Милосердие

Пижама была насквозь мокрой, а в горле першило. Значит, змея действительно была крестражем. Значит, вот так легко убить и его.

Придя в себя и приняв душ, Гарри выбежал из комнаты. Ему требовалось найти Снейпа и связаться с Рабастаном. Если он почувствовал смерть змеи, это уже не говоря о том, что он сам же и дал ей команду умереть, то наверняка это ощутил и сам создатель крестражей. Волдеморт.

Глава 38. Ритуал

В камине горел огонь. Гермиона вглядывалась в полыхающие языки пламени, чувствуя, словно они обжигают ей тело и ранят душу. Было больно. Так больно, что даже недавняя смерть отца стала казаться чем-то далёким, неважным. Ведь отец давно стал чужим, а Гарри был родным. Самым близким и родным человеком — любимым. Ведь именно предательство любимых оставляет незаживающую рану в душе, тогда как нож в спину от врагов ожидаешь заранее. Всегда.

Беззвучно рыдая, Гермиона размышляла, что это всё не отменяет её чувств к Гарри. Да хоть у него была бы сотня детей, она всё равно его любит и отдаст жизнь, если потребуется. Она снова шмыгнула носом, чувствуя как слёзы заливают свитер, и ощутила на своём плече давление. Лёгкое, почти невесомое. Рука женщины дарила толику успокоения. Ну, ещё бы. Только женщина пережившая море предательства, включая смерть, могла придать сил двигаться дальше, а ещё её сын. Он уже пол часа распинался, что Гермиона, по сути, виновата сама.

— Строила там из себя, неизвестно что! Друзья, любовники. Сначала хочу трахаться, потом не хочу. Дура!

— Да, знаю я! — раздражённо перебила его Гермиона, стирая очередную порцию слёз рукавом. Рядом с ней левитировал белый платок с эмблемой семьи Забини и она шумно в него высморкалась, повергнув миссис Забини в эстетический ужас.

— Дорогая, ну что вы так распереживались. Подумаешь, внебрачный ребёнок. Он ведь всё равно женится на вас. Помолвка то уже заключена.

— Как это? — подал голос молчаливый Дин, сидящий в углу и с усмешкой наблюдавший за метаниями мулата.

— Да что ты её успокаиваешь! — рявкнул Блейз. — Она теперь и не посмотрит на Поттера. Будет страдать, будет несчастной, да скорее сдохнет, чем простит ему маленькую ошибку.

— Маленькую? — разозлилась Гермиона, вскочив. — Он не просто с кем-то там переспал! Он сделал Луне ребёнка! И обманул меня. Он мог давно об этом узнать, но скрывал сам факт своего беспамятства. Как мне теперь доверять ему! Как мне быть с ним, зная, что где-то растёт ребёнок без отцовской любви.

— А ты много этой любви получала? — вдруг усмехнулся Дин, и взглядом заткнув Блейза, продолжил: — Или Забини. Или даже я. Отцам порой лучше держаться от детей подальше. Их присутствие может скорее навредить, чем принести пользу. Вспомни Малфоя? Он ведь нормальный пацан.

Блейз фыркнул.

— А я говорю нормальный! Но отцовское влияние сделало из него распоследнего ублюдка. Думаешь хорошо будет ребёнку Поттера жить рядом с ним и не ощущать его любви, знать, что он своим рождением разрушил его отношения с любимой.

— Ребёнок не может быть виноват, — буркнула Гермиона, она видела истину в словах Дина, но факта предательства это не отменяло.

— Скажи это тем детям, чьи родители развелись. Не виноват, — грустно усмехнулся он. — Ребёнок всегда будет винить себя.

Гермиона отвернулась от таких напряжённых взглядов и тяжело и протяжно вздохнула, обхватив себя руками. Не смотря, на тёплое помещение, тело стало подмерзать. А может быть душа?

— Это всё ерунда. Мы с Гарри и Луной разберёмся сами если…

— Если выживем, — согласился Блейз, принимая смену темы. — Тогда нужно отправляться, пока не стемнело совсем.

Гермиона кивнула сама себе, стараясь убрать мысли о Гарри в самый дальний уголок сознания, и решительно поднялась из кресла.

— Может быть я всё же направлюсь с вами? — в который раз предложила миссис Забини и прижала к себе Гермиону в дружеском объятии, шепнув на ухо: — Мужчины не стоят наших слёз. Будь сильной.

