Страница 10 из 11
Заявление
Василий Викторович, как и обещал Ивану Ивановичу, с утра сразу пошел в БОТиЗ.
– Девоньки, – громогласно сказал он, – вот заявление от вашего шефа принес, оприходуйте.
– Что за заявление? – взволнованно спросила Мария Ивановка, почти выхватывая листок. – Без содержания? Что случилось? Василий Викторович, вы что, у него дома были?
– Да, был. И больше ничего не скажу. Кроме того, что он сегодня занят.
– Такого быть не может, – воскликнула Мария Ивановна, – чтобы он пренебрег работой и приличиями. Что-то случилось? Признавайтесь!
– Щучка ты моя дорогая, придет время, все узнаешь, – улыбнулся Василий Викторович.
– Я – Щучка, что вы себе позволяете? – возмутилась Мария Ивановна.
– Я пошутил, простите, ну, я побежал, – ретировался Василий Викторович. – Дела, дела. Валентина, я к тебе потом.
Он выскочил из БОТиЗа, почесывая голову. Вот бабы какие, быстро шум подняли. Нет для них секретов. Но он же выдержал натиск, выдержал. Только зачем Марию Ивановну Щучкой-то назвал? Прокол!
Звонок
Мария Ивановна не могла успокоиться. Она пойдет на преступление. Но заявление оформлять не будет. Сегодня нет никаких совещаний, и никто ничего не заметит. В случае чего как-нибудь отговорится. Или нет… она что, с ума сошла – нарушать инструкцию? Она встала кряхтя, правое колено болело, и пошла к начальнику БОТиЗа. Он, конечно, подписал заявление. Всякое в жизни бывает. Ивана Ивановича он очень уважал.
Мария Ивановна вернулась в бюро, но работать не могла. Ей мерещились всякие несчастия с Иваном Ивановичем. Главное – он решил разводиться с Веркой, и как бы ему из-за этого не стало плохо. Верка очень коварная!
Раздался телефонный звонок. Мария Ивановна торопливо взяла трубку и сразу услышала визгливый голос Верки:
– Я ему такое устроила… такое… мукой все обсыпала… смерть ему, смерть, рубашки, галстуки порезала…
– Ты что, с ума сошла? – гневно спросила Мария Ивановна.
– Материн сервиз к черту разбила, пусть теперь над ним плачет. Еще не такое сделаю. Предупреди его!
Раздались короткие гудки. Мария Ивановна положила трубку с сильно бьющимся сердцем. Все понятно: он дома, в квартире, обсыпанной белой смертью, да еще засыпанной осколками сервиза и разодранными рубахами и галстуками. У него же опять инсульт будет.
– Девочки, – плаксиво воскликнула Мария Ивановна, – такое случилось!
Все сразу повскакивали со своих мест и окружили ее.
– Расскажите подробно!
– Ой, не могу, не могу… она мукой… белой смертью… все обсыпала… разбила сервиз… рубахи разрезала, – взволнованно и сбивчиво стала говорить Мария Ивановна, махая руками.
– Мария Ивановна, – сказала Катерина, – прежде всего успокойтесь. Кто она?
– Стерва. Верка, жена…
Прошло несколько минут, пока Мария Ивановна успокаивалась с помощью корвалола, который дала предупредительная Катерина, и смогла все передать, что услышала по телефону от Верки. Все были возмущены. А что делать? Надо что-то делать!
– Я к нему не могу пойти, – чуть не плакала Мария Ивановна. – Он сразу подумает, что я навязываюсь. Валентина, может быть, ты сходишь, поможешь прибраться?
– Нет, что вы… я боюсь, – зашептала Валентина.
– Я схожу, – спокойно сказала Катерина. – Я его уговорю не волноваться и все приберу… Рубашки можно купить, галстуки – тоже…
– Катерина, спаси его, – взмолилась Мария Ивановна. – Господи, спаси его от инсульта. У него, наверное, опять давление подскочило…
– Я сначала зайду в аптеку, куплю на всякий случай лекарства, – хладнокровно сказала Катерина. – А если что, вызову скорую.
– Вызови, вызови, – простонала Мария Ивановна. – Иди немедленно, я тебя отпускаю. У тебя есть срочные дела?
– Подождут в такое время, – вздохнула Катерина.
