Страница 5 из 20
Эдриэнн не знала, что ответить. Она зашла на кухню, где на столе лежали фотографии, напечатанные в автомате, – фото, которые Эдриэнн сделала в детском саду: милые снимки Шоны и ее маленьких друзей. Несколько дней назад Эдриэнн пришла домой и обнаружила, что Чарли взял ножницы и вырезал из каждой фотографии маленьких мальчиков, оставив на их месте лишь пустой силуэт. Фотографии напугали ее; она пыталась о них не думать. Теперь она уже не могла этого не делать. Пустые места в форме людей напоминали ей мужа. Она думала об этих фотографиях и своем щенке, о Квини и плачущей на пороге соседке. Тогда Эдриэнн тоже начала плакать.
4
11 февраля 1991 года сестра-фармацевт Пэм Аллен принесла в кабинет риск-менеджера Медицинского центра святого Варнавы Кэрен Сайден{18} подозрительную сумку-пакет для внутривенного вливания. Порт сумки выглядел использованным, хотя сама она была наполнена до краев. Сайден это тоже показалось странным. Она связалась с заместителем директора больницы по безопасности, бывшим копом по имени Томас Арнольд. Арнольд отправил сумку в лабораторию патологии. Сумка должна была содержать только соляной раствор и гепарин, однако тест показал, что в ней содержался еще и инсулин.
Спустя три дня, в День святого Валентина, пациентке отделения интенсивной терапии «Святого Варнавы» по имени Анна Байерс поставили капельницу с гепарином. Через полчаса она покрылась холодным потом, плохо соображала, почувствовала тошноту и слабость. Лабораторный анализ крови показал очень высокий уровень инсулина. Ей дали апельсиновый сок – простое лекарство для нормализации после передозировки на раннем этапе. Это не сработало. Медработникам пришлось поставить Байерс капельницу с декстрозой, чтобы сахар попадал непосредственно в кровь. Это спасло женщину от смерти, но в ней было так много инсулина, что декстроза не остановила передозировку. В таком состоянии она находилась все утро, день и ночь. На следующее утро у Байерс была запланирована операция – ей в сердце должны были поставить катетер. Теперь же она вряд ли была способна пережить операцию, однако ее терапевт на всякий случай сказал убрать капельницу гепарина{19}. Как только это сделали, уровень инсулина упал и пациентка почувствовала себя лучше.
К двум часам дня она вернулась в палату, в стабильном состоянии. Ее проблемы с уровнем сахара в крови испарились. Кровотечение из хирургических ран остановлено. Анна Байерс была готова к тому, чтобы ей снова поставили гепариновую капельницу. Капельницу поставили. И вскоре пациентка снова оказалась в таком же нестабильном состоянии. Медсестры начали вводить ей сахарный раствор в попытках восстановить баланс. Ее состояние колебалось между стабильным и критическим, она то приходила в себя, то теряла сознание. К 23:00 в ее крови сахара было недостаточно даже для того, чтобы можно было подсчитать его количество. Ее тело сожгло весь сахар и не оставило мозгу ничего. Байерс была в одном шаге от остановки сердца.
Медсестры отсоединили ее от капельницы и повезли в реанимацию. Однако за те двадцать минут без капельницы Анне Байерс снова стало лучше.
Дальше по коридору с пациентом по имени Фред Белф происходило то же самое. В 7:00 ему ввели гепарин. К полудню его рвало на себя, потому что апельсиновый сок не мог удержаться у него в желудке. Врачи прописали, чтобы ему вместе с гепарином вводили еще и декстрозу. Содержимое двух капельниц бежало, отпихивая друг друга, по его венам наперегонки, весь день и всю ночь, превращая его тело в метаболические качели.
К 19:00 следующего вечера в госпитале догадались, что между побочными эффектами и капельницами с гепарином есть некоторая связь. Медработники убрали капельницу Белфа, и он почувствовал себя лучше. Сотрудники больницы в перчатках изъяли сумку для внутривенного вливания, положили ее в стерильный пластиковый мешок и отправили в лабораторию.
Тест обнаружил в сумке инсулин. Микроскопический анализ поверхности показал, что ее протыкали крошечными иглами. Три отверстия находились по краям сумки. Это было крайне нетипично. Сумки с соляным раствором иногда случайно протыкают иглами в процессе присоединения к капельнице, а затем и к пациенту, однако это никогда не делается по периметру. Следы не выглядели случайными. Представлялось вероятным, что кто-то намеренно и неоднократно отравлял сумки для внутривенного вливания в складских помещениях больницы святого Варнавы. У Арнольда и Сайден были доказательства в виде двух сумок, а также странные случаи Байерс и Белфа. Теперь они просматривали карточки пациентов отделения интенсивной терапии, чтобы найти другие случаи подобных необъяснимых передозировок инсулином.