— Хорошо, — шепнула в ответ Гермиона, а громче сказала: — Думаю, вам лучше остаться.

— Да мам, останься пока. Если что, я позову Рики или сообщу тебе.

— Главное не опоздай, родной, — обняла его женщина и улыбнулась Дину со словами: — Будьте осторожны молодой человек и берегите моего шалопая.

Вообще эта передышка перед основным занятием, на которое требовались все внутренние и внешние силы Гермионы, была очень нужной. Ей предстояло провести сложнейшие ритуальные действия, и никакие посторонние мысли не должны были её отвлекать. Даже о Гарри и его поступке.

— Я тут спросить хотел, — заговорил Блейз, оглядывая местные по праздничному украшенные домики. От них исходил приятный красочный свет. Смешиваясь с лунным сиянием он освещал путь троих студентов, но вот от страхов не избавлял. — В общем, а что делать будем, если там появятся пожиратели?

Гермиона переступила через невесть откуда взявшее полено. Наверное, кто-то потерял, пока нёс домой.

— Именно для этого вы здесь. Вы же знаете, как себя защитить? — ответила она.

— Разумеется, как себя защитить я знаю. И, скорее всего, я бы просто аппарировал или вызвал домовика. Но тут речь о твоей защите и того ритуала, что ты будешь проводить.

— Если я не ошибаюсь, после нанесения первого десятка рун на зачарованный предмет вокруг ритуалиста создаётся некое подобие барьера, способное защитить даже от смертельного проклятия.

— Двенадцать часов?

— Да.

— Это написано в книге? То есть, точно ты не знаешь? — иронично заметил Дин.

— Ну, если так рассуждать, то я вообще ничего не знаю, а всё предстоящее мероприятие просто попытка спасти Гарри жизнь, — уже злилась Гермиона. — И если вас, что-то не устраивает, то можете вернуться в свою общую постельку и придаваться философским размышлениям о меньшинствах и запретной любви!

— Эй, — усмехнулся Блейз, подняв руки в примирительном жесте. — Не кипятись. И оставь нашу постельку в покое, если только ни хочешь присоединиться, раз уж с Поттером не вышло.

Гермиона натянуто улыбнулась и замолчала, словно размышляя.

— Я не впишусь. Слишком белая, — констатировала она.

Взрыв хохота спугнул притаившихся на ближайшем дереве ворон. Даже Гермиона улыбнулась, наблюдая за весельем парней. Но радость с лица сползла, подобно утекающей воде, когда они оказались перед вратами кладбища.

— Не самое позитивное местечко, — задирая голову, сообщил Дин. Словно кто-то думал иначе.

— Здесь чуть не убили Гарри.

— Ну, так давай уже сделаем так, чтобы у них не получилось закончить начатое. Дамы вперёд, — подтолкнул Блейз Гермиону, за что получил строгий взгляд и шепот: — Слизеринец.

Если Гермиона и думала, что им предстоит долгий поиск нужной могилы, то огромный ангел смерти с косой в руках, развеял её заблуждения. Фигура угрожающее нависала над надгробными камнями, и словно излучала мрачный свет. Здесь вообще было мрачно и темно. Если не считать света луны, пробивающегося сквозь неожиданно появившиеся тучи. И даже снег, так весело поблёскивающий в деревне, здесь словно померк.

— Я тут подумал, — тихо, словно боясь разбудить спящих, пробормотал Дин. — Пожиратели это конечно плохо, но не хуже ли будет поднять, — он кивнул на ближайшее надгробие, где был выгравирован текст: «Жил ярко, умер в тени». Имени было уже не разглядеть.

— Я не думаю, что может возникнуть подобная опасность, — так же негромко произнесла Гермиона, двигаясь вдоль ровного ряда могил. — Но и перенести ритуал, значит подвергнуть его провалу. Ибо только здесь есть та самая энергетика.

— Смерти, — закончил за неё Блейз и вздрогнул от треска, когда наступил на ветку.

— Души, — покачала головой Гермиона.

Она конечно могла говорить всё что угодно, могла говорить о душе о ритуале, о жизни Гарри. Но на самом деле её сознанием как раз и владела смерть. Близость этой самой смерти. Здесь она словно дементор бродила по улочками кладбища и навевала на прихожан ощущение отчаяния и безнадёги. Все когда-нибудь умрут, и порой Гермионе казалось, что и её этот ритуал лишь борьба со стихией, которая неизбежно накроет Гарри.