Завистливый…
Сергей, пользуясь моментом, что нет Ивана Ивановича, а Мария Ивановна не в себе, начал опять читать украдкой очередную книгу, которую дала мама. Брал так, на всякий случай. Вдруг удастся еще что-нибудь почитать на работе. Уж очень ему хотелось скорей усовершенствоваться. Он увидел заголовок «Зависть – враг счастливых».
Это к нему точно относится. Он очень завистливый. На работе завидует до ненависти Ивану Ивановичу и Марии Ивановне – своим непосредственным руководителям. Собранные, умные, компетентные, их впросак не поставишь. А сверстникам он во всем завидует. Кто машину купил на отцовские деньги, а у него этого никогда не будет. Кто джинсы купил обалденные, кто – кроссовки, кто – телефон, кто девушку заимел красавицу и умницу, кто лучше его оценку в финансовой академии получил, кто… Да мало ли чего… Всему завидует, колет, режет его эта зависть…
Ага, вот поговорки: «Чужим здоровьем болен», «Глядя на людей, сохнет». Это про него. От зависти пожелтел. Это ему грозит. А вот еще пословица: «Кто чужого желает, тот скоро свое утратит». Вот это уже угроза ему. У него не так уж много благ, чтобы еще их потерять.
А вот что написал Демокрит: «Завистливый человек причиняет огорчение самому себе словно врагу». Точно, будто он себе враг, так страдает из-за зависти.
Вот еще что в Библии написано: «Зависть – гниль для костей». Что же делать, как бороться с этим чувством, которое еще с детства в нем укоренилось? Из-за этого маме с папой такие концерты устраивал: «Купите мне, как у Вовки, велосипед». – «Нет денег». – «А почему у Вовкиных родителей есть? Вы что, плохие люди?» Как он смел такое говорить? Потом очухался, молчал, но стал завидовать так, что желал, чтобы машина у другого сломалась, девушка спилась и так далее. Грязные у него мозги стали. Недоброжелательным он стал человеком. Вот что написано:
«Поразмышляйте еще вот над такими высказываниями Стендаля: “…если кто-либо ненавидит людей, стоящих выше, если кто-либо к людям с высокими умами проявляет ненависть, то такой человек навсегда останется посредственностью. Отсюда – человек, завидующий всему миру, всегда останется убогим человеком”».
Нет, подумал Сергей, я убогим человеком быть не хочу. Значит, надо себе внушать: «Я – доброжелательный человек. Я радуюсь успехам других. Способности других меня радуют. Я тоже могу многого добиться в жизни. Я – доброжелательный человек. Я люблю поздравлять с успехами других».
Все, я понял, буду стараться. Почему бы мне иногда не хвалить своих товарищей. Вот сделаю такой первый шаг, сделаю… буду, буду доброжелательным.
Сергей поднял голову, оглядел БОТиЗ. Катерины уже не было, ушла спасать Ивана Ивановича. Вот она – точно очень доброжелательный человек. Валентина – ехидна, тоже больна завистью. Ну вот гольная посредственность. Я таким никогда больше не буду. Ну все, пора делать отчет… Обед закончился.
На помощь
Иван Иванович лежал в гостиной в брюках и рубашке, не смея переодеться. Что-то еще будет, он должен быть в форме. Сердце все еще ныло, в голове шумело. Он почти не спал. Вдруг услышал какое-то скрябанье в замке, потом визгливый голос Верки:
– Вот сволочь, поменял замок.
В дверь раздалось несколько ударов.
«Пусть стучит, я не подойду», – подумал Иван Иванович.
– Ну, ты у меня еще повоешь! – раздалась заключительная угрожающая фраза, и все затихло.
Потом Иван Иванович заснул, проснулся от продолжительного звонка в дверь. Опять, что ли, Верка, подумал он. Не подойду. Но звонок продолжал звенеть. Тогда он встал и неожиданно в глазок двери увидел Катерину.
Что-то случилось на работе, разволновался он и быстро открыл дверь:
– Здравствуйте, заходите. В чем дело?
Катерина смутилась. Ах, да, подумал Иван Иванович, он и забыл, что в квартире кавардак, он еще ничего не прибирал. Постороннему человеку это дико.
– Простите, у меня беспорядок, – выдавил он из себя.
– Вижу, потому и пришла.
– Что? – внезапно рассердился Иван Иванович. – Василий Викторович меня выдал?