Нампара (ЛП)

— Потому что от нее ожидали такого брака. Девушка этого сословия — моего сословия, просто не может остаться одна, разве что она бесприданница или похожа на лошадь. Фрэнсис был признан как раз подходящим, и мать подтолкнула к нему Элизабет.

— Фрэнсис ее обожал, — сказала Демельза.

— Да, и Верити так говорила. И надо отдать Элизабет должное — думаю, девушка вроде нее могла убедить себя, что полюбила Фрэнсиса, по крайней мере, сначала. Но когда Росс вернулся... Я уверена, Фрэнсис был очень обаятельным молодым человеком, но в сравнении с Россом, должно быть, сильно проигрывал.

— Да...

— Некоторым образом, мне ее даже жаль, — продолжила Харриет. — Стать женой Фрэнсиса, но любить Росса. Должно быть, ей было ужасно важно знать, что она по-прежнему владеет хотя бы частью его сердца. Видя, что и это немногое ускользает, она изо всех сил старалась его удержать. Кэролайн рассказала мне о случайно услышанном разговоре — на том званом обеде, когда она впервые встретилась с Элизабет.

— Званый обед? — Демельза пыталась вернуться в глубины памяти. — Египетский бог, наверное, это тот вечер, когда мы ожидали объявления о ее помолвке с Анвином Тревонансом.

До этого приема отношения между ней и Россом были теплее, чем потом. Во время обеда он сел рядом с Элизабет, а Демельза, сидевшая дальше за длинным столом, наблюдала за ними.

По пути домой она ощущала в нем что-то...

— Разумеется, в высшем обществе вполне обычно, когда состоящие в браке люди флиртуют или даже заводят любовные связи. Но тогда... Кэролайн ощущала, что там есть нечто большее. Как она сказала — что-то вроде отчаяния, безрассудства проигрывающей женщины, которая пускает в ход свой последний козырь.

Долгую минуту Демельза молчала.

— Я тогда думала... Я долго думала, что он бросит меня, уйдет к ней. Даже когда Фрэнсис был жив, я боялась, что она бросит мужа, чтобы быть вместе с Россом.

— Точно так же думал и Фрэнсис, — мягко произнесла Харриет. — Он ревновал. Это разбило их брак, подтолкнуло его почти разрушить себя через пьянство, игру и продажных женщин. Почти то же случилось и с Джорджем, только в его случае это перешло в бессмысленную маниакальную ненависть к Россу.

— Они терпеть не могли друг друга еще до того, как Элизабет вышла за Джорджа, — неожиданно улыбнулась Демельза.— Знаешь, Росс однажды даже спустил его с лестницы. Это случилось в Труро — о, много лет назад. Потом я некоторое время боялась, что у Росса будут проблемы, но он сказал, что Джордж не захочет выглядеть еще глупее.

— Хотела бы я это видеть! — расхохоталась Харриет.

— Росс объяснил, это случилось из-за того, что ему не понравился шейный платок Джорджа! — с трудом выговорила Демельза сквозь всхлипы, ставшие результатом очередного приступа кашля. Когда он затих, она заговорила серьезнее: — Но почему ты считаешь, что если... если бы Росс с Элизабет поженились, они не были бы счастливы?

— Такова их природа, — уверенно объявила Харриет. — Весь этот аристократизм, все изящество вкуса... Росс возвел ее на пьедестал. Но чтобы удержать Росса, нужно больше, чем утонченная беседа и красота, ему нужна та, что способна разделить его дух и его огонь.

Демельза неспешно кивнула. Проницательность Харриет нередко поражала ее, и она не могла бы поспорить с ее оценкой Росса. В нем всегда было что-то... неугомонность, потребность в риске, неприятие респектабельной жизни деревенского сквайра или даже члена парламента.

— Поэтому совсем скоро ему стало бы недостаточно Элизабет, — продолжала Харриет. — Хотя, возможно, он сам даже не сознавал бы, что хочет от нее чего-то, что она не могла дать. Он стал бы проявлять недовольство той жизнью деревенского джентльмена, которую она вынудила бы его вести — охота, усадьба, походы на балы и званые вечера у соседей. Она не понимала бы его взглядов на мир, его искренней заботы о простых людях... Ох, разумеется, она отдавала бы должное благотворительности, но Росс всегда далеко выходил за такие рамки. Она старалась бы его усмирить, удерживать в комфортных границах стандартов своего сословия.

