Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 15



Конечно, надежнее всего было бы отправиться к родителям в Германию, однако гостевая виза кончилась у Ирины незадолго до рождения Ванечки, а новую она не оформляла. Зачем, если к родителям она пока не собирается. Конечно, можно было уехать на две недели в Москву, снять там номер в гостинице и быстро оформить визу, но больше чем на полгода ее все равно не дадут, а такого срока явно недостаточно. Но самая большая проблема заключалась в том, что у сына не было загранпаспорта, а оформлять его можно было только здесь, в родном городе, том самом, из которого требовалось срочно уехать.

Снять в Москве жилье? Дорого, да и близко их город от Москвы. Найдут, если захотят. Вдруг у них в полиции свои люди, а в Москве без временной регистрации не проживешь. Нет, не годится.

Неожиданно в памяти всплыл старый бабушкин дом, затерянный в деревенской глуши.

Нет, никто не догадается ее там искать, потому что вот уже десять лет как она там не бывала. Даже Димочка не знал о существовании этого дома, просто к слову не приходилось рассказать. И оформлен он на отца, не на Ирину. Никто не поверит, что она – городская фифа – может уехать с маленьким ребенком в забытый богом уголок без воды, минимальных удобств, сотовой связи и медицинской помощи. Никто не будет ее там искать, рискуя дорогими машинами, не привыкшими к разбухшей после дождя глине.

Мысль нравилась Ирине все больше и больше. К утру план был готов. На столе лежал список продуктов, которые нужно будет закупить, не вызывая подозрений, чтобы продержаться в деревне хотя бы до сезона дачников. Деревенской работы Ирина не боялась, потому что была к ней привычной. Руки вспомнят, в этом она была уверена. Да и не было у нее другого выхода.

За неделю Ира решила все рабочие и хозяйственные вопросы. Наняла машину, которую под покровом ночи загрузила всем необходимым. На этой машине вместе с Ванечкой доехала до Москвы, где наняла уже другую машину, чтобы запутать следы. Временами ей казалось, что она поступает неправильно, глупо, но страх гнал ее вперед, особо не оставляя времени на то, чтобы задуматься. Из связи с внешним миром осталась только электронная почта на планшете. Симка в нем была случайная, давным-давно оформленная по акции, когда для того еще не нужен был паспорт. VPN включен. Ирине очень хотелось верить, что теперь ее жизнь и жизнь Ванечки находились под защитным колпаком и что никто ее не найдет. Не накажет за то, что она посмела ослушаться.

Визит бандитов был намечен на двадцать шестое апреля, но к обеду двадцать третьего она уже разгружала свои пожитки у бабушкиного дома, а ей навстречу спешил сосед, которого она совсем не помнила, Полиект Кириллович.

Сидя на крылечке, Ирина обдумывала плюсы ее неожиданного деревенского лета. Мысли текли не спеша, и эта плавная неспешность, пожалуй, и была главным плюсом. День начинался рано и казался нескончаемым. Все в нем было подчинено не безумной спешке большого города, в котором нужно было успеть рвануть со старта первым, расталкивая локтями других, добежать до финиша, не упав по дороге, пересечь финишную черту победителем, получить положенные за это «плюшки», успеть потратить их до следующего забега, оттянуться, скидывая напряжение, и бежать дальше, особо не задумываясь о том, что это бег по кругу.

В деревне все было совсем не так. Посаженные растения каждый день выглядели по-новому. В парнике тянулись ввысь огурцы и помидоры. Отцвела черемуха и сирень, опали белым покрывалом лепестки яблонь и вишен, теперь под окном вовсю цвел шиповник, наполняя комнаты ароматом через открытые створки окон.

Время, отведенное на приготовление еды, мытье полов и посуды, возню на огороде, было бесконечным. Это можно было делать сразу, а можно чуть погодя, после прогулки к речке. На берегу Ира плела венки для Ванечки и для себя, а еще они подолгу сидели на деревянных мостках, потому что сынишка мог час опускать и выдергивать из воды пластмассовую удочку с пластиковой же рыбкой. При этом он заливисто смеялся, его мордашка светилась счастьем, а Ира наблюдала за сыном, смежив веки, чтобы в глаза не било жаркое в этом году июньское солнце, и душа ее наполнялась радостью и покоем. Да-да, в деревне ей было спокойно, впервые за много-много лет.

