Аделия. Позор рода

– Я против, – бросила я равнодушным тоном.

– А вот это как раз таки не проблема, – ядовито парировала мачеха. – Церемония простая, и главное в ней согласие жениха. Потом брачная ночь, которая при наличии правильных препаратов пройдёт прекрасно. И если забеременеть с первого раза не получится, всегда можно повторить. Потом мы просто отправим тебя с мужем куда-нибудь…

– А хорошая мысль, – неожиданно для меня заявил папа. – И ответственность с меня будет частично снята. А эта головная боль перейдёт к другому мученику.

– Нет! – рявкнула я, всё больше раздражаясь. – Хотите ещё одно интервью? Чистосердечное, о том, как меня ненавидит собственная мачеха, а родной отец готов вручить кому угодно, лишь бы избавиться от такой дочери?

– С этим я разберусь, – спокойно отмахнулся папа. – И даже знаю, кому мы тебя отдадим. Сеймуру Гралду. Он давно мечтал со мной породниться.

Я мигом вспомнила этого мужчину: высокий, широкий в плечах, крупный, с густой чёрной бородой, которую вообще в Союзе никто кроме него не отпускал. Жуткий тип, да ещё и старше чем я в два раза. И вот в том, что он придумает, как меня усмирить я не сомневалась. Например, кулаком по лицу. Такой ведь и на насилие пойдёт, и наркотиками не погнушается. Но хуже всего то, что этот субъект входил в десятку самых завидных холостяков Союза, а значит СМИ мне не помогут. Даже если я буду плакаться, что он меня избивает, этот изворотливый тип всегда сможет обаятельно улыбнуться на камеру и заявить, что я просто хочу его наказать скандалом. И что самое гадкое – ему поверят.

Видимо от перспективы такого замужества меня знатно перекосило, потому что леди Лора ехидно улыбнулась, а отец вдруг развернулся и направился к выходу из гостиной. И выглядел таким довольным, что мне стало страшно.

– Папа! – крикнула я, быстро спрыгивая с кресла. – Подожди. Я против! Ты не можешь так со мной поступить!

– Почему же не могу? – спокойно спросил он, даже не думая останавливаться. Кажется, ему нравилось, что я испуганно семенила следом. – Ты – моя дочь, а Гралд – прекрасная партия. Ты будешь замужем за перспективным политиком, он всем тебя обеспечит. А главное, он во всех интервью говорил, что мечтает о семерых детях, то есть тебе будет, чем заняться в ближайшие годы. А там… может, поумнеешь.

– Папа, да как ты можешь?! Хочешь превратить меня в завод по производству детей?!

Он не ответил, продолжая идти по коридору по направлению к своему кабинету. А я даже не думала отставать.

– И как мне раньше в голову не пришло просто сплавить тебя замуж? – улыбнулся он.

– Мне же только две недели назад двадцать исполнилось! – причитала я, продолжая идти за ним. – Я пожить хочу!

– Замужем поживёшь.

– Папа!

У самой двери кабинета он остановился и, обернувшись, посмотрел на меня с сочувствием.

– Да ладно тебе, Аделия. Не расстраивайся. Уверен, ты сможешь уговорить Сеймура после первых троих детей сделать перерыв хотя бы на год. А потом с новыми силами…

– Папа! – выкрикнула я. – Ты не посмеешь!

– Разговор окончен. Иди в свою комнату. Её тебе покидать запрещено.

***

Взаперти меня продержали почти двое суток. И за это время я успела поднять самую настоящую панику. Дала два интервью своему любимому каналу Сети, который принадлежал моим подругам. Рассказала о планах родителя, даже всплакнула на камеру, чтобы зрители точно прониклись. Да только эффекта это не дало. По большей части в комментариях зрители меня называли капризной избалованной дурочкой, которая имеет глупость воротить нос от «такого шикарного мужчины». Я же только кривилась и ничего приятного в образе Гралда не находила. А от одной мысли, что он подойдёт слишком близко, мне и вовсе становилось дурно. Даже тошнота накатывала.

В итоге, когда ко мне в комнату ближе к вечеру второго дня заглянул отец, я накрутила себя так, что была готова покаяться во всех грехах и пообещать быть самой лучшей и спокойной дочерью, лишь бы только не отдавал меня замуж. Да что говорить, если я даже морально подготовилась к тому, чтобы упасть на колени и молить его о прощении! Но папа не дал мне и слова сказать.

