Нампара (ЛП)

— Дорогая, какое удивительное событие, — воскликнула она, подплывая к Демельзе подобно линкору; ее солидная грудь была заключена в атлас поразительного темно-вишневого оттенка с низким вырезом, и, как всегда, щедро демонстрировала обнаженную плоть. — Пятьдесят лет — кто бы мог подумать?

— И впрямь, — ответила Демельза, вежливо улыбнувшись. — Кажется, время пролетело так быстро.

Она произносила слова с нарочито более глубоким, чем обычно, корнуоллским грассированием. Демельза отдавала себе отчет в том, что Рут имела в виду не прошедшие годы, а их мезальянс, в первую очередь — Полдарка, женившегося на своей судомойке. Особенно учитывая, что Рут сама имела на него виды.

— Это немного напомнило мне твой первый прием. Помнишь, по поводу крестин вашего первого ребенка. Я не помню его имени...

— Джулия, — Демельза поджала губы.

— Ах да, конечно. Однако же я рада видеть, что... все эти люди ведут себя более-менее прилично. Вы их проинструктировали на этот счет? Я припоминаю, в тот раз был один… субъект, который несколько бесцеремонно совал нос не в свое дело.

— Ах, верно, это ты про моего отца, — ответила Демельза с натянутой безмятежностью. — Он довольно пристрастно относился к некоторым тенденциям в женской моде. Но порой мне кажется, в чем-то он был прав.

Поскольку тот давнишний спор касался чрезмерной демонстрации Рут своей груди, укол Демельзы попал точно в цель. Слегка обнажив несколько пожелтевших зубов, та склонила голову и уплыла прочь.

— О чем говорила грозная вдова из Мингуза? — подскочила к ней Кэролайн.

— Ох, просто старается быть такой же язвой, как обычно. Мне жаль жену бедного Хорри, терпящую рядом такую свекровь, и пока не похоже, что она собирается переехать во вдовий домик.

— Да и пространства она занимает слишком много, — озорно прошептала Кэролайн.

Демельза рассмеялась:

— Ох, Кэролайн, я так рада, что ты пришла. Не могу поверить, что ты здесь. Где ты остановилась и надолго ли?

— Я остановлюсь у тебя, дорогая. Если примешь.

— Ну, разумеется, оставайся, сколько захочешь. Но ты ведь приехала не сегодня?

Кэролайн помотала головой.

— Я тут с четверга. Приехала вместе с Сомерсетами, и пару дней мы провели в Тренвите. Там яблоку негде упасть, но было довольно весело. Амадора в своей стихии, дорогая. Помнишь, когда Джеффри Чарльз впервые привел ее домой, она выглядела этаким пугливым воробушком?

— Несомненно, за эти годы она расцвела, — согласилась Демельза, мельком взглянув на свою испанскую племянницу по мужу, непринужденно болтающую с Ричардом, маркизом Уэллесли, с которым Росс сдружился в последние годы, участвуя в кампании по предоставлению прав католикам.

— Но должна признаться, — добавила Кэролайн, взяв ее под руку и увлекая по направлению к саду, — я предприняла это путешествие не только ради посещения вашего приема, хотя это было главной причиной. Я приехала, чтобы завершить передачу прав на Киллуоррен.

— Что? Демельза изучала бледное, утонченное лицо подруги.

— Я передаю его Корнуольской больнице для размещения людей с душевными расстройствами. Обе мои девочки удачно вышли замуж, и дом им теперь не нужен. А Дуайт всегда мечтал о месте, где можно приютить душевнобольных. — Ее голос еще слегка дрожал, когда она произносила имя покойного мужа. — Работы по переустройству предстоит много, но Росс решил выделить часть денег из фонда, учрежденного им из наследства старого Хьюберта Тренкрома. Так что он будет открыт уже в следующем году.

— Это же замечательно, — воскликнула Демельза, — Дуайт так гордился бы тобой.

— Место будет называться клиникой Дуайта Эниса. — Кэролайн на мгновение закрыла глаза, а вновь открыв, сделала небольшой глоток из своего бокала. Вдруг она улыбнулась. — Ну давай, я же знаю, что ты смерть как хочешь представить меня новым поколениям Полдарков, хоть и в курсе, что я никогда не любила нянчиться с детьми. Но еще один виконт Полдарк и ваша первая правнучка — это нельзя пропустить!

