Руки, полные пепла

— Боги не всесильны. У каждого из нас свои ограничения, мы следуем правилам. Ваши силы иногда связаны с окружающим миром, иногда нет. Но мои связаны с землей. Я люблю острова, и они отвечают мне взаимностью. Но я не их властитель. Так и призрачные псы могут отозваться на мой зов, а могут и нет. И уж точно я не могу ими управлять.

Не было оснований ему не верить. И что-то такое было в глазах Нуаду, когда он говорил. В его задумчивом взгляде, направленном не столько на пришедших, сколько вглубь себя самого или этой земли. Он говорил так, как бывало сам Гадес думал о Подземном мире.

Нуаду вряд ли бы стал что-то здесь делать — проливать кровь богов на собственной земле. Хотя Гадес все-таки не сбрасывал его со счетов, руководствоваться одними эмоциями он не привык.

Снова усевшись на скрипнувший под его весом ящик, Нуаду закурил.

— Короче, я не могу позвать собак, даже если захочу. Они своенравные. И пугают суеверных людей по всем островам, а не спят у меня под боком. Так что хрен знает, кто вам нужен. Не я.

— И тебе плевать?

Нуаду посмотрел на Софи, которая задала вопрос. Та ничуть не смутилась.

— Тебе плевать, что кто-то убивает богов на твоей земле?

— Девочка, я свое отвоевал, — Нуаду поднял серебряный протез, — и потерял достаточно. Уж куда я точно лезть не собираюсь, так это в божественные разборки. Сами выясняйте, кому дорогу перебежали. Я не при делах.

— Трус, — тихо сказал Сет, но так пронизывающе, что, кажется, его услышали даже чайки, орущие в вышине.

Сет первым вышел через дверь обратно в паб, ничего не добавляя. А Нуаду молча сидел и, сощурившись, смотрел через забор с тряпками куда-то за горизонт. Глянув на Софи, Гадес кивнул, и они вместе вернулись в полумрак бара.

— Он не врет? — спросила Софи. — Насчет собак.

— Не думаю. Я слышал о местных псах-призраках, вряд ли они действительно подчиняются Нуаду.

Он не стал добавлять, что такому вообще вряд ли бы кто стал подчиняться. Возможно, поэтому кельтские боги оставались крайне самостоятельными: что бы ни говорил Нуаду, но Диан Кехт тоже явился сам.

— Он считает, что охотятся за вами, — сказала Софи, пробираясь мимо тесно стоявших столов. — Ты тоже так думаешь?

— Нет. Первым убили Бальдра, которого никто из нас почти не знал.

— Но кто-то ведь нарушил границы Подземного мира.

— Еще как. Но не обязательно те же, кто убивает богов. И, возможно, не только нашего Подземного царства, но и других. Я узнаю.

Гадес вспомнил скелет, за который цеплялись асфодели — труп предыдущего рождения Персефоны. Кто-то не просто нарушил границы, кто-то насмехался над ним.

— Всё в порядке? — Софи нахмурилась и остановилась.

И даже сейчас, в мутном баре маленького городка, в пропахшем пивом полумраке, когда Софи стояла так близко, Гадес абсолютно терял голову. Не касаясь, он ощущал тепло ее тела, сладковатый запах цветов и терпкого граната. Хотел провести подушечкой пальца по ее губам, впиться в них поцелуем и терзать, пока сама Сеф не стала бы умолять о большем.

Но она отстранилась, смущенно опустив глаза, отвернулась, чтобы пойти дальше к выходу.

И это было как удар под дых, после бессмысленной встречи с Нуаду, после известий о визите Зевса, предательства Гипноса и всего остального.

Она его не помнила.

Она испуганно отстранялась — каждый раз.

Гадес осел на деревянный стул, так удачно выдвинутый у стола. Обернувшись, Софи посмотрела на него и тут же оказалась рядом, повторяя:

— Всё в порядке?

— Да. Просто немного устал за последние дни. Много всего.

Софи сочувственно кивнула, и ее маленькая ладошка легла на плечо Гадеса — вряд ли она сама понимала, что делает, просто даже не задумалась.

— Всё пока не так плохо.

— Жаль только, зря съездили. Вернемся обратно. Брат написал, что нашел самолет пораньше, так что явится уже сегодня к вечеру.

— Сразу обратно? Сету нормально столько часов за рулем?

— Он не человек. Так что да, абсолютно нормально.

