Страница 2 из 3
– Это нервное.
Пахнуло говном и теперь, уже мм, зажимала нос и морщилась.
– Оаах! Оаах! – застонала начальница, зажимая живот и наклоняясь – Ой! Ой не дотерплю! Да отвернитесь же!
– Мне то зачем? Он пусть и отворачивается. У него вообще уже стоит!
Зина резко развернулся, и охнул, чуть не сломав член.
Из угла начальницы раздавались звуки, усиленные тишиной.
Видимо, нервное, действовало, как слабительное. Вонь стояла невыносимая.
А у Зины уже звенел от напряжения.
– Дай твои трусы, они всё равно обоссанные.
– А мне потом в обосранных ходить? – возмутилась мм.
– На.
Зина протянул носовой платочек.
– Спасибо.
– А мне пожадничал?! Трусами пришлось подтираться!
– Ты же не какала.
– Надо было обосраться? Чтобы заполучить твой платочек!
Зина не мог понять, истерит или ревнует.
– Не кричи на него. А ты, когда нас осчастливишь?
Похоже, что негатив, у начальницы, выходил через задний проход.
И голос, и интонации … Это была совсем другая женщина.
– Ну что ты? Повернись уже.
Она тронула его плечо.
– Ффууу! Ну и вонь! Как ты стоишь рядом с ней?
Не обращая внимания, начальница чиркнула рукой по выпирающему члену.
– Тебя правда возбуждает это?
Зина растерялся – «Какая-то социология получается»
Он понимал, что должен подыгрывать одной из них … Но кому, из них??
А начальница уже жалась к нему и, схватившись за поручень под зеркалом, интенсивно тёрлась лобком, запрокинув голову и закатив глаза.
– Сука! – мм дёрнула начальницу – Ты же мужененавистница! Пусти! Я должна с ним трахнуться! Вот тебе тварь!
И она опять хряпнула телефон об пол, и жадными руками щупала Зину.
– Ах ты шлюшка!
Начальница коротким хуком въехала мм под рёбра и та, охнув, упала на колени.
– Ты, сука, мужняя женщина. Никуда твой Валера не денется. Будет вину отрабатывать.
– Ну иди ко мне! – она расстёгивала блузку – Иди, мой сладкий!
Зина, трясущимися от похоти руками, расстёгивал ремень и спускал брюки.
– Умммм! – зарычала начальница, насаживаясь – Хаааах! Аах! Аах! Аах! Ещёо! Ещёо! Ууууу! – рычала она, приподнимаясь на носочках, и с силой оседая. Её пальчики царапали плечи, рычание сменилось стонами, она обвила его шею и повисла, тяжело дыша.
В лифте стало душно и жарко. К ароматам от мочи и кала, примешивался острый запах пота и мускусных выделений.
– Ну ты всё?! Отвали! Вдруг апокалипсис закончится!
Начальница отцепилась от Зины, ноги подкосились и она, по стенке, осела на корточки.
– Ты кончил? – мм мяла его яйца.
– Нет! – замотал головой Зина.
– В меня кончишь! В жопу! Этот гад, всё в жопу просил! Вот тебе! – повернулась она к дверям, и сделала руками неприличный жест: ударив, кулачком правой, по локтевому сгибу левой, и упруго покачав предплечьем со стиснутым кулачком – Я ему целку отдала! А эту целку! – она шлёпнула себя по попе – Ты сломаешь! Даваай!
ММ повернулась, наклонившись и упираясь руками, и выставила жопу.
– Ддавай! Ззасади мне! Нуу!
И Зина засадил!
ММ яростно натягивалась, и когда Зину сотрясло, она выдохнула – Аааа! Получил, ггад! Ещёо! Ещёо! Ещ …
Мигнуло. И кабинка осветилась.
Лифт дрогнул и пошёл вниз.
Зина, выдернув член из жопы мм, и не обращая внимания на капающую, с конца, сперму, подтягивал брюки с плавками.
Женщины поспешно оправляли юбки, застёгивая блузки.
Зина, отодвинув мм, ткнул красную кнопку и тут же 17, 18 и 21.
Лифт затормозил, остановился и пошёл вверх.
Зина встал у двери.
Женщины, одновременно, приобняли его и чмокнули в щёки.
– 17 –
Лифт остановился. Зина вышел.
– А ничего так получился апокалипсис!
Услышал он через закрывающиеся створки.
Зина вошёл. Разулся. И направляясь в ванну, и на ходу сбрасывая с себя одежду, глянул на часы в комнате, на журнальном столике.
