разницы в их целях и методах. Подавление Гитлером личной свободы граждан, контроль над каждым аспектом общенародной и личной жизни, пытки и показательные судебные процессы, существенное расширение полномочий секретной полиции и возмутительная пропаганда – по крайней мере на первый взгляд все это очень напоминало то, чем прославился Сталин. Нэнси Митфорд писала следующее: «Между коммунистами и нацистами нет никакой разницы. Коммунисты замучают до смерти, если ты не рабочий, а нацисты – за то, что ты не немец. Аристократы предпочитают нацистов, а евреи – большевиков»[7].
Вплоть до 1937 г., когда голоса противников нацизма зазвучали все громче, журналисты и дипломаты героически пытались открыть людям глаза на то, что происходило в Германии. Представители этих профессий путешествовали по всей стране и писали о зверствах нацистов, стараясь привлечь внимание общественности. Но их отчеты серьезно редактировали или сокращали, журналистов и дипломатов также обвиняли в том, что они преувеличивают. Эти люди проработали в Германии несколько лет, несмотря на тяжелые условия. Журналисты постоянно опасались того, что в любую минуту их могут выслать из страны или арестовать по сфабрикованным обвинениям. Их заметки очень сильно отличаются от восторженных описаний туристов, которые ненадолго приезжали в нацистскую Германию и предпочитали верить, что не так страшен черт, как его малюют. Вполне естественно, что люди, которые провели в стране долгое время, воспринимают ее не так, как обычные туристы. Однако в случае с нацистской Германией контраст между этими двумя группами очень сильно бросается в глаза.
Тем, кто родился после Второй мировой войны, легко увидеть проблемы, с которыми сталкивались путешественники в 1930-х гг., в черно-белых красках. Дескать, люди, которые не понимали, что Гитлер и нацисты – это зло, были глупы или сами поддерживали нацистов. В этой книге я не ставлю цель всесторонне исследовать поездки иностранцев в нацистскую Германию. На основе свидетельств десятков путешественников я пытаюсь показать, что было не так-то просто разобраться в происходящем, как нам сейчас кажется. Рассказы этих иностранцев, тревожные, абсурдные, банальные или трагичные, дают новое понимание непростой жизни в Третьем рейхе, его парадоксов и окончательного падения.
5
Louis MacNeice, from Autumn Journal, IV (London: Faber & Faber, 1939).
6
Среди требований Гитлера не было требования возвращения колоний, он не был сторонником простой ревизии Версальского договора, он хотел полного передела геопорядка и «жизненного пространства» на Востоке.
7
Nancy Mitford, Pigeon Pie (London: Hamish Hamilton, 1940), p. 43.