— Я знаю, ты беспокоишься о нем… но он тоже будет в порядке.

Тот момент, о котором Гадес предпочитал не задумываться. Со всем остальным он всегда мог что-то сделать, а если не срабатывало — найти иной путь. Но он лучше многих знал, что никто и ничего не в силах сделать со смертью.

И понимал, что люди умирают, но их души остаются и продолжают жить в одном из бесчисленных миров. Снова перерождаясь и умирая. Но боги после смерти просто исчезают, превращаются в пыль, воспоминание.

Когда боги уходят, то уходят навсегда.

Бальдр не стал тенью своего Подземного мира, он просто перестал быть. И то же самое ждало бы Амона — или Сета. И если в первый раз они пришли вовремя, и Гадес даже не успел подумать, что могло произойти, не верни он Амона, то во второй раз уже не успели. И всю ночь, пока Сет метался в поту и бреду, а грань между жизнью и смертью стала для него тоньше шифоновых покрывал Нефтиды, у Гадеса было время осознать, что если сейчас Сет умрет, то просто исчезнет.

Пустыня останется неизменной. Только пыли в ней станет чуть больше.

— Да, — сказал Гадес. — Я беспокоился.

— Конечно, он твой друг…

— Когда-то давно, в пустыне, когда свидетелями были только звезды, мы мешали воду и кровь друг друга. Он больше чем друг.

— Поэтому ему единственному ты позволяешь называть себя Аидом?

— Ты тоже можешь.

— Я подумаю об этом, — Софи опустила глаза, и ее следующие слова были тихими, едва слышными. — Хотела бы я тоже помнить, что делала.

Она отдернула руку и, резко развернувшись, пошла прочь, едва не мазнув кончиком косы по Гадесу. Он тоже не стал задерживаться в душном пабе.

Сет ждал их. Прислонился к машине и курил, возможно, уже не первую сигарету. Явно хотел что-то сказать, но не успели приблизиться Софи и Гадес, как лицо Сета едва заметно изменилось. Он скривился, будто от сдерживаемой боли, рука метнулась к шраму на боку.

— Сет?

Но он только покачал головой, показывая, что Гадес волнуется не о том, и выдохнул:

— Они используют Оружие Трех Богов. Прямо сейчас. Я ощущаю его.

Софи в растерянности смотрела на Гадеса, а он и сам не знал, что делать. Выкинув недокуренную сигарету, Сет выпрямился, и вокруг него, повинуясь, возникли псы, соткались из воздуха и теней. Вскинув руку вперед, Сет направил их, и собаки метнулись вперед, исчезая, растворяясь.

Гадес не сомневался, что псы отправились к Нефтиде. Хотя сейчас она с Амоном, а нападать на Амона при свете дня — тут даже трое вряд ли смогут с ним справиться.

Около ног появился Цербер, заворчал, и Гадес присел на корточки, чтобы прошептать:

— Мы справимся сами, а ты иди в Подземный мир. Будь его стражем.

Цербер исчез, а Сет согнулся от боли, привалившись к машине:

— Да какого хрена они творят?

Софи усадила его в машину, и в этот момент зазвонил телефон. Всё еще морщась, Сет передал его Гадесу:

— Поговори с ней сам.

— Привет, Неф, — сказал Гадес, нажав прием.

— Гадес? — голос Нефтиды звучал обеспокоенно. — Что происходит? Тут появились псы… где Сет?

— Ощущает, как используют Оружие Трех Богов.

— Ох, бездна… он в порядке?

— Да, мы едем назад. Вы дома?

— С Амоном. И его булочками, — Нефтида нервно усмехнулась. — Он решил, что к вашему возвращению необходимо сделать булочки с корицей и использует какую-то солнечную магию.

— Отлично, оставайтесь дома. Как только что-то узнаем, перезвоним.

Гадес уселся на водительское сидение и посмотрел на Сета. Тот вроде бы оставался спокоен, но хмурился.

— Аид, это было слишком много… не один удар. Что они делали?

Гадес не знал. Но хотел как можно быстрее вернуться и почти повернул ключ зажигания, когда и сам ощутил что-то. Не Подземный мир, его бы он ни с чем не перепутал. Но что-то другое, темное и страшное. Сет рядом снова согнулся от боли, а Софи на заднем сидении ойкнула:

— Ах! Как будто кольнуло.

— Кто-то из нашего пантеона, — понял Гадес. — Он мертв.