Страница 8 из 131
- Задержала я тебя, Василий, мне даже неловко. Но... и отпустить тебя, остаться одной со своим вдовьим горем на этих длинных дорогах страшно. Сердишься?
- Гляжу я на тебя, Матрена, и мне кажется, что нас не разлучали черные годы.
Матрена тяжело вздохнула. Вздохом она как бы поддержала Василия.
- Нет, не отняли любви моей, не вырвали ее из сердца. Тосковал, скитался по миру, за твоей жизнью следил, как вор. Однажды даже наведался в Чигирин...
Матрена, словно испугавшись его слов, замахала рукой:
- Не напоминай мне о Чигирине. Не терзай мою душу, Василий... Едем в Белую, или, может, минуем ее?.. Ты до сих пор не рассказал мне, как, с кем живешь? Я обременила тебя своими заботами. Сомневаюсь, - поможет ли нам Сагайдачный, когда в басурманской неволе что ни день, то сотни невольников гибнут. Многие уверяют, что мой Богдан не в Крыму, а в Турции. Такое творится нынче вокруг, столько воинов бродят по дорогам Украины.
- Будем надеяться. Сама говоришь, крепкий парень. А обо мне... Не стоит говорить, беспокоиться: бежал от своей злой судьбы, искал счастья. А его, наверно, и перед смертью не поймаешь...
Их тарантас обогнала машталерская бричка. Чигиринские всадники уступили дорогу торопившимся киевлянам, посочувствовали их взмыленным лошадям. Ставецкий поскакал следом, присматриваясь к ним. Всадник, ехавший рядом с бричкой, едва успевал за нею. Очевидно, не такой уж большой пан спешил добраться до Белой Церкви. Всадник поравнялся со Ставецким.
- Своих ищете? - спросил добродушно.
- Да, вот ищу, но... не они. Этот, видимо, из духовного звания, только переодетый, - пытался завязать разговор Ставецкий.
Утомленный всадник, бросив взгляд на любопытного попутчика, безразличным тоном ответил:
- Пан Адам Святольдович из свиты великого гетмана Ходкевича... Киселем прозвали его украинские люди. Вместе с гетманом Жолкевским сражался под Цецорой. Сейчас разные поручения короля исполняет...
- Вот спасибо, пан жолнер. Выходит, не он. Слышали и о пане Киселе, как же. А мы ищем одного священника из Лавры.
- Еще на заре немало проехало их. У лаврских попов есть на чем ездить...
- Куда им так торопиться? Ведь святители еще путешествуют где-то.
- Да, путешествуют. В Переяславе, в Терехтемирове у них деда... Жолнер кивнул головой в сторону машталерской брички: - Гоняется за казацким гетманом, всю Украину исколесил.
Ставецкий сочувственно покачал головой и придержал коня, чтобы подождать Хмельницкую. Когда она подъехала, предложил:
- Может, свернем на опушку леса, напоим коней в ручье? А на этот торг еще успеем.
- А кто это на машталерских так бешено скачет в Белую? поинтересовалась Хмельницкая, ничего не ответив на предложение Ставецкого, поскольку оно было сделано тоном, не допускающим возражений. Тарантас подстаростихи уже повернул к лесу.
- Еще один Кисель какой-то поехал, - сказал жолнер. - Собственно, я знал одного Киселя при дворе гетмана, из молодых, да ранний. Спешат люди. Вон из какой дали прискакал сюда от нашего Ходкевича. Прилипчивый человечишко - ежели пристанет к кому-нибудь, не оторвешь. А сам-то православный. Недавно он приезжал к вам на Украину сватать за старого гетмана одну украинскую княжну... А теперь, сказывают киевляне, в Белой Церкви готовятся к встрече царьградских святителей, храмы божьи собираются отбирать у униатов аль опять войну с турками затевают. Ходкевич просто так не скакал бы по всей Украине за казацким гетманом.
9
Улицы и площади Белой Церкви уже с утра были забиты приезжими. Казаки-выписчики смешались с реестровыми, все куда-то спешили. Но не они определяли пульс жизни на площади возле трехглавой церкви Святого духа, ключи от которой Петр Сагайдачный отобрал у униатов накануне этих событий.
Широкую площадь с холмами вокруг церкви пересекали два длинных ряда рундуков бубличниц, купцов. Ряды рундуков тянулись до самого берега реки Рось. На площади шла оживленная торговля. Создавалось впечатление, что ни один человек на этом праздничном торге не знал о том, кто и по какому поводу его устроил. Улицы города полны людей, которые с утра до вечера месили вязкую грязь. Среди мирян шатались и вооруженные казаки, кого-то разыскивая, о чем-то горячо споря.
Матрена Хмельницкая старалась не попадать в толпу празднично настроенных людей. А Василий все утро толкался в самой ее гуще, прислушиваясь и расспрашивая людей. Встретив знакомого жолнера из свиты Киселя, обрадованно окликнул его и попросил помочь ему встретиться с гетманом реестровых казаков.
- Он очень занят... Мой Кисель со вчерашнего вечера гоняется за гетманом по всем церквам Белой. У человека государственное дело. И только сегодня они будто бы встретятся в церкви. Надо подождать.
Именно туда и направлялась, утомленная поездкой, вдова Хмельницкая. Ставецкий помог ей пробиться к рядам бубличниц, а сам подошел к группе монахов, чтобы завязать с ними разговор о Сагайдачном.
- Может, пан Василий, пошел бы к телеге, - вдогонку сказала Хмельницкая. - Дивчина одна там осталась, а казаки могут задержаться с лошадьми на водопое.
- Хочу помочь тебе. Ведь такое дело...
Матрена махнула рукой и смешалась с толпой. "Что будет, то и будет..." - прошептала. Впереди нее пробивались трое казаков. По одежде узнала в них казаков с низовья, обрадовалась им, как родным, и решила догнать их.
"Запорожцы!" - мысленно произнесла она слово, которое показалось ей сейчас особенно родным, близким.
Казаки оживленно разговаривали, то и дело затевая ссору с кем-либо из толпы. Временами умолкали, очищали вязкую желтую грязь с сапог. Они тоже, как и она, настойчиво пробивались к собору. Это было ей на руку: следуя за ними, ей, женщине, легче будет протиснуться в храм.
- Гляди! Не чигиринская ли подстаростиха? Здравствуйте, пани Матрена, каким ветром занесло вас сюда? Слыхали мы от чигиринцев, что вы в Жолкву поехали.
- Сам бог послал мне вас, пан Яцко. Ветром иди на тех же чигиринских конях, на которых и в Жолкву добирались? Как это хорошо, пан Яцко, что именно вас встретила я здесь. Хочу повидаться с гетманом реестровых казаков, попросить его помочь вызволить сына из неволи.