Страница 12 из 22
Естественно, такой реакции людям, которым Шатунов цинично говорил раньше: «Денег на выплаты пока нет. Но вы тут держитесь. Хорошего настроения вам», было недостаточно, требовались объяснения по существу дела. Почему его родственники связаны с фиктивными фондами. Как его бывший однокурсник владеет собственностью на миллиарды. И так далее. Но власть, вместо того, чтобы попытаться хотя бы как-то, пускай совсем жалко, оправдаться, предпочла хранить ледяное молчание.
Февральный не собирался отступать. Поэтому днём проведения следующего митинга он назначил 12 июня, день России. Причина выбора именно этого дня была в том, что 12 июня и так во многих городах проводятся согласованные мероприятия, и если где-то митинг Феврального не согласуют, протестующие могут просто присоединиться к празднованиям со своей повесткой — российскими флагами и плакатами против коррупции. Тем более тема митинга как нельзя касается вопроса благосостояния России.
Присоединение протестующих к празднующим, по идее, должно было снизить число задержаний по сравнению с двадцать шестым марта. На практике же это всё равно вылилось в массовые задержания по всей стране, иногда даже более вероломные, чем на первом митинге. Захар видел в интернете картинку, где парочка дуболомов-спецназовцев тащат на руках беззащитную девушку, причём один держит её за оголённые щиколотки (начало лета — не начало весны, предполагает более лёгкую форму одежды). Автор, выложивший эту картинку, выражал страшное возмущение и предлагал немедля издать специальный закон, который запрещал бы задерживать женщин на несанкционированных массовых мероприятиях. Как говорится, эти же слова — да другим в уши…
В разных городах местные власти шли на разные ухищрения, чтобы не разрешить проведения митинга. Городов-участников было даже больше, чем двадцать шестого марта, теперь их количество близилось к сотне. В Майском порту администрация подошла к решению проблемы с ноткой оригинальности.
Организаторы подали заявку на митинг на Привокзальной площади. Администрация ответила, что там на весь этот день уже согласованы другие мероприятия. Такая практика была стандартной во многих городах. Часто даже не предлагали альтернативное место для переноса, что являлось незаконным. В Майском альтернативное место предложили, но маленькое и расположенное на самом отшибе.
Организаторы посовещались, и решили на перенос места не соглашаться, а проводить митинг там, где и было запланировано, на Привокзальной площади. Штука в том, что они и так имели на это право, поскольку данная площадь была специальным местом в городе, открытым для всяческих собраний без предварительного их согласования. Это уже не считая безусловного права на свободу собраний, проводимых мирно и без оружия, которым обладали все граждане страны и которое провозглашалось в Конституции. По сути, закон, который обязывал все массовые предприятия согласовывать, Конституцию нарушал. А Конституция — самый главный закон страны, и если какой-то закон низшего ранга противоречит ей, поступать следует в соответствии с предписаниями Конституции, а не оного закона.
Чтобы помешать проведению митинга на Привокзальной площади (которая находилась слишком близко к центру города), власти, под видом казачьих гуляний, пригнали туда людей, переодетых в казачью форму. Якобы, у них было согласовано мероприятие в то же время, на которое планировали выступление сторонники Феврального. Параллельно с этим, власти дезинформировали полицию, сообщив ей, что на площади готовится незаконное массовое мероприятие. Многие полицейские сами толком не знают законов, потому что нередко в полицию принимают людей с неоконченным юридическим образованием. Добавить к этому регулярную идеологическую «накачку» из телевизора — и само слово «Февральный» будет ассоциироваться у работников полиции с чем-то незаконным.
Позднее, осенью, уже когда в Майском порту вовсю работал штаб Феврального, его волонтёры попытались выяснить, что за казаки занимались разгоном протестующих на Привокзальной площади 12 июня. Однако, обзвонив все казачьи сообщества, действующие на территории Заморского края, они выяснили, что ни в одном из них об этих людях ничего не знают. То есть, это были просто неизвестные лица, одетые в характерную казацкую одежду и снабжённые соответствующей атрибутикой.
