Страница 5 из 10
– Сеня, если бы ты один так делал. Это же делают все «бывшие», а их в Америке – мама моя родная!
Семён продолжал:
– Они ещё при Советах боролись за права человека: свобода слова, свобода выезда… Ха! Теперь в России столько свобод, что Америку переплюнули. Хлынул наш люд и в Европу, и в Израиль, и в Америку. Ну и что?! Там уже и не рады русским переселенцам, ввели квоты на иммиграцию. Поздняк метаться, господа, наши уже здесь.
В купе заглянула проводница:
– А я смотрю, куда это мои пассажиры подевались?! Вы что, спать вовсе не собираетесь? Вагон уже весь отдыхает.
– Мы ещё посидим. Мы тихонечко, никому не мешаем, правда? – за всех заступилась Женя.
Понимающе кивнув, проводница вернулась к себе.
Вениаминыч продолжал.
Жизнь, к сожалению, получается какая-то разухабистая. Сменились прежние моральные ценности, в людях проснулись алчность и эгоизм. Нет, никто не говорит, что в старые советские времена было всё чинно и благородно. Грязи там хватало. Но раньше на нас идеологи шоры напяливали: жили, как шампиньоны – в тепле, во мраке и ели дерьмо. Теперь же нас разделила чья-то жажда власти. И деньги. Разодрали страну, напридумывали границ. Но это уже эмоции. Весь мир сегодня перекраивается, режется по живому. Кто-то объединяется, кого-то разъединяют. Жаль только, что за всё приходится платить людской кровью.
Чего я хочу? Что предлагаю? Критиковать, протестовать мы все горазды. Знал бы ответы на все вопросы, возомнил бы себя пророком, стал бы проповеди читать…
Все с нетерпением ждали от Вениаминыча откровений.
– Подведём, дамы и господа, предварительный итог… При чём тут, спро́сите, национальная кухня, ягода-малина, привычки и традиции? Хочу, молодые люди, поделиться сокровенным… Не обессудьте за прямоту.
Национальные традиции, кухня, песни, одежда, ритуалы, привычки не должны рассматриваться нами, как внешняя скорлупа. За всем этим стоят внутренняя мотивация, личный выбор человека. Неповторимость и своеобразие поведения человека в своей родной, национальной среде – вот что интересно. Ещё интереснее жить в наше стремительное время на стыке культур. То, что в других тебе кажется странным или непонятным, – это всего лишь иллюзия, сформированная ограниченной средой, что никак не может быть истиной…
Хватит нам юродствовать над собой, над своей мнимой нестандартностью, несовместимостью менталитетов. Довольно нам низводить своё национальное духовное достояние до уровня комиксов и самоунижения. С ускорением ритма жизни, когда расстояния стали короче, сам земной шар становится меньше, теснее наши взаимные узы с другими национальными реалиями. Оставаясь самим собой, представителем своей национальности, современный просвещённый человек должен с пониманием и уважением относиться к людям другой культуры. Видя многообразие других, проникая в суть мотивации их поступков, ты и сам начинаешь глубже осознавать свою природу. Творец создал нас разными, но только мы сами призваны переступить через наши собственные барьеры отчуждения. Господь дал нам, людям, великое многообразие языков не случайно. Опыт строительства Вавилонской башни не прошёл даром. Наблюдая за тем, как мы ищем взаимопонимание и находим его, Он улыбается – его уроки пошли всем нам на пользу. Не побоюсь казаться высокопарным, но я твёрдо верю, что, возлюбив человека, который в чём-то не похож на тебя, шире смотря на многообразие в мире, идя друг к другу с добром, начинаешь понимать, как твой собственный внутренний мир открывает новые просторы. Знать о существующих между народами различиях – важно, но ещё важнее находить пути взаимного понимания и уважения.
– Многим из всего уже сказанного хотел с вами на семинаре поделиться, но так уж получилось… Женечка, а ведь это вы меня спровоцировали. Чудная вы женщина, – сказал Вениаминыч и полез на свою полку.
Картинки из прошлого
История может быть увлекательной вещью. Особенно когда в ней есть хотя бы толика твоего личного участия. У каждого из нас наверняка есть свои истории.