Дети находились в центре внимания. Обоих крестили после церемонии брачного благословения — маленькая Шарлотта, которой исполнилось полтора месяца, безмятежно проспала все действо, но Джей-Джей завопил, возражая, когда преподобный Профитт держал его над купелью, и с силой вырывался, Демельза даже боялась, что викарий его уронит.

Теперь он успокоился. А Гарри вживался в роль идеального отца, мягко покачиваясь и воркуя с младенцем, лежащим на плече. Маленький розовый кулачок решительно вцепился в его шелковый галстук, но Гарри, казалось, не смущало, что его столь аккуратно повязанный платок в стиле Осбальдестона на глазах теряет форму.

— Это твоя бабушка, — сообщил он младенцу, который с недоумением взирал на окружающих большими серо-голубыми глазами. — А это твоя двоюродная бабушка Кэролайн.

— Я бы предпочла, чтобы ты называл меня просто тетушкой, — возразила Кэролайн, — а то звучит так, будто мне уже пора обзаводиться креслом-каталкой и слуховой трубкой!

Гарри рассмеялся:

— Ну конечно же, к вам это совершенно не относится, дорогая тетушка Кэролайн, — он наклонился и чмокнул ее в щеку. — Так что вы думаете о моем мальчике? Красавец — весь в папу, не правда ли?

— И такой же неугомонный, — продолжила Рейчел, подходя к матери. — По правде сказать, Генри ведет себя так, будто он единственный человек на свете, которому посчастливилось стать отцом.

Эти двое обменялась взглядом, что так знаком был Демельзе — они с Россом часто смотрели так друг на друга. В нем читались доверие и нежность. Она знала — это то особенное, наполняющее счастьем, что таится в ее душе, и теперь у ее сына и невестки тоже это есть.

— А где тут моя маленькая Шарлотта?

Крошечный, обернутый кружевами сверток пробудился и во весь голос выразил свое неодобрение существующим положением дел.

— Что ж, определенно у нее здоровые легкие, — засмеялась Харриет.

— Ох, прости, дорогая, — с тревогой произнесла Ноэль. — Она капризничает с тех пор, как мы вернулись из церкви.

— Не волнуйся. — Демельза ободряюще улыбнулась. — Я тебе вот что скажу — давай унесем ее внутрь. Там прохладнее и тише. Дай-ка ее мне на минутку.

Как только крошка оказалась в руках Демельзы, так сразу и успокоилась. Глаза Ноэль округлились от удивления, в них читалась некоторая обида.

— Как это у тебя получается?

— Многолетний опыт, — ответила Демельза. — Шестеро младших братьев, пятеро своих детей, четыре внука, а также множество соседских ребятишек из окрестных деревень.

Они вошли через боковую дверь дома и очутились в старой гостиной — большинство приглашенных будут находиться в новом крыле, если им вообще захочется заходить внутрь. Сквозь окно солнце мягко освещало немного потертую, но такую родную мебель.

Демельза устроилась в кресле-качалке, держа малютку на коленях — по правде сказать, она обрадовалась этой короткой передышке, хотя никогда не призналась бы в этом.

Ноэль села напротив.

— Я люблю эту комнату, — сказала она. — В детстве мне нравилось играть здесь. Обычно мы плескались и ныряли на берегу, а потом приходили сюда, обсохнуть возле огня.

— Я помню.

Ноэль выглянула в окно на гостей, гуляющих в саду.

— Чудный вышел праздник. Так много людей.

Демельза засмеялась.

— Похоже, все так думают, кроме меня. Какой идиоткой я, должно быть, выгляжу.

— О нет, бабушка. Я очень рада, что тебе приготовили такой сюрприз.

— Я ведь думала, что мы просто отпразднуем крестины. Не ожидала, что Росс вообще вспомнит — он ведь не из таких. — Она задумалась. — Как ты относишься к тому, что Гарри и Рейчел назвали ребенка в честь твоего отца?

Ноэль улыбнулась — совсем как Джереми — и эта улыбка кольнула Демельзу в самое сердце.

— Мне очень приятно. Это в память о нем. Хотя я его не помню, разумеется.

— Что ж…

Демельза бросила взгляд на старый стул возле камина, на котором некогда плакала вдова Джереми, через четыре месяца ожидавшая рождения ребенка, а теперь эта малышка сама стала матерью.