Зелёная нить прощения

— Понимаю, — я улыбнулась. — Мне самой кажется, что всё случившееся — сон. В любом случае спасибо, что не набираешь «112» и не крутишь пальцем у виска…

— Ладно, не преувеличивай мои заслуги. Я ещё не отошла от шока, а так бы давно вызвала кого надо, — улыбнулась подруга, а я откинулась на спинку стула. — Что решила? У тебя ведь было время, чтобы переварить эту историю.

— С уверенностью могу сказать только одно: никого из них ни видеть, ни слышать не хочу. Сколько можно надо мной издеваться?! А Женя? — я развела руками. — Как оставаться спокойной рядом с человеком, который способен на убийство?

— Согласна, — Нора одним глотком допила оставшийся кофе. — Как жаль! Мне казалось, что он идеально тебе подходит… Ладно, будем считать, что с этим разобрались. А что насчёт Максима? По-моему, ты готова поверить ему, а там недалеко и до прощения. Да?

— Не знаю. Есть некоторые доказательства того, что он сказал правду, — ответила я, вспомнив про дневник Веры и зелёный свет, который описывал Максим. — Или мир, действительно, сложнее, чем кажется?

— Думаю, мы никогда не узнаем ответа, — Нора глубоко вздохнула, посмотрела на руки, а потом в мои глаза. — Хорошо. Забудем на минуту о сверхъестественном. Готова ли ты простить ему боль? Готова забыть, что чуть не спрыгнула с крыши? Забыть унижение? Сможешь снова доверять Максиму?

— Нора, я прекрасно понимаю, что должна ненавидеть его, — я отвела взгляд. — Но не могу. Особенно после того, как увидела Максима на больничной койке и поняла, что в любой момент его жизнь может оборваться…

— Признайся, что любишь его, — Нора сжала мою ладонь. — Не надо никого обманывать, особенно себя.

— Ты права, — я снова посмотрела на подругу. — Никогда и не переставала любить. Понимаю, что такая любовь болезненна, может быть, даже смертельна, но не представляю, как излечиться от неё. Не знаю, что делать. Я не смогу пережить очередную ошибку.

— Перестань, — строго сказала Нора, сдвинув брови. — Уверена, что всё будет хорошо, — шестое чувство подсказывает. Дала бы совет держаться от Максима подальше, но знаю, что ты ему не последуешь, — она улыбнулась. — И, скорее всего, будешь права.

— Спасибо, что не осуждаешь, — я тоже улыбнулась.

Мы поговорили об университете и общих друзьях и разошлись.

Встреча с Норой успокоила меня и придала сил. В душе появилась надежда, что всё встанет на свои места.

Вернувшись домой, первым делом поехала в фонд. Я снова стала ощущать вкус к жизни, хотя пока это выражалось только в желании работать.

Просидела за компьютером до позднего вечера, пока Тамара уговорами и угрозами не заставила меня поехать в наш любимый ресторан. Мы пили чай, когда она со вздохом отодвинула чашку и спросила:

— Оля, могу я поговорить с тобой о Жене? — Тамара смотрела мне в глаза и теребила салфетку. — Понимаю, что тебе, наверное, тяжело говорить об этом, но переживаю за вас… Ты стала родной, как дочь, а Женя всегда был особенным, как первый сын… Что произошло между вами, и почему он пропал?

— Простите, я давно должна была всё рассказать, — я тоже отодвинула чашку и скрестила пальцы. — Кусочки головоломки, в которую превратилась моя жизнь за последний месяц, долго не могли сложиться.

Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы привести мысли в порядок, и рассказала Тамара всю историю отношений с Женей начиная с загородной поездки с Виолой и Мишей.

Так она узнала, что я не искала его любви и всеми силами старалась избежать сближения. Узнала, что он сделал мне предложение, и я хотела согласиться. Потом Тамара узнала, что я навещала Максима, когда он был в коме. Чтобы объяснить исчезновение Жени, мне пришлось рассказать о том, что он организовал аварию.

Она надолго замолчала. Сильная, энергичная и целеустремлённая женщина прямо на моих глазах постарела. На лбу проявились глубокие морщины, уголки губ и глаз опустились. Лицо и руки приобрели сероватый оттенок. Тамара не плакала, но моё сердце сжалось от боли и тоски в её взгляде.

