Страница 12 из 456
– Нам только молодого румянца, да прямой осаночки не хватает, да еще, чтоб волос черен, без сединок, был, да кожа белая, гладкая, да и так по мелочи: тут прибавить, тут взбить, тут припудрить, тут закучерявить, - давясь смехом добавила баба Янина.
- Машенька, а ты что ж купаться отказываешься? – посмотрел на меня бледнолицый, при этом чинно прогуливаясь по бережку на значительном расстоянии от воды.
- Да понимаете, многоуважаемый Кощей, - начала я под насмешливые фырканья старых перечниц: - Меня мои суженые уверяли, что я прекрасна такая, какая есть. Боюсь удачу спугнуть, - кивая на троицу богатырей, с важным видом обходивших скалу, нависающую над озером.
Богатыри скосили на меня взгляды, в которых откровенно читался немой укор, мол, если есть такая возможность, то почему же нужно из-за глупого бабьего упрямства ее упускать, а не окунуться с головой в озеро, и для надежности сделать это раза три-четыре. Но я профессионально проигнорировала эти взгляды, списав их на свое плохое зрение, мол, скала довольно далеко, мне все померещилось. Не могли мои бравые защитники на такую гадость, как изменение внешности намекать, ведь любят безмерно и самоотверженно! Даже ради меня, но по приказу царя-батюшки отправились в самое кощеево логово! А так, я для них самая красивая и без этой заповедной лужицы. Самовнушение – это сила!
- А почему Вы, Кощей Бессмертный, не окунетесь? Нет желания суженую покорить? – перевела я стрелки на бледненького.
- Так красотой девичье сердце покорить – не велик труд! – прохрипел страшилка. – А вот, если она меня полюбит за ум да доброту, то не будет ей цены!
Мда, у мужика нет шансов! Это ж где он такую бесстрашную найдет, что она перед падением от страха в обморок успеет разглядеть, оценить и, главное, восхититься его умом и добротой? Точно! Его суженая слепая!
- Да, твое дело – труба, милок! – как всегда бестактно заявила баба Яга, пакостно хихикая.
- Ты ж у нас самый страшный и ужасный колдун среди всех соседних государств, - подлила масла в огонь баба Янина. – Тебе, чтобы девкино внимание да расположение завоевать, ее сначала выкрасть нужно, а потом, либо запугать, либо подкупить, либо колдовством обмануть.
Седенькая интриганка не щадила мужского самолюбия, кроша его соломкой.
- Подкуп! – воодушевился бледненький. - Какая интересная идея!
- ААААА!!! – послышался откуда-то сверху мужской истошный крик.
Я, не помня себя, метнулась к детям, Серый был уже подле них, и искал источник звука.
- Ваня, Иста на берег! Серый, остаешься рядом с детьми, глаз не сводить! – скомандовала я.
- Я - волк, а не сторожевая собака! – огрызнулся волчара.
- Хвост купирую! – пошла я во все тяжкие.
И тут со скалы полетело тело, махая руками и ногами, на голове была какая-то тряпка. На падающем разглядела только штаны и рубаху, поэтому определить, кто это свалился – было проблематично. Правда, страдалец тщательно драл глотку во время полета, причем так жалостливо, что сердце кровью обливалось. Наконец, фееричный полет закончился, и «Икар» в косоворотке славно булькнул в озеро, завершив прыжок многочисленными брызгами.
- Ну, и кому там неймется? – послышался недовольный голос Яги. - Кто посмел нарушить такую идиллию? – бабуська лениво негодовала.
- Пока неизвестно, - ответил за всех Серый, помогавший детям обсушиться и одеться.
У хищника проглядывался явный талант к отцовству. А в это время горе-ныряльщик показался на поверхности и забарахтался, неуклюже лупя руками по воде, он неумело пытался стащить тряпку с головы и при этом продолжал орать. Судя по суетливым движениям, мокрый «Икар» плавать не умел совершенно.
Я глянула на Кощея и его сопровождающих, они стояли на бережку и флегматично наблюдали за происходившим утоплением. Быстро пробежалась глазами по побережью и скалам, мною были опознаны охранники, вельможи, Кощей, Тихон, Любомир, Святояр. Елисей! Царенка нигде не было. Глаза метнулись к утопающему, и точно, над водой взметнулись знакомые сафьяновые сапоги.
- Яга, Янина, Елисей тонет! – проголосила я и, поняв, что оболтуса спасать никто не намерен.
Голова косенького все реже и реже появлялась над водной поверхностью, а крики становились все тише и тише.
- Брешешь! Быть того не может! – в голосах родительниц слышалось недоверие.
Но ждать было уже некогда, оболтус уверенно тонул.
- Царевича спасать, вообще, кто-нибудь намерен? – возмущалась я.
- Так он же у нас непотопляемый, - ответил за всех Любомир. – Бабки его от всех бед заговорили.
Понятно, с такой славной охраной участь у Елисейки была незавидная, куча народа кругом, а ни поговорить, ни руку за помощью протянуть. Печально! Кощей с подчиненными философски наблюдали за происходящим, мол, если ваш кривенький сейчас ласты склеит, нам только проблем поубавится.
Я оглянулась на волка и резко скомандовав:
- Дети на тебе! – бросилась в воду.