Страница 108 из 131
Королевство! Сила!.. Лишат реестра!
И в такой напряженный момент, когда казаки были охвачены тревогой и сомнениями, кто-то из старшин, сторонников Дорошенко, предложил отстранить Жмайло и избрать наказным Дорошенко. Казаки умолкли, насторожились. Но никто не возражал. Утомленные телом и душой казаки жаждали отдыха.
- Дорошенко! Не война с королем нужна нам, а мир для наших селений, детей и отцов! - закричали старшины и казаки.
- Вовремя предлагаете, панове старшины. Нестор Жмайло тяжело ранен в ночном бою. Лежит в овине за Куруковом...
Эта весть не была новостью для большинства казаков и старшин. Но повторенная полковником, она ошеломляюще подействовала на войско. Оказывается, им приходится воевать сейчас без наказного!
- Дорошенко! - еще громче закричали казаки.
Так продолжалось до обеда. Молчали пушки, отдыхали казаки. А в обеденную пору прибыл, в сопровождении гусарских, жолнерских и немецких старшин, давний друг казачества и признанный ими воин, воевода Хмелевский. В торжественном марше этой делегации чувствовалось военное могущество Короны. Кроме воеводы, все остальные старшины были хмурые, важные и высокомерные.
- Что это, послы коронного гетмана для мирных переговоров? - заговорили казаки.
- Да, уважаемые панове казаки! - не в меру оживленно реагировал воевода. - Мы, уполномоченные королевских войск, предлагаем по-деловому, а не с оружием в руках, договориться о мире и порядке в нашем королевстве. Хотите воевать - будем продолжать войну, убрав с поля боя павших сыновей и братьев... Вот и этой ночью старый Нестор Жмайло положил под Куруковскими озерами тысячи убитых и зарубленных.
- Поляков? - крикнул кто-то из казаков.
- Грех гневить всевышнего - полегли не только казаки. Среди погибших старшин известный рыцарь Мальтийского ордена, шляхтич Юдицкий. Погибло немало и казаков и поляков. Теперь и сам бог не разберет, кого больше. Но погибли ведь люди!
- Об этом следовало бы подумать шляхте перед тем, как напасть на наш казацкий край!
- Надо прекратить эту резню! Ни за понюшку табаку гибнут люди.
- Пусть Дорошенко договаривается с ними! Только бы прекратили паны жечь наши селения, глумиться над нашими людьми.
- Об этом мы и хотим вести речь. Если казачество хочет мира, прекратить борьбу, советуем пану Дорошенко вместе со своими старшинами ехать к коронному гетману Конецпольскому и договариваться с ним о мире, которого жаждет не только казачество, но и весь народ Речи Посполитой! - завершил воевода Хмелевский.
...А под вечер через Чигирин проезжала казацкая делегация, сопровождая послов королевских войск. Делегацию важно возглавлял новый наказной казачьих войск Михайло Дорошенко. Никогда в жизни он не был так горд, как сейчас, добившись этой, может быть и последней, победы!
В Чигирине возле старой корчмы стояли давние друзья - Богдан Хмельницкий и Станислав Хмелевский. Не остановившись, их приветствовал проезжавший мимо воевода Хмелевский, спешивший с делегацией к коронному гетману.
...Тяжелым Куруковским соглашением завершилась и эта кровавая битва между шляхтой Речи Посполитой и украинским казачеством. Корона огнем и мечом покоряла свободолюбивый украинский народ. Иных путей к миру между этими двумя славянскими народами шляхта и король не искали. Вера в могущество римского папы, который стремился с помощью распятия объединить целый народ, а инквизицией и кострами покорить и превратить его в рабов, туманила головы даже более благоразумных представителей шляхетской Польши.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. РОКОВОЕ ПРЕДГРОЗЬЕ
1
Долгими, извилистыми путями шел Назрулла в поисках своей судьбы. Еще в тот день, когда он впервые попал в плен к казакам и стал слугой молодого Богдана, он с каким-то фанатизмом поверил в то, что именно теперь изменится его горькая судьба. Она и повела Назруллу по извилистым дорогам и буеракам. И сейчас, находясь среди лисовчиков, подумал словно во сне: найдет ли он ее здесь, среди изгнанных из родной страны, осужденных на смерть люден?..
Было по-летнему тепло. Хотя наступила осень, но в Италии Назрулла и его товарищи еще не думали о теплой одежде. Южное солнце ласкало их. Но все-таки пришлось спуститься с гор в долины, где было теплее. Только вот кривоносовцы, а с ними и Назрулла, тосковали по своей родной Украине! Им приходилось скрываться от испанских и итальянских правительственных карабинеров, вести напряженные партизанские бои в горных ущельях и лесах, принимая участие в упорной борьбе народов против загнивающего феодального строя. И этой борьбе не было видно ни конца ни краю, а значит, и не было утешения для воинов.
Максим выслушивал товарищей, их жалобы и чаяния. Он привык к этому и никому не навязывал своих советов. Даже горячего, вспыльчивого Вовгура не останавливал, когда тот подговаривал товарищей возвратиться в родные края. Вовгур, правда, был самым заядлым искателем нового, лучшего. Но до сих пор еще не нашел самого себя. В родные края рвались многие бывшие банитованные.
Максим невольно прикидывал, сколько их. И оказывалось, что больше, чем тех, кто хотел вместе с ним разделить его судьбу. Еще плотнее сходились над переносицей его лохматые брови. Не так много храбрых воинов осталось с ним в изгнании, не сотни, а десятки. Задумчиво всматривался в лица каждого из них. Дольше всего задержал свой взгляд на оказаченном турке Назрулле. И у него больно сжалось сердце. Турка сделали казаком, а сами, бывшие казаки, стали лесными "гезами" [оборванцами, нищими (исп.)], коммунерос!..
- Что вам сказать? - соглашался он, словно очнувшись от тяжелого сна. Ищите лучшую жизнь. Все равно и на Днепре придется воевать! Такое настало время, лопнуло терпение у людей, они вынуждены бороться за место на родной земле... Место, захваченное шелудивыми шляхтичами! Да пропади она пропадом, эта так называемая свободная наша жизнь. Тут приходится воевать не с врагом казака, а с голодом! Додумаешься ли здесь, ради кого идешь в бой? Вон снова вербовщики шатаются по побережью, нанимают воинов на Дунай, на Одер, на Рейн... Войн в Европе хватает, выбирай, за кого идти на смерть! И не сам ты выбираешь себе соперника, тебе его покажут. Все наниматели заботятся о себе. Им нужны воины. Лишь бы у воина билось сердце и он мог воевать с их врагами! И для смертников найдется война - за какую-нибудь веру или за Дунай. Правда, с устья Дуная уже и родных петухов услышать можно.