Страница 18 из 23
– Вы имеете в виду, что мне будут сниться кошмары? Моя мама говорит то же самое всякий раз, когда я читаю романы, полные ужасов. Но не волнуйтесь, со мной ничего страшного не произойдет, – проговорила Пудинг веселым голосом, желая его успокоить.
Она улыбнулась, но Хилариус продолжал хмуриться, глядя куда-то мимо нее, на пол. Последовала длинная пауза, и Пудинг не решилась ее прервать.
– Тебе не надо читать такие книги, девочка, – проворчал Хилариус, а затем кивнул, будто сказал все, что ему требовалось, и вышел.
Чувствуя себя немного виноватой, несмотря на то что старику было решительно не из-за чего так расстраиваться, Пудинг убрала книгу подальше от посторонних глаз и попыталась вспомнить, зачем пришла в этот сарай.
Ирен завернула ветхую грязную куклу в старый шарф, обращаясь с ней с большой осторожностью, чтобы нечаянно не повредить. Вообще говоря, если бы интуиция не подсказывала ей отнестись к кукле со всей серьезностью, ее интерес вполне мог ослабнуть, едва возникнув, несмотря на яростный сарказм Нэнси и неподдельный ужас, который Ирен прочла на лице Иосифа Таннера. Странное чувство важности находки постоянно присутствовало на периферии сознания, словно мимолетное воспоминание, засевшее в памяти со времен раннего детства, бесформенное и мучительное. Она не могла разобраться в том, что ее беспокоит, но понимала одно: ей требуется узнать об этой кукле хоть что-то.
– Наша бабуля сразу поймет, в чем дело, – удостоверившись, что Нэнси его не слышит, тихо проговорил Иосиф Таннер.
Его слова прозвучали так, будто, посоветовав прибегнуть к помощи старухи, он не сомневался, что Ирен в ней нуждается, хотя та не могла понять, откуда у него взялась такая уверенность. Сказанное походило на предложение, которое делают лишь раз и больше не повторяют. В голосе юноши было что-то убедительное, равно как и в самом темноволосом немытом пареньке с его нервозностью и энергией.
После обеда, когда Ирен спустилась из спальни, одетая для предстоящей прогулки в наименее городскую одежду, какая у нее имелась, – бежевую юбку, длинный жакет из сурового полотна и крепкие кожаные туфли, – Нэнси в последний раз высказала свое мнение о походе к Таннерам. На самой Нэнси были бриджи и льняная рубашка, застегнутая на все пуговицы. Прежде чем заговорить, она окинула взглядом наряд Ирен.
– Я чувствую, что должна вас предупредить, так как мой племянник слишком мягок и не привык говорить о ком-либо плохо, – сказала она. – Таннеры очень дурные люди. По большей части воры и убийцы, включая женщин. Конечно, знакомиться с жителями деревни необходимо, но вы решили начать с худших ее обитателей.
Она подняла брови, как часто делала, разговаривая с Ирен, и та попыталась найти в глазах мисс Хадли хотя бы искорку благодушия. Нэнси смотрела на нее взглядом твердым, как сталь.
– Ну, они вряд ли убьют меня только за то, что я постучусь к ним в дверь. А к тому же у меня есть приглашение, – возразила Ирен, стараясь придать голосу беззаботность.
Нэнси тихо засмеялась.
– Они, знаете ли, запросто могут это сделать, – проговорила она по-прежнему без тени юмора.
Ирен вспыхнула от обиды.
– Что ж, Пудинг Картрайт меня защитит. Или, если потребуется, я смогу использовать ее как баррикаду, – пошутила Ирен и сразу пожалела об этом.
Взгляд Нэнси стал еще жестче.
– Эта девушка упорно трудится, говорит правду и тащит на себе всю семью. Вам, Ирен, лучше бы выбрать ее в качестве примера для подражания, а не издеваться над ней.
Старая леди повернулась и решительно вышла из комнаты, прежде чем Ирен нашлась что ответить. Так с ней Нэнси еще не разговаривала. Ирен бросило в жар, и, пока она смотрела в спину удаляющейся тетки Алистера, ей пришла в голову мысль, что она понятия не имеет, в каком качестве тут находится; Ирен охватило неодолимое чувство одиночества.
Пудинг Картрайт много болтала, шагая рядом с Ирен. Именно «шагая». Это было лучшее слово, которое Ирен смогла бы подобрать. Походка у Пудинг была стремительная, твердая и совсем не женская, на мерную рысцу лошадей, которых девушка так любила, она тоже совершенно не походила. На ней были резиновые сапоги, измазанные в грязи, и она не пыталась обходить лужи или лежащие на дороге кучки конского навоза, а потому часто оказывалась впереди, отчего ей приходилось оборачиваться и ждать, когда Ирен ее догонит.