Вечерняя потребность посидеть на крылечке, вслушиваясь в звон комаров, сторонящихся зажженного фумигатора, вошла в привычку. Сын спал в комнате, утомленный обилием деревенских впечатлений, которых неожиданно оказалось гораздо больше, чем в городе. Помимо ловли рыбы в речке нужно еще было успеть понаблюдать за жуком, торопящимся по своим делам, бабочкой, делавшей «крылышками бяк-бяк-бяк» над расцветшим на огороде одиноким ярко-красным маком, построить домик из песка, который откуда-то притащил в построенную им песочницу Полиект Кириллович.



Наблюдать за соседом было тоже удовольствием, правда, оно существовало не для Ванечки, а для самой Ирины. Казалось, Полиект Кириллович никогда не сидел без дела. С утра он уходил гулять со своими собаками то ли в лесок, то ли на болота. Проверять Ирина желанием не горела. Видимо, завтракали собаки тоже во время прогулки, потому что с собой сосед уносил два полных солдатских термоса литров на пять каждый, а обратно возвращался уже с пустыми.

Пока Светлана Георгиевна хлопотала по дому или огороду, сосед косил траву на своем участке, не забывая заодно наведаться и к Ирине, столярничал, сколачивая то новую лавку, то вот песочницу, что-то прибивал, чинил, красил. После обеда он уходил на рыбалку и возвращался всегда с уловом, которым часто делился с Ирой. Он то качал воду, то топил баню, то налаживал антенну на доме.

Вечером, когда Ирина, предварительно предупредив, заходила к соседям посмотреть телевизор или просто поговорить, он какое-то время с удовольствием участвовал в беседе, а потом, присвистнув, снова уводил собак на прогулку, опять прихватывая для них нехитрый ужин, который накладывал в термосы из огромных стоящих на плите кастрюль. Чем именно он кормил своих псов, Ирине подсмотреть ни разу не удалось, да она в общем-то и не любопытничала. В доме пахло тушеным мясом, а собаки выглядели не толстыми, но вполне здоровыми, гладкими, с лоснящейся, хорошо расчесанной шерстью.

На участке, точнее, в вольере, в котором собаки запирались, когда в дом приходили гости, тоже стояли большие миски, видимо, с чистой водой. В общем, жизнь у собак была хорошая, сытая и вольная. И за ту основательность, с которой Полиект Кириллович брался за все дела, Ирина его очень сильно уважала.

После того как соседи узнали ее историю, они прониклись к Ире и Ванечке горячим сочувствием, помогали во всем чем могли. Полиект Кириллович, правда, считал, что она не должна была прятаться и сидеть теперь в деревне сложа руки.

– Что ж ты тут, до морковкина заговенья жить станешь? – горячился он. – Ты женщина молодая, красивая, тебе в цивилизацию надо. Ладно, лето, погода хорошая, а осенью? Дожди зарядят, глина размокнет, потом снег выпадет. Нет, воздухом надышитесь – и надо тебе домой возвращаться, решать свои проблемы. Ни одно важное дело само собой не сделается.

– Если бы я знала, что предпринять, я бы и убегать не стала, – слабо сопротивлялась Ирина. – Нет у меня таких знакомых, чтобы могли мне помочь. Нет, я уж тут пересижу, пока все аукционы не закончатся, а потом вернусь. Хочется верить, что про меня к тому моменту забудут.

Полиект Кириллович только качал головой, лысой, похожей на шар для боулинга, а Светлана утирала глаза уголком фартука, который, кажется, не снимала ни днем ни ночью, – сочувствовала.

Свет в доме Куликовых гас довольно рано, часов в десять вечера, не позже. Это сидящая на крылечке Ирина видела отчетливо. Сама она уходила спать около одиннадцати, когда сменившая дневную жару прохлада, в свою очередь, уступала место холодному дыханию ночи. Плечи, открытые всем ветрам легким сарафаном, покрывались мурашками, начинали подмерзать ноги, и Ира, задув спиральку фумитокса, уходила в дом, заперев дверь изнутри на тяжелый, надежный засов.