Демельза мягко улыбнулась собственным воспоминаниям.

— Задача невыполнимая.

— Именно. Почувствовав, что пьедестал крошится под ногами, она все сильнее старалась бы оставаться в центре его внимания — и добилась бы только того, что он отдаляется все больше. А он, в свою очередь, все больше бы раздражался и сопротивлялся ее привязчивости. В конце концов любовь обратилась бы в желчь и горечь, а брак для обоих превратился бы в ловушку.

Демельза некоторое время сидела молча, поглаживая теплую шерсть Рамзеса и размышляя над словами Харриет.

— Но ты знаешь, точно так же нередко бывало и в нашем браке, — задумчиво произнесла она. — Если жизнь на время становилась слишком тихой, его снедало беспокойство. А потом я узнавала, что он опять собрался затеять новое рискованное предприятие — поиск медной жилы, или поездка в Лондон, или куда-нибудь за границу.

— Да. Но ты понимала, что ему это необходимо — он всегда должен быть при деле. Ты его понимала, и у вас были общие ценности. Ты всегда позволяла ему свободу. И таким образом оставалась центром его мира.

Бледная улыбка осветила лицо Демельзы.

— Может, это уже ненадолго. И возможно... — она бросила взгляд на подругу, — когда я уйду, он женится во второй раз.

Харриет, смеясь, покачала головой.

— Не женится. Ты недооцениваешь себя, Демельза. Росс больше пятидесяти лет был с тобой. Таких отношений он никогда не найдет ни в ком другом, не станет даже пытаться. И если у тебя есть какие-то надежды на меня в этом смысле, — язвительно добавила она, — ты сильно ошибаешься. Я похоронила двух мужей и третьего не желаю — мне так понравилось быть хозяйкой самой себе. А что касается Росса, во многих отношениях мы слишком похожи, во многих — чересчур разные. Я его очень ценю как дорогого друга и надеюсь, он испытывает ко мне те же чувства. А зачем рисковать такой драгоценной дружбой ради столь ничтожной вещи, как брак?

Стук в дверь объявил о приходе Бетси с вопросом об ужине, и, не сговариваясь, Демельза и Харриет перевели разговор на нейтральные темы, хотя Демельза намеревалась попозже обдумать все сказанное.

Вернувшийся из конторы Росс застал их обсуждающими последние новости о юной королеве Виктории и о том, кого она выберет в мужья — принца Альберта Саксен-Кобурга или принца Александра Нидерландского.

— Мне хотелось бы, чтобы она предпочла Александра, — заметила Харриет. — По-моему, у него прекрасное чувство юмора.

— А Джефри Чарльз был знаком с его отцом во время войны на полуострове? — спросила Росса Демельза.

— Да, и я даже встречал его пару раз. Он был весьма популярен как офицер — доброжелательный, но достаточно мужественный. Он очень хорошо проявил себя у Катр-Бра, как раз перед главным сражением. И если его сын похож на отца, то станет отличным выбором.

Харриет уговорили остаться на ужин, потом она отправилась домой в сопровождении Джема Картера. Росс налил бокал бренди себе, портвейна Демельзе, которая продолжала шитье, и устроился с книгой у очага.

Ему нравились такие мирные вечера. Слышны были только потрескивания остывающего к ночи старого дома, далекий шум ветра и моря.

— Надеюсь, в этом году погода на Рождество будет получше, — сказала Демельза. — Я так хотела бы собрать всю семью.

— А для тебя это будет не слишком?

— Разумеется, нет, — улыбнулась она. — И я вообще сомневаюсь, что мне позволят перетрудиться. Меня изгонят из собственной кухни.

— И совершенно правильно. Ты заслужила отдых.

— Успею еще отдохнуть после смерти.

Ее слова Росс ощутил как острый нож в сердце. Он, разумеется, понимал, но мог притворяться, пока это оставалось невысказанным.

— Демельза... — слова застряли у него в горле. — Не надо...

Она невесело улыбнулась.

— Ох, Росс. Мы оба знаем, что это... эта болезнь — она похлопала себя по груди, — не собирается уходить. Мы отпразднуем Рождество, которого я так жду. Но после...