— Никогда не думала, что мой сын станет преступником, — тихо проговорила она. — Наверное, я что-то упустила, когда воспитывала его…

— Пожалуйста, не судите чересчур строго, — попыталась я успокоить её. — Думаю, что он действовал в состоянии аффекта. Его ослепила ненависть…

— Не оправдывай поступки Жени, — перебила Тамара. — Я понимаю, что ты пытаешься его защитить, но аффект ни при чём. Он прекрасно всё спланировал: нашёл, кого нанять для грязной работы, и улетел, чтобы обеспечить себе алиби. За сердце любимой женщины нужно бороться честно, а не убирать соперника с дороги, да ещё и не своими руками. Неужели он на такое способен!? Не верится… Хотя то, что Женя сбежал, и до сих пор не даёт о себе знать, подтверждает твои слова, — Тамара обхватила голову руками, её глаза заблестели от подступивших слёз. — Боже, как жить с этим?! Вначале смерть мужа, теперь сын — преступник…

Я не могла вынести страданий и, чтобы как-то отвлечь, рассказала Тамаре мистическую историю Максима. Это сработало. Слёзы в её глазах высохли, а на лицо вернулась краска.

— Вы бы поверили в такое? — вопросом закончила я рассказ.

— Я верю в бога. А если есть он, то почему не должна существовать его противоположность? — ответила Тамара вопросом на вопрос. — Бывают люди, в жизнь которых настоящая любовь приходит только один раз, и ты судя по всему в их числе. Никто не скажет наверняка: правда ли то, что случилось с Максимом, но это не означает, что ты не должна попытаться снова стать любимой и счастливой.

— Спасибо вам, — я встала, подошла к ней и обняла за плечи. — Не унывайте, пожалуйста. Я знаю, что вы обязательно справитесь, по-другому быть не может. Со временем вы сможете простить Женю. Возможно, сам он себя не простит, но ваше прощение будет ему необходимо. Пожалуйста, подумайте об этом.

— Спасибо, — она положила ладонь на мою руку. — Может, ты и права. Но сейчас я не могу больше думать. — Тамара со вздохом опустила руку. — Благодарю тебя за честность: я должна была знать правду.

Мы попрощались и отправились по домам.

Не успела я войти в квартиру и снять туфли, как раздался звонок в дверь. Господи! Уже почти полночь! Кого могло принести в такой час?! Но даже не удивилась, увидев на пороге Максима.

Мы стояли в гостиной: я смотрела в окно и злилась на себя, что впустила его.

— Я знаю, что не имел права приходить, — произнёс Максим. — Но жизнь без тебя бессмысленна. Я должен знать твоё решение, каким бы оно ни было…

— Оля, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? — настолько тихо спросил Максим, что я еле расслышала его. — Я понимаю, что недостоин даже взгляда в мою сторону. Но готов ползать за тобой на коленях до конца жизни, вымаливая прощение…

Он стоял так близко, что я спиной ощущала его неровное дыхание. Не решаясь обернуться и посмотреть в глаза Максиму, делала вид, что изучаю пейзаж за окном. Боялась, что не смогу здраво рассуждать, заворожённая его красотой и воспоминаниями, борясь с желанием прижаться к нему, почувствовать тепло его тела… Как вспомнить, что должна ненавидеть Максима, или хотя бы быть равнодушной?

Прошла вечность, прежде чем я обернулась и посмотрела в его глаза. Никогда не забуду этот взгляд: бездонный и безбрежный океан боли, тоски и отчаяния, чёрный и пустынный, и ни одного малейшего островка надежды на горизонте. Сердце сжалось, а слова комом застряли в горле. Могла я представить, что он чувствует сейчас?

В памяти всплыл день, когда вернулась домой из больницы. Я лежала в кровати и чувствовала, как наваливается боль, как она безжалостно терзает меня, вырывает сердце, лёгкие и другие жизненно важные органы, выворачивает тело и душу наизнанку, а потом засовывает обратно в произвольном порядке. Всё смешалось, превратилось в невыносимую пульсирующую боль, разлившуюся по телу. Я хватала ртом воздух и никак не могла успокоиться, пока не свернулась в клубок, обхватив себя руками, и провалилась в небытие. Потом недели пустоты и депрессии, пока с головой не ушла в работу…