Страница 4 из 15
Димочку она заметила не сразу, а только тогда, когда оказываемые им знаки внимания стали совсем уж недвусмысленными. А когда заметила, то сначала удивилась, потом немножко подумала, а потом взяла и вышла за него замуж, тем самым в одночасье закончив свой давний, привычный, теперь уже почти отгоревший роман.
С многолетней своей любовью расстались она с легкой тоской и сильным облегчением, и Ирина стала обживать непривычный для нее статус замужней дамы. На тот момент ей исполнилось 29 лет. Забеременела она довольно быстро, чему неожиданно для себя сильно обрадовалась. До того момента, как она вышла из женской консультации, Ирина даже не подозревала, как сильно, оказывается, хочет ребенка. Она почему-то сразу поняла, что у нее будет мальчик, и сразу решила, что назовет его Иваном. Ванечкой.
Иллюзии относительно Димочки у нее рассеялись тоже довольно быстро. Сразу после женитьбы с работы муж уволился. Целыми днями лежал на диване, ничего не делая, лишь бездумно щелкая телевизионным пультом. Вставал он лишь для того, чтобы достать из холодильника приготовленную Ириной еду, не утруждая себя даже тем, чтобы переложить ее из пластикового контейнера в тарелку. Пустые контейнеры он складывал в раковину, и Ира мыла их по вечерам, возвращаясь с работы с полными сумками еды.
В магазины муж не ходил, по дому не помогал, денег не давал совсем. Зато пару раз в неделю по вечерам исчезал из дому и возвращался глубокой ночью, иногда находясь в лихорадочном возбуждении, а иногда в глубоком унынии. Беременной Ире все время хотелось спать, но в первое время она иногда вставала, чтобы встретить мужа, а потому видела либо его горящие глаза, приплясывающую от переполняющих его эмоций походку, либо мертвую темноту зрачков и уныло опущенные уголки губ.
Алкоголем от него не пахло, и Ира подозревала, что он балуется наркотиками, и даже однажды сгоряча потащила его на экспертизу, которую Димочка прошел покорно, хоть и не без удивления. Нет, никаких следов наркотиков в его крови обнаружено не было. Тогда Ира решила, что муж ей изменяет, но это открытие не вызвало в ее душе никакого отклика. В тот момент она точно поняла, что никогда не любила Димочку, а брак с ним случился от где-то спрятавшейся в глубине души безысходности. Теперь у нее был статус замужней женщины, подтверждающий, что она «не хуже других», а еще ребенок, растущий в глубине ее живота. Ванечка.
Она понимала, что обеспечивать сыну нормальную жизнь ей придется самой. Рассчитывать на Димочку было глупо и недальновидно, поэтому Ира не отказывалась ни от одной сделки, ни одного контракта, взрывала пески в поисках новых клиентов, и к моменту родов (в никакой декрет она, разумеется, не уходила, оформив бумаги формально и продолжив работать) у Ванечки было готово все необходимое, а в банковской ячейке, арендованной по какому-то странному наитию, лежала сумма денег «на черный день». По скромным подсчетам, суммы должно было хватить примерно на год безбедной жизни.
Димочка к ребенку остался совершенно равнодушен, лишь болезненно морщился, когда тот начинал плакать. Впрочем, Ванечка рос мальчиком спокойным, по ночам спал, голос подавал редко и только по делу.
Ухаживая за малышом, Ирина успевала и за чистотой в доме следить, и у плиты стоять, и по магазинам ходить, и стирать, и читать, и высыпаться. Единственной поблажкой себе стали отросшие волосы, которые она собирала в хвост, чтобы не тратить время на парикмахерские. Сидя с ребенком, она продолжала немного работать. Заработки, конечно, существенно упали, но они все равно втроем могли жить на ее зарплату, не трогая накопленный заранее капитал, про который, впрочем, Димочка не знал.
Он все чаще и чаще просил у Иры денег. Сначала она давала, потому что речь шла о тысяче, о трех. Потом он попросил десять, а потом признался, что накопил долг в пятьсот долларов. Эта сумма Ирину разозлила.
