Страница 4 из 4
И снова огороды, репища, лоскуты полей, где зрела рожь, да пшеница – кормилица, ячмень с овсом. Все огорожено поскотиной, плетнями. За полями новые росчисти, людины копошатся с волосами, по-нашему, по рысски бритыми, токмо на макушке длинный клок оставлен. Моего рода люди, понял я и почувствовал, как уходит страшное напряжение, что держало меня все дни бегства. Хорошо обжились родичи. Работают дружно. С новых росчистей стаскивают хворост в кучи, добрые стволы на бревна разделывают, выворотни – на дрова. Вон там возчики дрова на возы грузят, чтобы в град доставить, а там, в шестерик лошадей, свежие пни корчуют. И все на нас косятся, отшатываются. Богато живут родичи! Я взглянул на Глаю, её неподвижное лицо с погасшими глазами, и решил повременить с заходом в град. Лучше сначала к волхвам наведаться и мы свернули по накатанной торне направо, оставляя град по левую руку.
Лес вновь приблизился, и я вздохнул с облегчением. Добро ли ощущать спиной недобрые взгляды! Торна вьется меж кряжистых дубов и стройных вязов, на холмах кремлевыми соснами сменяется, молодым березняком, кустарником.
Опять птицы лесные появились. Летают, свиристят. Что-то я ранее таких птиц не зрел: с куропатку степную размером и видом, серо-пестренькие, на голове хохолок. Сидят на деревах, не опасаются. Неужто тетерева их не бьют?
И опять с трудом удержал руку, не бросил стрелку во взрослую птицу. Нельзя! Наша, Славская Правда, не велит дичь близ весей пугать, да бить стрелами. Терпи, Ратин, до велесовой рощи. Там, ежели повезет, волхвы накормят. Может, и грамотку дадут в град князю-старейшине, чтоб не пужались родовичи.
В роще Велеса дубы странным образом мешались с соснами и березами, да еще боярышник. За рощей Велесово капище и село. Да какое там село, настоящая крепость с высоченным тыном, оборонительными башнями. Вокруг крепости вал земляной и ров, через который к вратам ведет настоящий подъемный мост на цепях. Я еще удивился, что в надвратной башне под навесом никого не видно, как над заборолом возникла голова и плечи мальчишки не старше меня.
Парнишка был в посконной рубашке, лохматый и такой рыжий, что, казалось, над конопатым лицом развеваются ветром языки огненные. Он уставился на нас нахальными глазами и вдруг заверещал пронзительно противным голосом:
– Куды прешь, черномазая шатия! Не вишь, что врата закрыты и никому до захода Щита Дажьбогова ходу нетути! Вертайтесь туда, откелева прибрели!
Я постарался подавить возникшую к пареньку неприязнь, Хотелось есть, тело настойчиво требовало отдыха. Даже берестяной короб на распаренных плечах стал почему-то тяжелым. А повернуться, уйти, подстрелить дичину рядом с угодьями града…
– Меня стража от града вепрева к волхвам направила. И они ничего не сказали насчет запрета. Мы странники и просим приюта…
– Не странники, а втеклецы! – с хохотом прервал меня мальчишка и зачастил: – Черный – черную ведет, черноту на плечах прет! Рядом чернота шагает и по торне пыль глотает!..
Присказки рыжего были невыносимо наглыми и почему-то смахивали на наговор. Будь я постарше тогда, поумней – не стал бы обращать внимания на подначку, а тут сразу же забыл о намерении быть сдержанным и тоже заорал в ответ детскую дразнилку:
– Рыжий – пыжий, конопатый, убил бабушку лопатой!..
Ну и так далее. Выдал дразнилку, полный набор, с некоторыми вариациями и добавлениями насчет рыжего внучка. В ответ парнишка сложил из пальцев правой руки кукиш и повертел им в моем направлении:
– Накось выкуси, черномазик! Все одно за тын не попадешь. И мы ишшо поглядим, как ты со сторожей здешней справишься!
Он вложил пальцы в рот и оглушительно свистнул. Со всех сторон раздался шорох, и мы оказались окружены сворой огромных лохматых псов, которые молча скалили двухвершковые клыки и медленно сжимали вокруг живое кольцо.
Таких псов мне не приходилось видеть. Слышать, конечно, слышал о породе велесовых псов, выведенных специально защищать кудесников во время странствий, но не думал, что они такие страшенные! Да таким страшилам степной или лесной бирюк на один зуб. О сопротивлении не может быть речи. Дернись, разорвут на клочки! А мальчишка, наслаждаясь нашим испугом, еще приставил пальцы к носу, издеваясь.
– Взять их, Серый, Каштан! Вывалять в пыли, может, чище станут. С-с-сю!..
И скатился с заборола башни за тын, будто его вовсе не было. А лохматые сторожа продолжали сужать кольцо… Глая по-прежнему ни на что не реагировала, и потому ничем не могла помочь. Семаргл в панике прижался к моим ногам, поджал хвост, но тоже скалил клыки на мохнатых великанов. А Питин наоборот, не спрятался в кузов, уцепился когтями крепче за подушечку на плече, выгнул спину и яростно зашипел на врагов.
Что еще сказать? Что у двенадцатилетнего парнишки душа юркнула в пятки – это понятно. Что удивлен таким приемом у врат велесовой твердыни – тоже. Не было никого, кто бы мог помочь – странно. Требовалось самому принимать решение, и я не выдержал, подстегиваемый страхом. Сосредоточившись, вызвал в своей памяти образ родового зверя рыса, усилием воли преобразовал его в зрительный Морок…
Для свирепых сторожей Велеса это должно было выглядеть так, что худой, загорелый до черноты подросток, вдруг исчез, а на его месте возник огромный разъяренный снежный барс, намного больше, чем в натуральную величину.
Барс – исполин в моем сознании поднял переднюю лапу, вооруженную ятаганами огромных когтей, уставился на псов пронзительно-желтыми глазищами, оскалил четырехвершковые клыки и оглушительно взревел…
Создание родового Морока для собачьих глаз получилось в этот раз необыкновенно легко и быстро. Словно помогал мне кто-то могущественный и… испуганный!.. С изумлением я вдруг понял, что возник не образ родового снежного предка, а нечто иное – черный как уголь зверь-леопард, именуемый Черной Пантерой Хиндустана или Африки. На мощной груди Морока красовалось белое пятно, совсем как у Питина! «Вот кто мне помог! – догадался я и мысленно подбодрил маленького союзника, – Давай, Питин! Покажем псярам, где раки зимуют!..»
Образа Черной Пантеры оказалось достаточно. Тем более что Морок вдруг раскрыл ало-знойную пасть, засверкал медовыми глазищами и плюнул в сторону поджавших хвосты собак клубом огненным! Нервы у псов Велеса не выдержали. Разом превратились в визжащих от страха щенков и удрали, оставив поле боя за Мороком.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.