Девятый круг удачи

Людаша вернулась и сделала, как он предвидел: поставила стакан, забралась под одеяло, выключила настольную лампу и прижалась к нему. Дима повернулся к ней лицом и якобы во сне тоже обнял, он любил вот так засыпать – в обнимку с ней. Людаша чудо, безупречная половина, которую мечтает найти всякий адекватный мужчина, чтобы пройти с ней весь путь до старости и знать: у него есть надежный тыл, где поймут, успокоят, помогут, приласкают. Это чудо досталось Диме, ему повезло, но… Кое-что в тот день изменилось: он был на встрече, его поставили перед жестким выбором, очень тяжелым, отсюда и странное поведение с настроением, которые Людочка приняла за болезнь.

…из прошлого в сегодняшнее время, он очнулся ото сна и не понимал, где находится. Рассвет наступает поздно, со всех сторон его окружала темнота, но за окном уже светлело и по очертаниям мебели стало, наконец, ясно, в каком он месте – у Савелия дома. Артур пожалел, что проснулся – явь непредсказуема, тем и страшна, мгновенно вчерашний вечер припомнился в деталях, отсюда новый день не принес ни единого просвета, ни мало-мальской надежды. Вскоре он вздрогнул от окрика:

– Артур! Просыпайся!

– Я не сплю, – отозвался он, поднимаясь.

Семь утра? Значит, спал часа два, никаких снов не видел, только иногда из черноты возникали лица, кого он любил и кого успел возненавидеть, но сразу же и таяли, оставляя в душе горький привкус раскаяния.

Выпили по чашке кофе и поехали к Артуру, бедняга всю дорогу молился, чтобы труп Клары исчез – все равно каким образом, хоть пешком ушел, хоть его выкрали, хоть растворился, но чтобы исчез бесследно и безвозвратно. Машину Савелий поставил во дворе, предположив, что в доме Артура придется пробыть довольно долго, не имело смысла оставлять недешевого железного коня за оградой, и оба свободно зашли в особняк.

– Ты что, оставил дверь открытой? – удивился Савелий.

– Видимо, да, – признал факт Артур, пряча в карман не понадобившиеся ключи. – Я просто ничего не помню, совсем ничего.

– Плохо, плохо…

– Ты о чем? Что плохо? – занервничал Артур.

В сложившихся обстоятельствах он ощущал себя безжизненным, недееспособным и сиротливым созданием, потерявшимся в пространстве и во времени. Но, несмотря ни на что, чувство самосохранения работало безотказно, поэтому он хотел знать наперед – откуда ждать удара.

А Савелий махнул рукой, мол, иди за мной, не пояснив, что имел в виду под словом «плохо», и стал подниматься на второй уровень. Артур плелся за ним, его нутро кричало небу: «Бог! Если ты есть, перенеси Клару в другое место, иначе никогда не буду верить в тебя!»

Бог проигнорировал ультиматум, ибо труп лежал на прежнем месте, глядя в потолок бессмысленными глазами с той лишь разницей, что теперь стало явственно видно: из этого тела жизнь ушла. И Артур, чувствуя, как внутри все оборвалось, облокотился о дверной косяк, не желая ни входить, ни смотреть на труп Клары. Тем временем Савелий, стараясь не наступить на лужицу крови, прикрыл убитую ниже пояса полами халата и вызвал по телефону полицию.

– Хм… – прохаживаясь по спальне и осматривая все углы со стенами, произнес он. – Убийца с балкона стрелял, так?

– Как стрелял, я не видел, – сказал Артур. – В шесть-семь вечера уже темно, он слился с фоном. Но я видел, как он спрыгнул с балкона.

– А лицо?

– Нет, не видел, – напрягал память Артур. – Думаю, он был в маске или в чем-то наподобие маски, потому что выглядел как сплошная тень.

Савелий вышел на балкон, рассуждая вслух:

– Значит, Клара раздернула шторы, открыла балконную дверь… Артур, скажи, а через какое время раздался выстрел?

– Выстрела я не слышал, – напомнил тот.

– Знаю, знаю. Ну, бокал разбился через какое время? Клара его выронила, когда в нее попала пуля – я так себе это представляю. Припоминай: открыла дверь, разбился бокал… Сосредоточься на звуках, подумай, сколько между двумя этими звуковыми точками прошло времени?