– Дим, а ты вообще хотя бы примерно понимаешь, сколько стоит та еда, которую ты ешь, та одежда, которую носишь? Ты знаешь, сколько у нас составляют коммунальные платежи, во сколько обходится пачка памперсов и детское питание? Мы с тобой женаты уже полтора года, и за все это время ты не дал мне ни рубля. Тебе кажется нормальным, что я зарабатываю на нашу семью одна? Заметь, я ни разу не поднимала этот вопрос, но обеспечивать еще и твои странные прихоти не намерена. Ты же из дома практически не выходишь. Откуда у тебя могли появиться долги?
Взгляд у Димочки стал затравленным.
– Я разбил машину своего друга, – сказал он наконец. – И, как человек чести, должен оплатить ремонт.
Ира в тот месяц как раз закрыла удачную сделку, поэтому тридцать тысяч у нее были. Деньги она мужу дала, честно предупредив, что делает это в первый и в последний раз. А назавтра, уложив сына спать, отправилась за Димочкой, чтобы выяснить наконец, куда он уходит по вечерам. Ревности в ней по-прежнему не было ни на грамм, но странное поведение мужа могло нести угрозу для Ванечки, а потому пускать ситуацию на самотек Ирина не собиралась. В версию разбитой машины она не верила, потому что за все то время, что они жили вместе, он ни разу даже не пытался сесть за руль ее автомобиля. Путь мужа неожиданно привел к казино.
Неприглядная правда выяснилась так быстро, что Ирина даже удивилась. Если бы не ее зацикленность на ребенке, не вечное лавирование между домашними делами и необходимостью зарабатывания денег, не полное, чего уж скрывать, равнодушие к мужу, которого она ни минуты не любила, то тот факт, что Димочка – игрок, вскрылся бы гораздо раньше. Но, как любила говорить Ирина мама, «работаем с тем, что имеем».
Разговор с мужем был тяжелым. К примеру, выяснилось, что съезжать ему некуда. Свою однокомнатную квартиру он за время их семейной жизни успел продать и проиграть.
– Может, твою квартиру продадим и две однокомнатные купим? – с надеждой в голосе спросил Димочка. – По-честному. Одна вам, одна мне.
– Нет, – покачала головой Ирина. – И дело даже не в моральном аспекте того, что ты считаешь честным продать МОЮ квартиру, ухудшив положение ТВОЕГО ребенка, чтобы обеспечить СВОЕ удобство. И не в том, что вторую квартиру ты потеряешь так же быстро, как и первую. К счастью, дело в том, что я ничего продать не могу. Эта квартира мне не принадлежит. Она оформлена на моих родителей, которые, похоже, предвидели, что я могу вляпаться во что-то подобное. Я здесь просто прописана. Поэтому, будь добр, освободи жилплощадь, ладно?
На развод она подала на следующий же день, правда, развели их только через полгода. Операция по выселению Димочки заняла гораздо меньше времени. Ира просто сняла ему однокомнатную квартиру, собрала и перевезла туда все мужнины вещи, после чего врезала в свою входную дверь новый замок. Какое-то время Димочка приходил клянчить деньги на жизнь, подкарауливая Иру с ребенком у подъезда, но после развода и официального отказа Ирины претендовать на алименты исчез.
Примерно с полгода Ира ничего о нем не слышала. Ванечке она наняла няню, а сама с головой погрузилась в работу. Оформленные сделки были одна удачнее другой. Заветная банковская ячейка, о которой не знала ни одна живая душа, пополнялась конвертиками с наличными. Часть денег Ира переводила в валюту, планируя чуть попозже, когда немного подрастет Ваня, съездить с ним в Германию, показать внука бабушке и дедушке. Часть она оставляла в рублях. На черный день. И этот день настал.
Ванечкино двухлетие они отметили дома. Мальчик был еще слишком мал, чтобы затевать бурное празднование в каком-нибудь детском центре. Посидели по-семейному, втроем: Ира, Ванечка и няня. За время неудачного брака, беременности, рабочих будней и развода Ирина как-то совсем подрастеряла своих друзей и подруг. В каждой избушке свои погремушки. Подруги тоже ссорились и мирились, разводились и по второму разу выходили замуж. Им было не до Ириных радостей и горестей.
Многих к тому же бесила ее самостоятельность и решительность. Ну надо же, р-раз – и вышла замуж, два – и развелась. И ребенка не побоялась без отца оставить, и на алименты не подавала, сама справляется. И выглядит хорошо, и на работе ценят, и няню может себе позволить, не стоит в бесконечной очереди в муниципальный детский сад, не считает копейки от одной мужниной зарплаты до другой. Буржуйка.