Страница 10 из 19
Чем разведка и занимается. Нудно и кропотливо…
Винтовки снайперские производства Бельгии – десять штук. Это кому интересно знать, столько оптики понадобилось?..
Рации армейские натовские – сорок штук.
Винтовки М-1 – аж тысяча!
Пулемёты крупнокалиберные…
Армейское вооружение… Это не по теме. Террористы в большом количестве пулемёты не покупают. Зачем им пулемёт? Их оружие – взрывчатка, мины, отравляющие вещества. Им в атаку с автоматами наперевес не бегать. Хотя интересно, кому столько пехотного вооружения понадобилось? Глянуть для интереса?
Винтовки, тысяча штук…
Патроны…
Цены…
Поставки…
Что? Что?! И как сие понять? Вот это… И здесь… И тут…
Как объяснить?.. А если вместе?..
Ну и ну!.. Черт тебя раздери совсем!..
Экран был большой, в полстены. А зал маленький, всего на десяток мест, потому что это не кинотеатр.
В зале сидели люди в штатском.
– Дайте следующий эпизод.
Эпизод был не из фильма. Был из жизни. Какие-то бойцы в армейском камуфляже, без знаков различия, бродили вдоль шеренги стоящих на коленях людей в одинаковых оранжевых комбинезонах. Они что-то выкрикивали, но что, понять было невозможно. Иногда били пленников, но не сильно, просто подравнивая шеренгу, лишая людей воли к сопротивлению.
Все чего-то ждали. Или кого-то.
– Вы установили личности пленников?
– Практически всех.
– Граждане нашей стран есть?
– Да, четверо. Смит Гаррисон – независимый журналист. Дэвид Стюарт – военнослужащий армии США. Инженерные войска. Мур Рид – морпех. Мартин Купер – из нашего ведомства.
– Дайте крупные планы.
На экране лица дали крупно. Американцы были гладко выбриты, спокойны и безразличны ко всему происходящему. Они смотрели словно невидящими глазами, и лица их ничего не выражали. Их отучили от эмоций. Вначале, когда их схватили, они сопротивлялись, грозили, кидались в драку… Но им объяснили, что этого делать нельзя. Очень доходчиво объяснили. И они сломались и смирились со своей участью.
Их обращения к нации звучали бесцветно, потому что они понимали, что на те условия, что выдвигали боевики, никто не пойдёт.
Они винились в своих грехах заученными словами.
Они прощались с семьями, говоря дежурные фразы.
От ненависти и безумных надежд они пришли к тихому отчаянию и хотели только одного: чтобы это всё поскорее кончилось. Невозможно жить в бесконечном ожидании смерти. Смерть должна быть быстрой и милосердной, а не растягиваться на месяцы.
– Дальше…
На экране появился человек точно в такой же защитной форме и с ножом в руке. Стал что-то говорить на непонятном языке.
– Дайте перевод.
– … Эти неверные пришли в наш дом, чтобы наводить свои порядки. Мы не звали их в гости, они явились сами. Они презирают нас, наших предков и нашего Бога…
– Кто это такой?
– Али-Юсуф. Это наш человек. Завербован три года назад. Кличка Учитель.
– Почему Учитель?
– Он был учителем истории. Преподавал в школе. Раньше.
– Интересно… Наш человек убивает наших людей. Вы что, не могли с ним договориться?
– Это было нецелесообразно. Мы могли раскрыть его.
– Понятно…
Учитель ещё что-то говорил, размахивая ножом, указывая на пленных и на себя. На Востоке любят поговорить, покрасоваться. Любят свадьбы, похороны, казни…
Потом Учитель крикнул. И к нему подбежали бойцы. Примерно одного роста. Невысокие.
– Это что, карлики?
– Нет, дети. От девяти до одиннадцати лет.
Дети встали за спинами пленных и приставили пистолеты к затылкам пленных. Большие, черные пистолеты, которые еле умещались в их ладонях. И преданно посмотрели на Учителя. Тот что-то сказал им, ободряюще улыбнулся и взмахнул рукой. И дети дружно, как их учили, нажали на спусковые крючки.
Они были очень прилежны и не по-детски серьёзны. И ещё очень горды, что им доверили такое взрослое дело.
