Кантарионская мозаика

— У них мать была сумасшедшая, — толстяк в алом отщипывал виноградины с блюда и довольно отправлял их в рот. — Я знал лорда Тамриса Кантариона, он действительно любил ту женщину, но она была совершенно дикой. Откуда-то с севера, хорошо хоть, не дикарка.

— Вроде бы дочь благородного семейства из северного княжества, — спокойно заметил его собеседник. Собранный, спокойный, с поседевшими висками, в одеждах густого синего цвета.

— Да все за пределами империи те еще дикари! Но Тамрис ее любил. Вот и потакал, у него рабов-то почти не было, она признавала только слуг. Вот и дети такие же.

— Это их дело, — сдержанно ответил человек в синем.

Но толстяка в красном было не остановить. Он закинул в рот еще несколько виноградин и знаком приказал рабу наполнить кубок. Явно далеко не первый за этот вечер.

— Это может стать и нашим делом, — заявил толстяк. — Когда ты в последний раз видел императора без его кахъяса? Вот именно. Вместо того, чтобы обращаться к маршалам и советникам, он слушает не того человека.

— Тамрины всегда были опорой императорской власти.

— И я всегда считал их безумными! Кто в здравом уме согласится принять Знак? Тем более, аристократ!

— Тамринами всегда управлял дворянин. Кахъясом может быть только отпрыск благородного семейства. Ты знаешь, это закон.

— Кахъясом может быть только безумец, — продолжал ворчать толстяк и гнуть свое. — Ты же слышал, как он выжигал разум пленным? Никого не щадил.

— Это слухи.

— Лорд Тамрис обладал большими способностями. Говорят, дети ничуть не слабее него. А леди Миледана пошла в мать, настоящая красотка.

Аэрис видел, как губы человека в синем тронула едва заметная улыбка. Видимо, с последним утверждением он был согласен.

— Я даже думал предложить выдать ее замуж за моего среднего сына, — продолжал толстяк. — Но Кантарионы всем отказывают. Норовом леди пошла в отца, выбирает тщательно. А брат не настаивает.

— Она богатая и знатная невеста. Может позволить себе выбирать.

— Младший Кантарион быстрее женится. Перед ним и так распахнуты двери всех домов, а девицы о нем вздыхают. У тебя ведь тоже есть дочь?

— Есть, — сдержанно ответил мужчина в синем.

— Смотри, как бы она однажды не заявила, что замуж пойдет только за Лирмалиса!

— Она покорна моей воле.

— Все отцы так думают.

Это явно было что-то личное для толстяка, потому что он залпом допил вино и приказал налить еще. Наклонился к собеседнику и сказал ему явно доверительно — но был достаточно пьян, чтобы не шептать, и Аэрис мог услышать:

— Говорят, младший Кантарион успел ввязаться в заговор против императора. Поэтому оказался в сердце бунта.

— Глупости, — равнодушно бросил мужчина в синем. — Если вы действительно знали лорда Тамриса, то должны понимать, его сын не пойдет против императора и брата, который стоит рядом с этим императором.

— И правда. Тамрины всё равно долго не живут, достаточно подождать, и титул будет его. Я слышал, Кэраха и так хотят по-тихому убрать.

Их разговор перешел на то, кто какую должность получил в последнее время, и Аэрис оставил мужчин, пытаясь отыскать Миледану. Когда он сел у ее ног, как верный раб, она бросила быстрый взгляд, но продолжила разговор с другой дамой.

Едва та ушла, Миледана кивнула на диван рядом с собой:

— Садись. Рассказывай.

Аэрис не знал, почему она так торопится узнать, а не подождать до дома. Он сам оглянулся, убедившись, что рядом нет чужих ушей, и только после этого пересказал.

— Сплетники! — с раздражением прошипела Миледана. — И до Лира добрались. Кэру император действительно доверяет, но не думала, что кто-то может действительно попытаться ему что-то сделать.

Миледана учила задавать вопросы и не бояться. С трудом, но Аэрис постепенно усваивал уроки и сейчас ему казалось, он многое не понимает из разговоров, потому что не знает вещей, которые были понятны и очевидны для местных.

— Госпожа… могу я спросить?

Она в нетерпении взмахнула рукой.

— Я мало знаю о тамринах.