– Сеймур согласен, – ошарашил меня родитель, даже не поздоровавшись. – Свадьба завтра вечером.

И он уже развернулся, чтобы уйти, но я рванула за ним и крепко вцепилась в рукав его пиджака.

– Папочка, – проговорила, всхлипнув. – Проси, что хочешь. Ставь какие угодно условия, но не отдавай меня ему! Пожалуйста…

– Даже так? – с лёгкой ухмылкой бросил отец. Он развернулся ко мне, обнял за плечи и отрицательно покачал головой. – Поздно, Аделия. Договор заключён. Можно сказать, что ты уже почти замужем.

– Пап…

– И в этом договоре прописано, что ты обязуешься сделать всё возможное, чтобы за ближайшие десять лет произвести на свет не менее семи наследников.

– Пап… – вот теперь я расплакалась по-настоящему. Даже разыгрывать слёзы не пришлось.

Увы, это был последний вариант хоть как-то разжалобить отца. Как ни удивительно, но папа ведь на самом деле меня любил. Я верила в это. Да, изводила и его самого, и его супругу, и брата с сестрой. Но в глубине души знала, что ничего мне не грозит – папочка не допустит, чтобы со мной что-то случилось. И вот результат – он сам решил испоганить мою жизнь.

И не сбежишь ведь – найдут и вернут. Даже если новые документы сделаю – мою физиономию в Союзе каждая собака знает. И не пустят меня ни в один шаттл без позволения супруга, а мой статус будет отображён на чипе.

Как ни крутись – везде засада. А значит, нужно любым способом отвоевать себе хотя бы часть свободы.

– Аделия, – вздохнув, проговорил папа. – Ты же сама гробишь свою жизнь. Уверен, брак пойдёт тебе на пользу. Хотя бы смысл в твоём существовании появится.

– Давай я найду другой смысл? – предложила, зацепившись за его фразу.

– И какой же? – тяжело вздохнул отец, нервно проведя рукой по своим коротким тёмным с проседью волосам.

– Да любой! – выпалила, всхлипнув. – Буду символы планет Союза крестиком вышивать.

– Это можно делать, даже будучи беременной… – начал папа, но я снова его оборвала.

– А что нельзя делать будучи беременной? Давай подумаем. Работать? – предложила с надеждой.

– Кем, Делли? – спросил он. – У тебя только базовое образование, и то законченное кое-как. Дар свой ты так и не освоила…

– Точно! – выкрикнула я, едва не подпрыгнув на месте. – Дар! Папа. Я хочу учиться! Буду осваивать дар. Он-то у меня впечатляющий. Приложу все усилия.

– Дочь, ну мы ведь это уже проходили, – устало вздохнул папа. – Ты не в состоянии контролировать собственную внутреннюю энергию.

– Я научусь! Что угодно, только не замуж!

Отец одарил меня долгим задумчивым взглядом. Потом прошёл вглубь комнаты и присел в кресло.

Когда папа прикрыл глаза, привычно коснувшись своего виска, я поняла, что он с кем-то связывается по галути через мысленное управление. Вообще не было никакой необходимости прикасаться к месту вживления чипа, но у папы имелась вот такая странная привычка. Именно по ней я всегда понимала, что пора заткнуться, ибо меня всё равно не услышат.

Прошло не меньше десяти минут, когда он снова посмотрел на меня. Теперь в его взгляде отражалось странное сомнение, которое почему-то показалось мне хорошим знаком.

– Даркар. Белый университет. Кафедра прикладного телекинеза. Срок обучения – пять лет. Не освоишь дар – вылетишь после первых же экзаменов. Вот тогда…

– Знаю. Не напоминай. Я готова отправиться хоть сейчас. Сию минуту.

–Давай, – кивнул отец. – У тебя час на сборы. Потому что по истечении этого времени я могу передумать.

– Нет. Нет, – выпалила, отходя к шкафу. – Ты разве не видишь? Я же уже почти готова.

Такой шанс я упускать не собиралась. Быстро покидала в чемодан всё, что лежало с краю на полках шкафа; смела в сумку всю косметику; с трудом выбрала семь пар обуви. Металась по комнате, как ужаленная, но спустя час уже стояла на первом этаже, готовая покинуть родительский дом, желательно надолго.