Это было достаточно давно, в пору моей учёбы. Записался я на курсы военного перевода. Занятия проводил отставной полковник – бывший сотрудник военной разведки. Звали его Сергей Иванович Иванов. Полковник Иванов прекрасно знал свой предмет, а по-английски и по-немецки говорил как на своём родном языке.
Учил он нас разным тонкостям ремесла.
– В иностранном языке для профессионала мелочей нет. Иногда ошибка может стоить вам жизни, – говорил нам бывший фронтовик.
И в качестве иллюстрации рассказал такую быль.
Во время войны, когда уже был открыт «Второй фронт», немецкая разведка успешно внедрила своего сотрудника в тыл американцев. Лазутчик был специалистом своего дела, и хотя янки сразу почувствовали, что у них завёлся «крот», поймать его не могли, несмотря на все старания контрразведки.
И вот однажды к пункту заправки топливом подкатывает Willys. За рулём, судя по униформе, – офицер Армии США.
Подрулив к сержанту, офицер на английском языке с хорошим американским произношением обратился к младшему по званию:
– Сержант, мне нужно пять галлонов бензина.
Чернокожий сержант неторопливо осмотрел машину, заглянул внутрь.
– Мне следует позвонить командиру и получить разрешение на выделение топлива сверх плана.
Сержант зашёл в помещение и лениво стал крутить диск телефона. Хорошо скрывая внутреннее напряжение, офицер посматривал на часы.
Сержант вновь появился:
– Сэр, командир сейчас перезвонит. Бензин будет. Подождите минутку.
Офицер спокойно вышел из машины и направился к обозначенному для курения месту. Закурил, затянулся, стряхнул пепел:
– Окей, нет проблем.
Действительно, ждать ему пришлось недолго. Буквально через пару минут на площадку выкатил грузовик с взводом морских пехотинцев. Через считанные секунды все пути к отступлению были перекрыты. Шпион был взят.
Как это получилось, где он дал промашку?
Дело в том, что он, говоря о бензине, использовал слово petrol. Опытный разведчик, он тем не менее не учёл, что petrol – британское слово. В Америке – это аномалия, где стандартом является слово gas или gasoline.
Сержант сразу смекнул, что перед ним мог стоять кто угодно, но только не американский офицер. Остальное, говоря языком профессионала, дело техники.
Спустя много лет, с той поры когда мне довелось услышать эту поучительную историю, я сам попал в чём-то похожую ситуацию.
Однажды, будучи по делам на юге Германии, я зашёл в уличное кафе чего-нибудь перекусить.
– Что вам угодно? – вежливо обратилась ко мне пожилая фрау на раздаче.
– Пожалуйста, две белые баварские колбаски и кружку пива.
– Что изволите на гарнир?
Без тени сомнения в голосе я отчеканил:
– Тушёную квашеную капусту, пожалуйста!
– Was? – удивлённо посмотрела на меня немка. – Капуста с белыми колбасками не идёт. У нас в Баварии так не принято. Красные сосиски можно, но белые…
«Хорошо, – сообразил я, – она не поняла, что я не немец».
– Не стоит беспокоиться, считайте, что это всего лишь мой маленький каприз.
Фрау неодобрительно повела бровью и как-то неохотно положила в тарелку капусту. Взяв свою тарелку и пиво, я начал медленно есть. Еда была отменная – свежая и здоровая. Я не мог понять, что ей не понравилось в таком сочетании. «Эти немцы просто странные какие-то, – сделал я вывод для себя. – Хотя что я вообще знаю о немцах?»
Дитя послевоенного времени, я рано узнал, что у немцев были пушки от Krupp, самолёты Messerschmitt и Fokker. Наверняка, немцы хорошо знали наши «катюши», пистолет-пулемёт ППШ, «летающий танк» – штурмовик-бомбардировщик Ильюшина.
Помню, как мальчишки из соседних дворов приходили на нашу улицу и мы играли в войну. По неписаным законам одна ватага была «немцами», а вторая – «советскими». Каждый раз, как дань справедливости, роли менялись. «Немецкие» войска были вооружены Schmeisser и пистолетами Walther, гранатами и ножами, вырезанными из куска доски, тихонько «свистнутой» из отцовского сарая.