— Отдельные воины, считаются лучшими, подчиняются только императору, что всегда бесит его маршалов, — Миледана явно думала о чем-то другом, рассеянно скользя взглядом по залу. Потом как будто спохватилась, нахмурилась и посмотрела на Аэриса. — О, ты ведь правда совсем не знаешь. Тамрины верны только своему кахъясу. А он верен императору. Но у них особо нет выбора, им всем ставят заговоренное клеймо. Оно не позволит идти против.

Аэрис слышал о таком. Даже видел в некоторых домах прежних хозяев, как для особо ценных рабов приглашали зачарователя. Он что-то нашептывал и водил руками, пока на теле раба ставили клеймо. С тех пор он не мог ослушаться — то ли испытывал при этом боль, то ли сразу умирал, Аэрис толком не знал. Рабам для удовольствий никто не считал нужным ставить такие клейма. Да и одному хозяину они точно всю жизнь не могли принадлежать.

— Наконец-то. Император.

Аэрис посмотрел в ту же сторону, что и Миледана. И до этого по залу ходили воины, но теперь их стало больше и все они были с одной стороны зала. Среди них мелькнули серые мундиры тамринов.

Имени императора Аэрис не знал. И видел его до этого только мельком, на подобных приемах. Впечатление больше производила не фигура, а дорогие одеяния, богато расшитые драгоценными камнями.

Сейчас Аэрис присмотрелся, пока Император важно кивал, устраивался на резной трон из дерева и начинал о чем-то переговариваться с вельможами.

— Он на пару лет старше Кэра, — сказала Миледана. — Жена никак не принесет ему наследника, а где-то здесь, во дворце, до сих пор держат в запертых комнатах младшего брата императора. Убить его тот не решится, а у заговорщиков есть отличный претендент на престол.

Аэрис удивился хладнокровию, которое звучало в словах Миледаны. Она легко рассуждала о чужих жизнях и смертях, хотя Аэрис видел, как она относится к собственному младшему брату. Но он снова проследил за ее взглядом и понял, что Миледану волнует император только из-за того, что с ним клятвами связан ее собственный брат.

Кэр стоял по правую руку от резного трона, спокойный, невозмутимый, как будто скучающий. Невольно Аэрис вспомнил вовсе не того, кто сидел рядом с ним на траве, распивая вино и боясь за брата, а того, кто решительно вошел в комнату, когда Аэрис его впервые увидел.

Легко было поверить, что он убивал и выжигал разум по приказу своего императора.

Аэрис опустил взгляд, ему стало не по себе. Миледана не обратила на это внимания и жестом приказала продолжать работать, а сама уже повернулась к очередной знакомой.

Оставив удобный диван, Аэрис продолжил блуждание по залу, но теперь не слышал ни сплетен о Кантарионах, ни чего-то о заговорах. В присутствии императора дворяне как будто подобрались.

Толстяк в красном оказался уже настолько пьян, что едва ли не засыпал, его собеседника в синем рядом не было. Аэрис снова взглянул на императора, невольно любуясь переливами драгоценных камней на его одежде.

Замер.

Он узнал рог, из которого пил император. Небольшой, слегка витой — один из сородичей Аэриса, это был рог демона. Явно старого, мудрого, имевшего особую связь с духами. Аэрис многое видел в империи, думал, ничто не сможет его поразить или удивить, но это было слишком. То, чего он не мог понять: рог демона в тонких пальцах Императора.

Аэрис ощутил, что ему дурнеет, перед глазами плывет, а руки никак не могут нащупать хотя бы спинку дивана, чтобы в нее вцепиться. Звуки стали далекими, едва слышными. Аэрис ощущал, что сейчас он рухнет прямо здесь.

Что-то аккуратно его подхватило, поддержало. Не чьи-то руки, а что-то внутри него самого. Как будто сжали стержень внутри демона, заставили его мышцы сжаться, оставляя тело в вертикальном положении.

Он поморгал, приходя в себя, возвращались запахи и звуки. Переведя дыхание, Аэрис сделал несколько шагов к дивану и схватился за него, просто на всякий случай. Было похоже, что Лир снова применил свои способности, но на этот раз Аэрис был благодарен, он совсем не хотел казаться слабым или опозориться прямо здесь.