И хотя им не удалось установить причину, они обнаружили, что такие передозировки случались с пациентами регулярно. В течение нескольких месяцев остановки сердца в больнице не просто участились, но стали происходить буквально одна за другой; медработники реанимации бегали от одного пациента к другому. Обнаруженные сведения оказались странными и запутывающими: случаи не были привязаны к конкретному отделению или конкретной смене. Однако в отделениях интенсивной терапии, реанимации и кардиологии «Святого Варнавы» многие пациенты непостижимым образом страдали от гипогликемии.
Лабораторные анализы{20} показали не только исключительный и беспрецедентный уровень инсулина в крови этих людей, но и то, что в большей степени этот инсулин был «инородным»: он не был выработан их телом. Инсулин им вводили извне.
Первое предположение заключалось в том, что кто-то совершил ошибку – медсестра или медбрат неправильно поняли предписания врача или на пузырьках были перепутаны ярлыки. Подобные ошибки постоянно случаются в больницах. Арнольд и Сайден изучили карты пациентов, однако не нашли рекомендаций врачей относительно инсулина или записей медработников, что пациентам его вводили. Это означало либо что сразу на двух уровнях была совершена ошибка – пациентам ненамеренно дали лекарство, которое им не было назначено, и медработники забыли заполнить карту, – либо что это вовсе не случайность. В любом случае это представляло собой проблему. Арнольд показал свои наработки боссу – главе безопасности «Святого Варнавы» и вице-президенту медицинского центра Джо Бэрри.
Джо Бэрри был заслуженным ветераном полиции с тридцатилетним стажем и наградами, бывшим майором полиции штата Нью-Джерси. Теперь в качестве вице-президента больницы по безопасности Бэрри предстояло провести осторожное расследование возможного убийства пациентов. Учитывая их суммарный опыт, Арнольд и Бэрри имели все необходимые навыки, чтобы справиться с таким непростым делом. После того как они исключили из числа подозреваемых посетителей пациентов, все их внимание было сосредоточено на персонале больницы. Арнольд и Бэрри сравнили расписания медработников с временем и датами остановок сердца этих пациентов. Всего три сотрудника работали во время каждого случая. Одним из этих сотрудников был Чарльз Каллен, и он заинтересовал бывших копов больше остальных{21}.
Арнольд к тому моменту уже опросил нескольких сотрудников больницы святого Варнавы касательно инсулиновых инцидентов{22}. Все медработники нервничали, переживали за свои рабочие места и репутации, а также за пациентов, о которых шла речь. И только Чарли Каллен не выглядел обеспокоенным. Как раз наоборот, он выглядел абсолютно равнодушным ко всему. Арнольду не показалось, что таким образом Каллен говорит: «Кто, я?» Каллену действительно было наплевать. Больше того, он был даже дерзок. Арнольд несколько раз пытался запланировать встречу с Калленом, но его работодателем была кадровая фирма, а не больница. Его смены были непоследовательны и постоянно менялись, Каллена сложно было поймать. Когда Арнольд загонял Каллена в угол, тот каждый раз давал понять, что занят «медицинской работой», чем-то более важным, нежели интриги, которые плетет Арнольд. Когда они с Бэрри наконец усадили Каллена в конференц-зале{23}, медбрат отказался отвечать на любые вопросы. Он сидел в кресле на колесиках, скрестив руки на груди, и рассматривал линолеум. Подобное поведение было для бывших копов тревожным сигналом, о чем Арнольд и сообщил Чарльзу.
18
Подробности этого инцидента и последующего расследования взяты из полицейских отчетов, показаний свидетелей и судебных документов, а также из интервью с Чарльзом Калленом и Томасом Арнольдом.
19
Гепарин – антикоагулянт, используемый для разжижения крови, чтобы не допустить образования тромбов, которые могут вызывать сердечные приступы и инсульты, однако мешающий остановить кровотечение во время и после операции.
20
Исследования проводили эндокринологическая и радиоизотопная лаборатории города Ливингстон, Нью-Джерси, а также отделение больничной продукции лаборатории Эббот-Парка, Иллинойс.
21
Арнольд сказал следователям, что расследование дела Чарльза Каллена было сфокусировано на старом кардиологическом отделении, которое находилось на шестом этаже, и отделении 5700 (тоже кардиологическом). Арнольд и Бэрри настолько сосредоточились на фигуре Каллена, что их анализ смертельных случаев был привязан только к тем отделениям, где он работал. Арнольд говорил, что не обращал внимания на отделение ожогов, учитывая, что Каллен не работал там в то время, когда проходило расследование.
22
Изначально под подозрением был Каллен и еще две медсестры. Одна из сестер оказалась «чистой», а другая была уличена в краже морфина для личного пользования.
23
Это было первое из двух интервью, которые Арнольд и Бэрри провели с Калленом в ходе расследования.