– Минута, мне кажется.

– Минута… Минута… – осматривая балкон, повторял Савелий, словно заевшая пластинка, которую царапает игла музейного патефона.

– Послушай, Савелий, – разволновался Артур, – может, сказать им, что я был внизу и не видел, не слышал, как убили Клару?

– Все равно вычислят, что на момент убийства ты находился здесь, – расстроил его Савелий. – К примеру, каплю крови найдут на полу или на кровати – в тебя ведь попал осколок лампы, короче, будет только хуже. Ты и так вчера свалил отсюда, одного этого достаточно, чтобы серьезно осложнить тебе жизнь.

– Значит, дела мои неважнецкие…

– Не люблю заранее делать прогнозы, но повозиться придется – кто спорит? Смотря кто во главе группы приедет, есть вполне адекватные мужики, которые любят докапываться до истины, а есть… сам знаешь, случайные люди.

– Случайные в такой серьезной сфере? Тогда это катастрофа, ни полицейский, ни пилот, ни врач не могут быть случайными, от них зависит жизнь. Господи, я же не виноват в этой смерти…

– Главное, не суетись, обдумывай каждое слово и… и говори правду, но! Когда спрашивают. А так – молчи, тогда не запутаешься. Я буду говорить. В случае если попадется упрямый козел, свяжусь с приятелем, он поможет выкрутиться за некоторую благодарность. Не кисни, ты хотя бы откупиться можешь, а представь: на твоем месте человек без бабок – как ему, а? Пойдем вниз ждать. Но помимо всего думай, кто заинтересован в смерти Клары, она должна была с тобой делиться своими бизнес-лядскими проблемами, у барышни после папочки осталось состояние неприличных размеров, может, это ключ к убийству? Может, стреляли в деньги?

– Если она и делилась, я не слушал, неинтересно было, – признался Артур, к тому времени спускаясь по лестнице. – Ты же знаешь, какая она… Последнее время я органически не переваривал ее… да и не любил никогда! Только она сама делала все, чтобы к ней росло отвращение.

Савелий шел первым, услышав словесный кошмар, развернулся лицом к Артуру и, глядя на того снизу вверх, предупредительно выставил указательный палец, ткнув в грудь друга:

– Не вздумай, слышишь? Не вздумай всю эту муть выложить следаку, иначе тебе никто, даже такой гений изворотливости, как я, не поможет. Но и не выдавай восторгов по поводу Клары, фальшь за версту видна. Ты понял?

– Я не идиот, – оскорбился Артур.

– Да? А я иногда сомневаюсь. Надо признать, убийство, дерзкое…

– В чем ты видишь дерзость?

Артур соображал неважно, в его голове параллельно бурлили две мысли: одна копалась в памяти, перебирая все возможные причины убийства Клары, другая – истязала риторическим вопросом: почему именно с ним это случилось? Но все, что говорил Савелий, он слышал, стало быть, третьим планом включался в реальность. На этот раз Савелий оставил его без ответа, определив по шуму:

– Готовься, ментазавры приехали.

И началось. Савелий отвел в спальню следственную группу, Артур остался в гостиной, ему невмоготу было снова видеть Клару, а она все равно стояла перед взором, то есть лежала. Сколько прошло времени, он не знал, только ощутив острый приступ голода, отправился на кухню, кстати, Савелий позвонил повару с домработницей и попросил обоих сегодня не приходить. Впрочем, их в любом случае будут допрашивать, но раньше Савелий переговорит с ними, чтобы пели в унисон и не навредили хозяину.

Артур сварил кофе целую бадью, сделал бутерброд, но… вспомнил Клару, лужицу крови, вытекающую из-под нее, после видения кусок не полез в рот. Прибежал паренек из группы и пригласил его в гостиную, где ждал следователь по фамилии Черновол. Он стоял как командор на палубе корабля, широко расставив ноги, вздернув кверху подбородок и заложив руки за спину, стоял перед картиной на стене, изображавшей зимний лес. Заслышав шум, следователь повернулся к входящим и первым делом спросил, кивнув назад:

– Подлинник?

К чему спрашивать про какую-то картину?

– Не знаю, – буркнул Артур, усаживаясь в кресло.