Пули, пробив черепа насквозь и выйдя через лица, ударили в землю, подняв сухие фонтанчики пыли.
Дети сделали шаг назад.
Пленники рухнули вперёд. Ткнулись раздробленными, разорванными лицами в землю. В чужую землю. И лишь один не умер мгновенно. Лишь один закричал и стал возиться на земле, загребая руками и ногами. Пуля не убила его, лишь ранила.
Мальчик, который стрелял в него, испуганно заморгал, стал растерянно оглядываться, а потом захлюпал носом и заплакал, растирая слёзы ладонями по щекам. Ему стало стыдно, что он не смог как другие, как все. Его приятели справились с заданием, а он нет.
Учитель подошёл к нему, ласково похлопал по плечу, наклонился, что-то прошептал на ухо. Наверное, успокоил, ободрил, сказал, что с кем не бывает, когда в первый раз… ничего, потом всё получится, обязательно… Он был хороший учитель, заботливый…
Потом, оставив ученика, шагнул к раненому, перекатил его ногой на бок, ухватил за волосы, рывком задрал голову и перехватил ножом шею. Перепилил, сломал позвоночник и поднял отделённую от тела голову, окропляя землю вокруг стекающей из перерезанной шеи кровью.
Кровью стопроцентного американца…
Кадр замер.
– Он хороший агент?
– Да. Не из лучших, но ценный. Даёт полезную информацию, лоялен к агентам-посредникам, часто используется в различных акциях. Пока числится во втором эшелоне, но при необходимости его можно продвигать.
– Понятно. Кто ещё?
– Галиб. Очень перспективный агент. Кличка Крюгер.
– Как?
– Крюгер.
– Почему Крюгер? Это же персонаж из фильма ужасов…
– Да, он отличается особой жестокостью.
– Особой?.. Хм… А тот, которого мы только что видели – он агнец божий, который кактусы поливает? Что же такого творит ваш Галиб? Если он не просто жесток, а как-то по особому? Он что, людей живьём ест? Сырыми…
– Он наказывает своих подчинённых изуверским образом. Если боец что-то недоглядел – он вырезает ему глаза. Если не услышал – отрубает уши. Если не понял…
– Голову?.. Действенная методика! Какими силами он располагает?
– На сегодняшний день его группировка самая многочисленная в Регионе. И самая боеспособная. По косвенным оценкам, он может мобилизовать до пятнадцати тысяч активных штыков.
– Это же целая, по штату военного времени, дивизия… Интересно. Покажите его.
На экране возник человек. В камуфляже, в куфии, с платком на лице.
– А лицо?
– У нас нет его лица. Он никогда не снимает платок и не говорит своим голосом. Он общается через доверенных помощников.
– Откуда он?
– Неизвестно. По слухам, из старинного, уважаемого рода.
– Что за чудик?.. Вы уверены, что такой странный агент может быть нам полезен? Странности всегда напрягают.
– Там, у себя, он пользуется особым авторитетом. Как бы сказали наши политтехнологи – у него рекордные рейтинги. Недавно он собственноручно убил журналиста, который оскорбил своей книгой Аллаха.
– Это он?
– Да.
– Слышал. Сильный пиар-ход. Какую роль вы отводите ему в планируемом сценарии?
– Весьма серьёзную.
– Вы уверены в вашем выборе?
Докладчик замялся, но сказал:
– Может, он и странен и жесток, но именно это позволило ему обойти своих политических конкурентов. Хотим мы того или нет, но он завоевал исключительные позиции на Востоке, причём в очень короткие сроки. Надо признать, мы проглядели его. Теперь он не зависит от наших решений – он сам по себе. Мы можем не планировать его участия в предстоящих событиях, но не сможем его исключить из них. Он есть, он весом и так или иначе будет влиять на развитие ситуации в ту или иную сторону. Лучше – в нашу сторону, чем в чужую. Если заранее не обозначить ему коридор, мы получим неуправляемую и непрогнозируемую силу, которая может смешать все карты.
– То есть исключить его из сценария невозможно?
– Затруднительно. Лучше иметь его в союзниках.
– Хорошо. Включайте его в канву операции.
Все присутствующие пометили что-то в блокнотах.