Заложники обстоятельств

Пока мальчик рассказывал мне свою печальную историю я его рассмотрела — светлые волосы у него были в папу северянина, ростом он тоже скорее всего будет как и все северяне, а вот кожа была смуглая, как у меня и карие глаза тоже, носик был задорно вздернут. Вообще мальчик был симпатичный, а впоследствии грозился вырасти красавцем и сердцеедом.

Естесственно, после того, как я узнала о том, что с ним произошло — я не могла его бросить.

— Тим, я всегда мечтала о брате, может хочешь остаться со мной? Я в этом городе также как и ты одна, а вместе — веселее, ну что скажешь?

Я видела как в глазах мальчонки загорается искра счастья и поняла, что теперь у меня есть братишка. Что-то очень уж быстро я обзавожусь родственниками. Но в этот раз я решала сама, и мне было нисколько не жаль.

11.

Вечером, после того, как Тим вымылся в душе, а его вещи я отдала прачке — постирать, я решила начать покраску волос. Развела порошок в теплой воле, как и было написано в инструкции, до однородной массы. Жижа приобрела неприятный зеленый цвет. Я с опаской стала наносить эту жуть на волосы, Тим мне помог распределить краску сзади, там, где я не доставала. Укутав тряпкой голову я стала ждать положенные пол часа. Немного подумав — мазнула оставшейся краской по бровям, а то странно будет смотреться — волосы белые, а брови темные.

Эти пол часа стали для меня просто адом, кожа на голове зудела так, что казалось все вши Халлоса грызут мою многострадальную голову. Я терпела из последних сил и когда истекла последняя минута я бросилась смывать эту адову смесь. Посмотрев в зеркало я, честно, испытала шок. На меня смотрело зеленоволосое и зеленобровое чудище. Я понеслась в комнату, попутно едва не сшибив моего соседа, который с лестницы заворачивал к свое комнате, услышав за спиной «Свят! Свят!» я буквально взвыла, видимо вой дополнил мой образ, так как я отчётливо услышала звук падающего тела.

Я ворвалась в комнату, Тим на мгновение опешил, а потом его будто прорвало, он хохотал, держась за живот и чуть не падал. Махнув на него рукой бросилась к упаковке. Последним пунктом шла рекомендация — после того, как краска будет смыта нужно ополоснуть волосы спиртовым настоем валерианы, и для закрепления эффекта.

Я отправила Тима к жене хозяина таверны, так как знала, что она сильно увлекается таким настоем и без него к работе не приступает — в малых количествах эта настойка дает легкое седативное действие, а при чрезмерном употреблении разгоняет мозг и дает чрезмерную активность.

Тима не было наверное уже минут пятнадцать, и я уже начинала нервничать — что могло случиться? Наконец дверь открылась и вошел мой названый брат с пузырьком настоя.

— Ты что так долго? — накинулась я на него.

— А ты когда-нибудь пробовала у пьяницы выпивку отнять? — сразу ощетинился брат — Эта тетка ни в какую не хотела отдавать, пришлось пообещать, что сегодня же вернем ей вдвое больше.

Тим осуждающе покачал головой, прямо как взрослый, я забрала у него пузырек, и, чмокнув его в щеку, пошла ополаскивать голову. Рассудив, что хуже уже не будет, я смело вылила настойку на голову и стала втирать, попутно натирая и брови. В итоге, слава Богине, мои в

Волосы и брови приобрели блондинистый цвет, где-то на тон темнее, чем у Тима. Теперь мы с ним выглядели так, будто и правда были родными.

На следующий день мы пошли устраиваться в школу наемников, я конечно была за то, чтобы Тим пошел в обычную школу, но он был категорически против, и последним аргументом стало то, что туда берут только детей из очень обеспеченных семей, и если на первый взнос у меня денег хватило бы, то это в обязательном порядке привлекло бы к нам внимание.

В приемной комиссии сидел невысокий круглый дядечка, и если бы не жуткие шрамы через все лицо, то вид его был бы добродушным и даже несколько комичным. По результатам собеседования Тима взяли в начальную школу-интернат (хотя я просила, чтобы он жил дома, но разрешено было только на выходные забирать), а мне предстояло пройти месячный квалификационный курс по нечисти, так как в остальном моя подготовка была на хорошем уровне (спасибо дяде Жаку и Рону).

