Страница 88 из 131
Уже посерели расписанные морозным узором стекла в венецианских окнах. Ярко горевшие толстые свечи в люстре, висевшей в центре комнаты, напоминали о приближении рождественских праздников. А там... в хатах суботовских и чигиринских казаков, уже поют колядки. Люди живут, следуя обычаям отцов: когда воюют с крымчаками и турками и... когда веселятся на праздниках и свадьбах!
Он вспомнил прекрасную девушку Ганну, которую встретил на хуторе. Фатьма, Ганна... даже две Ганны!.. И как бы стараясь отогнать от себя эти греховные думы в доме митрополита, Богдан вспомнил о медальончике патриарха Лукариса, который он, как обещал, должен обязательно отдать Борецкому.
- Преподобный отец Лукарис благословил меня на бегство из неволи вот этим своим медальончиком, - сдерживая волнение, обратился Богдан к митрополиту. - Как благословение отца Кирилла, передаю его вам, отче, как свидетельство моего к вам глубокого уважения и счастливого возвращения домой. Должен признаться вам, отче, что... чтобы спасти свою жизнь и не унизить собственного достоинства, я в неволе сказал о том, что еще во Львове, в доме купца Серебковича, стал мусульманином, познакомившись с пленницей турчанкой. Невольница была правоверной мусульманкой!.. Добрые люди есть и в Турции. Они научили меня, как и что следует говорить, а отуреченный итальянец, отец Битонто, единомышленник и друг Кампанеллы, горячо подтвердил им... Словом, два года я должен был, как правоверный мусульманин, пять раз в день с раннего утра до поздней ночи громко читать своему хозяину молитвы из Корана. Патриарх Кириилл Лукарис не велел мне рассказывать об этом, но... в Терехтемирове казаки вели обо мне не совсем лестные разговоры, встретили недружелюбно, считая меня отуреченным. Чего только не содеешь, отче, для спасения жизни, для борьбы и мести! А наш край, с таким народом!..
- И с верой отцов! - подчеркнул владыка, не обращая внимания на то, что вино уже подействовало на слабого еще после болезни гостя.
- Вера предков, преподобный отче, с ее заповедью "не убий", - Богдан покачал головой, - пусть останется для старого, уже немощного поколения. Мы, молодое поколение, создадим свою веру - веру борьбы за нашу родную землю! А в таком деле приходится "убивать", и грехом это я не считаю!.. Поэтому прошу вас посоветовать, как мне быть дальше. Я должен стать своим среди людей, казаков, каким родился и каким был до плена.
Митрополит в это время наливал еще по бокалу вина. Услышав пламенные слова гостя, он поставил бокал на стол и замер, бросив тревожный взгляд на Богдана. Потом снова взял лежавший на полотенце медальончик патриарха, перекрестил его и поцеловал. Что можно ответить на эти слова? Чрезвычайные обстоятельства принудили молодого казака стать мусульманином. Притворялся он или действительно находил в магометанстве какое-то зерно познания истины? Об этом уже поговаривают казаки и возненавидят его, если узнают правду. А правда совсем в другом: молодой казак спасал не себя, а свои мечты! И что поделаешь - пришлось отойти от веры предков.
- Такого не сделаешь священником, - заключил преподобный Иов.
- Что? Священником? - поднимаясь с кресла, удивленно переспросил Богдан.
- Успокойся, сын мой. Это лишь выводы после раздумий пастыря... Душой я тоже человек, которому "ничто человеческое не чуждо". Но единственно, что мне становится ясно...
Задумавшись, митрополит прошелся по комнате. Остановился перед висевшей на стене копией софийского царьградского киота.
- Ты был, мой сын, рядом с бессмертным творением зодчего Юстиниана, бывшим храмом святой Софьи, поруганным фанатичными и злыми последователями Магомета. И если этот древний памятник христианства не поразил тебя, как ты можешь быть священнослужителем веры наших предков?
- Прошу простить меня, мой высокий наставник и спаситель. Я был в плену, а не на поклонении святыням Востока. Да и кроме храма святой Софьи в Константинополе есть что посмотреть воспитаннику Литовской коллегии!.. Но не могу я и не хочу быть священнослужителем. Неужели теперь у меня нет иного пути в служении своему народу, какому бы богу он ни поклонялся?
Борецкий отошел от картины. Действительно, эта мысль не оставляла его. В духовном сане этот воспитанник иезуитов был бы неоценимым даром времени! Но вон как реагирует он только лишь на намек. Не получится из него не только священнослужителя, но и даже пристойного верующего!
- Но у тебя, мой Богдан, есть, во всяком случае, обыкновенная человеческая жизнь. Твое "мусульманство" пусть тебя не тревожит. Этим займемся мы. Ты уже не юноша, а вполне зрелый мужчина. Женись, поселись в доме родителей. Если не оружием, так своими знаниями и жизненным опытом поможешь нашему народу. В этом я глубоко уверен сам и буду всячески убеждать наших чистых душой, свободолюбивых люден. От казаков узнал я и о коне, подарке льстивого польного гетмана. Советую немедленно вернуть владельцу это яблоко искушения Евы. Вернуть и поблагодарить, напомнив панам государственным мужам о нашем человеческом достоинстве. Взяток мы не берем даже от высокопоставленных гетманов!.. Очевидно, слышал и ты, сын мой, как наши люди судят своим судом тех, кто посягает на нашу православную веру? Шляхтичи хотят не только уничтожить нашу веру, но и весь православный люд! Они закрывают церкви, оскорбляют нашу веру, а людей превращают в крепостных! Свободолюбивый и честный человек не может стерпеть этого! Вот и убили наши люди униатского владыку Кунцевича в Витебске...
И снова подошел к столу, с трудом сдерживая волнение. Если и не склонил к служению православию, то, во всяком случае, зерно народного гнева заронил в сердце молодого украинского старшины!
Потом стоя, как перед расставанием, выпили по кубку выдержанного митрополичьего вина.
- Боже мой, чуть было не забыл! - вдруг произнес Борецкий. - Ко мне приезжал сын переяславского купца, как только услышал о том, что ты вернулся из плена. Кажется, даже в Броды к Потоцкому, что ли, поехал искать тебя. "Непременно, сказал, заеду накануне праздника". Советую немедленно встретиться с ним в Переяславе! На праздники он будет дома. Если хочешь расположить к себе казаков, то надо начинать с друзей. А купец - уважаемый человек и в кругу киевского казачества, вместе с ними на Днестр ходил. Уверен, и запорожцы знают этого умного и влиятельного купца.