Страница 4 из 11
– Арина Владимировна, не откажите мне в любезности сегодня побыть моим ассистентом. Необходимо со свидетелями поработать, а одному это несподручно.
Арина печально посмотрела на часы. Сегодня с утра она позвонила тете Тане и предупредила, чтобы та ждала ее к обеду. Об одном воспоминании о еде у нее нудно заныло в желудке.
«Но, видно, мой обед накрылся медным тазом», – невесело подумала Арина, а вслух произнесла:
– Конечно, Антон Сергеевич, если в моей помощи есть необходимость. Я согласна.
– Вот и ладненько. Сейчас опросим всех присутствующих по одному, ну а с вами я побеседую в последнюю очередь.
Арина безобидно злилась на себя: «Ну что я за бестолочь, вляпалась в историю, хоть бы к вечеру освободиться».
Первой на беседу попросилась женщина с ресепшена, сославшись на плохое самочувствие.
– Нина Борисовна, это же вы обнаружили тело Скалозубко Степана Аркадьевича? – задал вопрос в лоб следователь, как только та несмело опустилась на стул напротив Антона Сергеевича.
Женщина быстро полезла в карман джемпера ужасного болотного цвета за валидолом и, достав одну таблетку, положила под язык.
– Понимаете, за геологом пришла машина из администрации от главы района. А он, ну, то есть Степан Аркадьевич, все не спускается со второго этажа из музея и не спускается. Меня попросили его поторопить. Я пошла в кабинет к Маргарите Павловне, его там тоже нет, заглянула в выставочный зал, а там… Мне сразу стало плохо, в глазах потемнело, сердце схватило, и ноги стали словно ватные…
– Это понятно, Нина Борисовна, – прервал рассказ о болезненном состоянии женщины Антон Сергеевич. – А вот пока вы сидели на ресепшене, может, заметили, кто-нибудь со второго этажа спускался с объемным свертком или тяжелой сумкой?
– Да кто же его знает? – ответила быстро Нина Борисовна. – У меня сегодня с самого утра голова болит, наверное, погода меняться будет, давление подскочило…
– Все это хорошо, – раздражаясь, перебил женщину следователь. – Ну, то есть я вам сочувствую, но давайте ближе к делу.
– Никого я не видела, – поджала обиженно губки Нина Борисовна. – Разве что Гоша с ведром спускался, ну а так больше… Нет. Не знаю.
– А Гоша – это кто? – живо поинтересовался Антон Сергеевич.
– Так это наш рабочий, Георгий Иванов, мебель нам чинит, за порядком в помещении следит, за отоплением.
Следователь пододвинул к женщине протокол и пояснил:
– Пишите: «С моих слов записано верно». Ставьте свою подпись и число. До конца следствия из районного поселка не отлучайтесь.
Нина Борисовна неуверенно вышла из кабинета, следом выглянул следователь и попросил:
– Арина Владимировна, проводите, пожалуйста, женщину на первый этаж и пригласите Георгия Иванова.
Георгий нерешительно потоптался у двери, не решаясь пройти к столу следователя. Антон Сергеевич кивком пригласил свидетеля присесть на стул и приступил к опросу:
– Георгий, как давно вы работаете в данном учреждении рабочим? – поинтересовался следователь у молодого мужчины, как только он сел за стол напротив него.
– Да полгода уже есть, кажется, – спокойно ответил Гоша.
– А до этого вы где работали?
– Нигде. У меня была серьезная травма головы, я очень долго лежал в больнице, затем оформился на инвалидность, переехал из Новообска в Орловское, и мне подвернулась эта работа. А что, работать можно, голову сильно не напрягаю, так, что попросят выполнить по хозяйству, выполняю.
– А где вы находились во время убийства Скалозубко? – поинтересовался следователь, пристально вглядываясь в голубые глаза Георгия. Глаза у мужчины были затуманены то ли от расстройства, то ли от недомогания.
– Так, когда все поднялись наверх, я в соседнем зале отопление чинил. Там труба подтекать стала, я ее холодной сваркой замазывал. Пока возился, треть ведра воды набежало, да еще пол залило. Я пол протер и воду из ведра на улицу вынес, когда поднимался по лестнице, возвращаясь назад, слышу наверху крики: «Скорую, вызовите скорую». Думал, кому-то плохо стало. Поднялся на второй этаж, а тут такое…
– Ну, ясно, – подытожил следователь и распрощался с Гошей.