И улыбнулся.
Апокалипсис длился тридцать одну минуту!
Уличный боец
Зина, пенсионер.
Будет.
Через три с половиной года.
Но об этом знают только друзья и хорошие знакомые.
Зине, больше сороковника, не дают.
Несколько раз, отвечая, на улице, на вопросы опросников (про жизнь в районе, про работу городских властей, про отношение к КПРФ), всякий раз, как доходило до возраста респондента, его заносили в группу от 30 до 40. И сильно удивлялись, когда … а один раз (про отношение …), даже попросили предъявить паспорт.
Паспорт, Зина, носит с собой. Ну вы помните тот анекдот?
– «… а они в паспорт не смотрели!»
Короче. Шёл Зина, мартовским прохладным вечером, с вечеринки по поводу юбилея сотрудницы. Шёл себе, напевал, по сторонам не пялился. Да и чё пялится, всё равно уже темно.
А впереди, прямо по курсу (Зина служил в морфлоте), разыгрывалась нешуточная драма.
У Зины было правило: никогда не встревать в уличные разборки. Даже если, у него на глазах, будут насиловать хорошенькую, молодую женщину.
– Отстаньте! Урроды! Помогите! Насил …
Двое молодых мужчин, завалив, молодую женщину, прямо на асфальт, и задрав полы плаща на голову, стягивали с неё колготки.
Зина, не замедляя шага, осмотрелся.
Никого.
И Зина, с деревянным лицом, пошёл мимо.
– Слышь! Морда еврейская!
Зина удивился: он даже не смотрел в их сторону.
– Иди, сука, куда шёл!
– Я иду.
Буркнул, под нос, Зина.
– Штаа?! Шта ты сказаал?!
И Зина услышал, за спиной, топот.
Зина чёрного пояса не имел. Но за три года тренировок киокушинкай, полный контакт, биться, в спаррингах, научился.
Зина развернулся. Качнулся, блокируя удар, и легонько ткнул май-гири, пониже пояса набегавшего.
Набегавший, схватившись за пах, упал ничком и выдавил сквозь зубы.
– Заччем по яйцам. Сказал бы, что каратист. Мммм.
Зина удивился ещё раз.
Второй, бежавший следом на скорую расправу, и увидев, как Зина срезал первого, притормозил, вильнул, прыгнул в сторону, развернулся и дал дёру!
Подошла дамочка, оправляя плащ и подтягивая колготки, и пнула в жопу, корчившегося.
– Каззёл!
Улыбнулась Зине, подхватила под руку.
– Пойдём, Бэтман. Сегодня Элоиза твоя.
Зина, шагнувший было, притормозил.
– Куда?
Элоиза, качнувшись назад, полуобернулась.
– К тебе, бэтманчик. Ты же тут рядом где-то?
Зина стал, как вкопанный.
– А если я женат?
– Бэтманчик.
Высвобождала она ручку, поворачиваясь.
– Если б ты был женат, проскочил бы мимо, как заяц!
Она крутанулась перед ним на каблучках.
– На тебя каждый день такие девочки вешаются?
Девочки, на Зину, не вешались уже лет тридцать. Только бабы. Да и те далеко за шестьдесят. Поскользнувшись.
Зину это удивляло.
Он смотрелся в зеркало.
– Ну не красавец. Ну и не урод.
Зина раздевался перед зеркалом. До плавок.
Есть три идеала мужской красоты: древнегреческий, да Винчи, и аполлоновский.
По всем трём, фигура, у Зины, была идеальна!
Зина, медленно, стягивал перед зеркалом плавки.
И здесь всё было и-го-го!
Они прошли пару остановок, и вошли в подъезд высотки.
Лифт спускался.
На табло загорелось -2-, и через пару секунд створки раздвинулись.
– Привет, мой сладкий. Ооо!
Начальница улыбнулась Зине, и его даме.
– Привет. Пока.
Буркнул Зина, сторонясь. Шагнул в лифт, за Элоизой, и ткнул -17-.
– Пока, мой сладкий!
Створки закрылись и лифт пошёл вверх.
– Твоя бывшая?
– Да я, вообще-то, даже имени её не знаю.
– Имени не знаешь, но трахал. Ты всех так? А кстати, а твоё имя? Я предпочитаю знать имена тех, кто меня трахал. Или трахнет.
Элоиза прижалась к Зине.
– Зиновий.
– Зиина – её рот растянулся до ушей – Бэтман Зина. Миило.
– Ой!
Когда они стали перед дверью его квартиры.
– А почему без номера?