– Мистер Хадли рассказал вам, как деревня получила свое название? – спросила Пудинг, пока Ирен осторожно спускалась по самому крутому участку дороги, идущей от фермы.
Она не привыкла месить под ногами грязь, смешанную с мелкими камнями, и не привыкла к крутым склонам, не облагороженным ступенями. День выдался теплым, но пасмурным, воздух был влажен и насыщен деревенскими запахами. Ирен не могла вспомнить, чтобы в Лондоне когда-нибудь пахло так сильно даже во время отлива[40]. Запах был живым и наводил на мысль о дыхании какого-то огромного животного.
– Что-то связанное с викингами, да? – отозвалась она рассеянно.
– Совершенно верно, – подтвердила Пудинг. – Так мне рассказать?
Девушка начала повествование, не дожидаясь ответа Ирен и, по всей видимости, наслаждаясь жестокими подробностями кровавой битвы. Ирен перестала слушать. Она предпочитала думать о Фине, пытаясь как можно точней вспомнить сказанные им перед расставанием слова и то, как он их произнес. Ирен старалась представить себе его лицо, не загораживаемое лицом Сирены с ее белозубой улыбкой и слегка раскосыми глазами, в которых мерцало скрытое пламя тайного недоброжелательства.
– А потом вода в реке покраснела от крови, льющейся из ужасных ран живых и мертвых воинов, – закончила Пудинг, и Ирен не смогла найти подходящего ответа. – Конечно, – продолжала девушка, – некоторые утверждают, что слово слайт означает заливной луг на каком-то древнем наречии и название «Слотерфорд» происходит от него. Но мне больше нравится история про кровавую реку, а вам? И знаете, миссис Хадли, я восхищаюсь вашими волосами. В прошлом году я попробовала подстричь свои, как у вас, но они выглядели ужасно. Все мне так говорили. А ваши просто идеальные.
– Спасибо, – отозвалась Ирен.
– Знаете, мне пришла в голову мысль заглянуть к миссис Гловер и купить что-нибудь для Таннеров, – проговорила Пудинг, остановившись рядом с крутыми ступеньками, ведущими на высокий берег реки к покосившемуся каменному домику.
– Купить что-нибудь? – смущенно повторила Ирен.
Она посмотрела на коттедж и увидела, что нижнее окно в нем широко распахнуто, а над ним висит сделанная вручную вывеска с надписью «Бакалея». Так выглядел магазин в Слотерфорде. Пудинг поднялась по ступенькам и просунула голову в окно.
– Есть тут кто-нибудь! – громко позвала она, а потом снова повернулась к Ирен. – Да, насчет того, что купить. На самом деле это не имеет значения. У них не хватает самого необходимого. Может, подарить им мыла?
– Разве это не будет немного бестактным?
– Вы думаете? Ах да… я понимаю, что вы имеете в виду. Значит, мыло отпадает. Тогда чай… и леденцы для самых маленьких. Или печенье? Знаете, Триш Таннер делает лучшие ларди[41], каких вы еще не пробовали. Иногда она продает их на празднестве в Биддстоне, и, если повезет, мы можем получить по куску. Должна сказать, у миссис Гловер на прошлой неделе продавались прекрасные жестяные коробки от «Хантли и Палмерс»[42] с Джеки Куганом[43] на крышке. В прошлом месяце папа отвез нас всех в кино в Чиппенхем, и мы посмотрели «Малыша»[44]. Вы его видели? Думаю, да. Вы, наверное, в Лондоне только и делали, что ходили в кино. Правда, миссис Хадли? Вам сейчас, должно быть, ужасно его не хватает.
40
Во время особенно сильных отливов река Темза в районе Лондона на некоторых участках становилась похожа на широкий ручей c грязно-серыми берегами, которые были покрыты нечистотами, источавшими сильный запах.
41
Ларди – сдобный пирог с добавлением свиного сала, сухофруктов или смородины, популярный на юге Англии.
42
«Хантли и Палмерс» – британская фирма, основанная в 1822 г. Томасом Хантли и Джорджем Палмером; эта компания создала один из первых мировых брендов печенья и открыла некогда крупнейшую в мире фабрику по его производству.
43
Джеки Куган (Джон Лесли Куган; 1914–1984) – американский киноактер. Вошел в историю кинематографа как первый в истории ребенок-кинозвезда.
44
«Малыш» – американский немой семейный фильм 1921 г., первая полнометражная режиссерская работа Чарли Чаплина, в которой также снялся Джеки Куган в роли Малыша.