В кабинет плавно вплыла пышная женщина с ярко накрашенными губами, благоухая резкими духами. Антон Сергеевич, отвернувшись, поморщился и попросил:
– Не закрывайте, пожалуйста, дверь, что-то душно становится.
– Я Вера Кирилловна Старцева, работаю методистом в районном Доме культуры, – затараторила с порога женщина, распахнув по просьбе следователя дверь.
– Вера Кирилловна, а вы что-нибудь странное заметили или, может быть, видели, что произошло в выставочном зале «Орловский район сегодня»?
– О-о-о, нет, что вы, – театрально ответила методист. Следователь усмехнулся, продолжая заполнять протокол. – Я поднялась вместе со всеми на второй этаж в музей, думала, может быть, еще что-нибудь интересное увижу или услышу. Но когда поняла, что Степан Аркадьевич действительно торопится на мероприятие в Дом культуры, решила тоже удалиться. Я уже стала спускаться по лестнице на первый этаж, меня обогнал рабочий музея, внизу на ресепшене стоял водитель главы администрации Володя. Нины Борисовны на месте не было. Я спустилась вниз, поговорила какое-то время с Володей. Потом, слышу, Маргарита Павловна кричит, скорую просит вызвать, ну, я и вернулась посмотреть, что же случилось.
– Так, водитель Володя, говорите. И куда же делся Володя? – сразу же уцепился за новую деталь Антон Сергеевич.
– Так, как только Маргарита Павловна закричала, он поспешил удалиться.
В открытую дверь заглянул криминалист Василий.
– Антон Сергеевич, ну что я могу сказать. У покойного черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью, полученная при падении в результате удара об угол витрины.
– Несчастный случай? Подскользнулся? – с надеждой в голосе поинтересовался Антон Сергеевич.
– Да нет, боюсь вас разочаровать, но это не несчастный случай. Хочу заметить, что его падение ускорили.
– Не понял. Это как? – заинтересовался следователь, на время забыв о присутствии Веры Кирилловны.
– У него на лице прижизненная гематома, кстати, на правой стороне лица, – пояснил криминалист.
– Это что же значит? Бил левша? – удивился Антон Сергеевич, нервно крутя авторучку пальцами.
– Получается, что левша. Да, и еще. Осколок метеорита исчез, его нигде нет. А холщовая ткань, в которую он был завернут, валялась рядом с телом.
– Да-а-а-а, Вася, это уже интересно, кому же понадобился этот «булыжник»?
– «Булыжник»? – усмехнулся Василий. – А вы знаете, какова коммерческая цена этого камешка? Пятьсот рублей за один грамм, а тут, говорят, целых пять кило было. Вот и посчитайте.
Антон Сергеевич от полученной информации присвистнул.
Вера Кирилловна, осторожно кашлянув в носовой платочек, напомнила о себе, беспокойно поерзала на стуле.
– Я могу быть свободна? – поинтересовалась женщина с хрипотцой в голосе после кашля.
– Да, протокол подписывайте и пока можете быть свободны.
Женщина, отложив авторучку, плавно вышла из кабинета, а Антон Сергеевич приоткрыл окно и задержался возле него, вдыхая свежий воздух. От дурманящего запаха духов Веры Кирилловны подташнивало.
В дверь несмело заглянул мужчина и, не решаясь переступить порог, застыл на месте, но тут же осмелел.
– Извините, можно войти? – поинтересовался интеллигентный человек с массивным портфелем в руках.
– Проходите, – ответил следователь, возвращаясь за стол и доставая чистый бланк протокола. – Итак, фамилия, имя, отчество, место работы, – официально затребовал информацию Антон Сергеевич. У него из головы не выходил метеорит, мысли клубились вокруг булыжника: «Как же можно было незаметно вынести из учреждения такой огромный камень?»
– Сидоров Семен Семенович, руководитель культурного отдела комплексного центра социального обеспечения населения, – представился мужчина. Авторучка следователя повисла над чистым бланком протокола.
– Не так быстро, – попросил Антон Сергеевич и принялся машинально водить ручкой по листу бумаги. – Социального… так, дальше что?