После того, как по стране во второй раз прокатилась масштабная волна акций протеста, государственная пропаганда, при всём желании, уже не могла игнорировать эту тему. К две тысячи семнадцатому году практически все средства массовой информации либо принадлежали государству, либо неофициально им контролировались. Единственным рупором свободы слова пока ещё оставался Интернет, но и туда Кремль уже начал запускать свою загребущую лапу.
По одному из центральных телеканалов вышел сюжет про митинг против коррупции в Москве 12 июня. Согласно данному сюжету, на мероприятии было около 1800 человек, всё прошло спокойно, без задержаний. Никаких упоминаний Шатунова или Феврального в контексте этого митинга не прозвучало. На самом же деле, в митинге приняли участие более десяти тысяч людей, только в одной Москве задержали 850 человек.
Главный клыковский пропагандист Филипп Кукушкин в своей радиопередаче (помимо телеэфира, ему также охотно предоставляли и радиоэфир) крайне нелестно отозвался об участниках прошедших накануне протестов:
— Я смотрел фотографии оттуда, и там одни школьники по 15–16 лет. Вы не поверите — у них у всех в руках дорогущие смартфоны! А знаете, почему? Это — дети коррупционеров! Да! — сказал Кукушкин, и, словно вдохновившись собственной нахальностью, увлечённо принялся развивать мысль: — Это дети тех, кого взяла за мягкое место борьба с коррупцией, активно проводимая нашим уважаемым президентом, дети, решившие таким способом отомстить ненавистному ими государству — участием в митингах оппозиции, которая только и хочет, что развалить страну. Ну, и сколько их набралось по всем городам? Сто, двести тысяч? В любом случае, не больше одного процента всего населения. Вечный один процент отребья!.. Я даже не знаю, как назвать таких людей. Это вообще не люди даже, это просто падаль.
Увидев в интернете этот фрагмент из его передачи, Захар в крайне взбудораженном состоянии побежал показать его папе. Захар помнил, что папа иногда раньше смотрел Кукушкина. Данный фрагмент должен был убедительно доказать отцу, что Кукушкин — продажный пропагандист, который говорит только то, что выгодно Кремлю. Реакция папы оказалась неожиданной.
— Кукушкин — куча дерьма, — без длинных китайских вступлений сказал он. — Он — скользкий еврей, ему кто заплатит, перед тем он и будет заискивать. Помню, у него в эфире раз речь зашла об Израиле, и гость выразился в таком духе: «Да подумаешь, какой-то там Израиль…» Кукушкин сразу вспенился — «Позвольте, не какой-то там… Попрошу в моём присутствии не говорить так об этой стране…» А через минуту он брызжет слюной, что нет такой страны, как Украина, и вся её территория — только придаток РФ. То есть, когда об его родине что-то сказали не так, он сразу возмущается, а как об чужую страну и её суверенитет вытирать ноги — так он мастак. Продажный балабол. Не сомневаюсь, если придёт к власти Февральный — он сразу же начнёт говорить, что Февральный самый лучший на свете, а Клыков вор и предатель. Я всегда смотрю обе стороны, мне интересно, что говорят и те, и другие, а потом делаю свою оценку. Глянь сюда, сын… — Марк Анатольевич положил на стол салфетку, и принялся подвернувшимся под руку простым карандашом рисовать на ней обширную блок-схему с кружочками, линиями, стрелочками и квадратами. Захар наклонился над столом и принялся слушать, что рассказывает папа:
— …Вот это, допустим, Февральный. Он задаёт вопрос: «Почему у чиновников есть такие богатства?» Февральный просто выражает настроения определённой части населения в данный момент. А вот Владимир Клыков, которому такие вопросы не нужны. И он устами этого Кукушкина говорит: да кто они вообще такие, это отребье, на них вообще не нужно реагировать. То есть, Клыков, который, как президент, должен объединять общество, делает ровно наоборот: разделяет его на две части, стимулирует конфликт. Я считаю, что президент не имеет право так себя вести в данной ситуации…