Страница 8 из 9
Проект танка А-32 М. И. Кошкина, получивший название Т-34
Во время Финской войны танк Т-34 ещё не воевал, но испытания его уже проводились. Был такой механик-водитель испытатель Носик Николай Федорович, он работал в Московском военном округе, был личным механиком танка С. М. Буденного. Он участвовал в испытаниях этого танка. Он вспоминал, что на местности, где проходили эти испытания, был большой противотанковый ров, и ни один лёгкий танк не мог его преодолеть, все заваливались. Николай Федорович сказал, что на спор этот ров преодолеет. На склоне этого рва стояла огромная сосна, и лёгкие танки никак повредить её не смогли бы, а Носик подъехал к ней на Т-34, упёрся в неё и повалил. Ров обвалился, и Николай Фёдорович с лёгкостью проехал через него. Поскольку броня танка Т-34 была достаточно мощной, их также стали проверять при преодолении линии Маннергейма.
Незадолго до этого, летом 1939 года, Гудериан сформировал танковый кулак вермахта и отправил новейшие боевые машины на масштабные учения в Восточной Пруссии. У Германии, помимо PzKpfw I, появились PzKpfw II, III и IV, более тяжёлые и лучше вооружённые.
Глава IV
Вторая мировая война: триумф «стальных монстров»
1 сентября 1939 года танки первыми вторглись на территорию Польши. Мало кто знает, что ударный железный кулак немецкой армии составили более 2 700 танков. Наступление остальной части вермахта должно было окончательно прорвать границу.
Одновременно с наступлением развернулась и пропагандистская кампания. Немецкие съёмочные группы были направлены на фронт, чтобы запечатлеть достоинства и неуязвимость танков. Однако немецкая пропаганда умалчивала о том, что у армии Польши тоже были танки. Польские войска завезли 900 танков из Франции и Великобритании.
17 сентября 1939 года в ответ на расширение немецкого влияния в Европе в Польшу вошли советские войска.
В своих мемуарах «Воспоминания солдата» Гудериан так описывает эти события:
«В качестве вестника приближения русских прибыл молодой русский офицер на бронеавтомобиле, сообщивший нам о подходе их танковой бригады. Затем мы получили известие о демаркационной линии, установленной министерством иностранных дел, которая, проходя по Бугу, оставляла за русскими крепость Брест; такое решение министерства мы считали невыгодным. Затем было установлено, что район восточнее демаркационной линии должен быть оставлен нами к 22 сентября. В день передачи Бреста русским в город прибыл комбриг Кривошеин, танкист, владевший французским языком; поэтому я смог легко с ним объясниться. Все вопросы, оставшиеся неразрешёнными в положениях министерства иностранных дел, были удовлетворительно для обеих сторон разрешены непосредственно с русскими. Мы смогли забрать всё, кроме захваченных у поляков запасов, которые оставались русским, поскольку их невозможно было эвакуировать за столь короткое время. Наше пребывание в Бресте закончилось прощальным парадом и церемонией смены флагов в присутствии комбрига Кривошеина». (Г. Гудериан «Воспоминания солдата», М.: Воениздат, 1954.)
Что немаловажно, подойдя со своей механизированной бригадой к Бресту, комбриг Кривошеин оставил бригаду за пределами города, встретился с Гудерианом, они подписали соответствующие документы. И потом генерал Гудериан предложил провести совместный парад. Но Семён Моисеевич Кривошеин отлично понимал, что этот совместный парад войдёт в историю как позорная страница, и он ответил: «Господин генерал, мои части находятся за пределами города, а ваши в городе. Давайте поступим таким образом. Ваши части торжественным маршем покидают город, а наши войска торжественным маршем входят в город». Получилось такое торжественное прохождение войск, но не совместный парад, как некоторые историки сейчас утверждают.
Советский инженер Михаил Кошкин не доверял Пакту о ненападении с Германией, и понимал, что очень скоро его танк понадобится Родине. На 17 марта 1940 года был запланирован его показ членам правительства в Москве. В обычной ситуации танки погрузили бы на поезд, так как дорога занимала 800 километров. Но у Кошкина родилась другая идея. Он решил организовать пробег Харьков – Москва – Харьков и принять в нём личное участие.
Пробег проходил в тяжёлых условиях – танкам часто приходилось идти по бездорожью, снежные заносы ещё больше осложняли ситуацию. Т-34 подвергли испытаниям, которые были с блеском преодолены. Танк оказался не только хорошо защищённым, но и удивительно быстрым и подвижным. Сталин заинтересовался, и Т-34 был запущен в массовое производство.
Однако в минуты триумфа танка Михаила Кошкина срочно доставили в больницу с пневмонией. На обратном пути из Москвы в Харьков он промок и заболел, помогая вытащить перевернувшийся танк. 26 сентября 1940 года советский конструктор скончался.
Советский Союз получил отличный средний танк, но страна также нуждалась и в более тяжёлой технике. Такие машины были необходимы для прорыва фронта и преодоления укрепрайонов, которые в то время были очень популярны. Уже существовавший к тому времени Т-35 был слишком тяжёлым и сложным, часто ломался. Сначала была предпринята попытка разработать уменьшенную версию Т-35 с усиленной бронезащитой. Затем были созданы СМК и Т-100. Все эти машины были многобашенными. Во-первых, это делало их производство дорогим. Во-вторых, сильно усложняло эксплуатацию. Поэтому в качестве эксперимента был разработан уменьшенный вариант СМК со «всего» одной башней с 76-мм орудием. Новинка военным понравилась, новый танк решили назвать в честь Климента Ворошилова – КВ-1.
Многие исследователи называют этот танк новаторской машиной, а его создание считают важной вехой в истории мирового танкостроения. Надёжное бронирование, использование дизельного двигателя, торсионной подвески и мощного орудия сделали эту машину по-настоящему грозной. На первых этапах войны танк практически не пробивался из немецких орудий, зато сам без проблем справлялся с любой бронетехникой противника. Были у него и недостатки: как и любая новаторская машина, КВ-1 не отличался высокой надёжностью.
КВ-1, советский тяжелый танк, 1940 год
Французский танк Char B1, 1939–1940 гг.
Позже на его базе был создан КВ-2 с монструозной башней, в которую установили 152-мм танковую гаубицу. Это орудие позволяло применять два типа снарядов: 40-килограммовые бетонобойные и бронебойные, весившие 51 килограмм. Однако гаубица была очень тяжёлой, центр тяжести башни оказался смещён, из-за чего периодически возникали проблемы с её поворотом. Всего было выпущено 240 таких танков.
Тем временем Франция вступила в войну с Германией. Но вместо того чтобы атаковать, французская армия заняла оборонительные позиции. Главный танк Франции, Char B1, идеально подходил для этого.
Это была новейшая модель, построенная знаменитым французским промышленником Луи Рено. У B1 было две пушки: одна в башне и одна в корпусе, что давало ему вдвое больше огневой мощи по сравнению с другими танками. Очень толстый слой брони позволял B1 побеждать в лобовой атаке. Но «француз» был медленным и требовал слишком много топлива.
Французско-германская граница была защищена массивной сетью укреплений, известной как линия Мажино. Во Франции пропаганда заявляла, что эта преграда непреодолима. Современник тех событий Люсьен Матрон рассказал, что вера в неприступность линии Мажино была беспрекословной. Ему было всего 16 лет, когда он узнал о мобилизации на войну с Германией.
Армия и правительство были уверены в себе и отправили свои танки оборонять границу. Франция собрала танки на севере для сдерживания нападения Германии через Бельгию или Нидерланды.