Так, за учебой пролетел почти месяц. На занятиях нам в основном преподавали классификацию нечисти и способы ее уничтожения. Практики не было, но преподаватели были в прошлом наемниками, поэтому отсутствие практики компенсировали красочными описаниями уничтожения нечисти.

С Тимом мы все выходные проводили вместе, он оказался умным и веселым мальчиком. Мы не говорили о его родителях с того дня, как я спасла его от виселицы и забрала с улицы. Но ночью мне часто доводилось слышать как он плачет во сне и зовет мать. За этот месяц мы очень сдружились, мальчик потихоньку стал мне доверять, а я как могла старалась быть ему хорошей сестрой и примером. В общем жизнь моя наладилась, я имела свободу, занималась чем хотела, и еще у меня была семья, та, которую я сама выбрала, а не навязанная. В далеком будущем я планировала, что съезжу с Тимом в приграничье и познакомлю его с тетушкой и дядей Жаком, уж он тоже не мало историй может рассказать.

В общем я была практически счастлива, только вот вечерами, особенно когда Тим был в школе, сердце сжимала необъяснимая тоска, меня накрывала апатия и едва не душили слезы и хотелось бежать из дома, куда — не важно. Иногда по ночам вообще происходило странное. Мне начал сниться мужчина, лица его я не видела, но зато все остальное явственно чувствовала. Как его твердые губы накрывают мои, как тягуче медленно его язык проникает в мой рот, как его рука сжимает мою грудь и как я задыхаюсь от желания. Обычно после таких снов я просыпалась в самом дурном расположении духа, а низ живота ныл. Эти сны я связывала с активной супружеской жизнью моих соседей, стены в доме были тонкими, и потому мне частенько приходилось слышать их бурные развлечения.

Так что если убрать эти нюансы, то моя жизнь была практически тем идеалом, о котором я мечтала, хотя в тех моих, далеких, мечтах я шла этой дорогой с Лорасом (интересно, где он теперь) и мы были и супругами и друзьями и соратниками.

Однажды, в один из «тоскливых» дней, как я про себя их называла, я вышла из дома — прогуляться. Не могла сидеть в четырех стенах. Была пятница и Тим должен был появиться дома только утром. Я решила дойти до своего любимого кафе, где подают кофе. Убью время до сна, да еще и выпечка в том кафе потрясающая, заодно на утро возьму — Тима порадую.

Поход до кафе не занял много времени, а домой возвращаться не хотелось, поэтому я решила задержаться по-дольше, благо работало заведение допоздна. Я сидела за столиком, когда благочестивый народ спешил по домам, когда зажглись на улице фонари, и мне пришлось пойти домой, когда заведение закрывалось, а на улице стали появляться те, чье ремесло не терпело дневного света.

Я шла по улице твердым шагом, не боясь нападения, да и путь мой был не длинный и довольно хорошо освещен. До дома оставалось всего несколько метров, как до моего слуха донесся то ли всхлип, то ли стон. Поколебавшись несколько секунд, нет ну мало ли, вдруг это ловушка и специально заманивают жертву, я достала из сапога один из кинжалов и вошла в темный переулок, откуда доносились звуки.

Я подобрала с земли камень и прижалась к темной стене. Косой луч фонаря фонаря освещал кусок стены напротив и клочок земли, и на этой земле я разглядела окровавленную руку.

Бросив камень в глубину переулка и убедившись, что того, кто уделал этого человека нет рядом, подбежала к раненому. Это был мужчина, северянин, он застонал и пошевелился. Я ощупала его голову и моя рука тут же стала мокрой от крови. Чтобы оценить состояние пострадавшего нужно было его хотя бы вытащить на свет. Подхватив человека подмышки я попыталась его сдвинуть, как и все северяне он был огромный, так что первая попытка была провалена. Но сдаться я не могла, на кону стояла жизнь человека. Я стала изо всех сил тянуть его и, о чудо, потихоньку мне удалось сдвинуть эту тушку. Подтянув его к свету — осмотрела на предмет повреждений. Голова, как уже было понятно оказалась пробита, на сколько серьезно повреждение — судить не бралась. Однако в остальном мужчина был цел. Я не знала как мне поступить — пойти за стражей или попробовать привести его в чувства, если пойду за стражей, то напавшие могут вернуться, или же другие могут поживиться, ведь можно ещё одежду снять. Я решила попробовать привести в чувства этого бедолагу, а если не получится, то пойти за стражей.