Орден ветров

— Не хочешь обзавестись новым? Мы, конечно, не клан, но… — Куруми сбилась, когда Элрион обернулся, и их взгляды встретились, заставив её на пару мгновений потеряться в золоте его глаз. — То есть я хотела сказать, мы же вроде как мир спасли, нам теперь многое простят даже…

— Даже тёмного эльфа в гильдии? — Элрион недоверчиво нахмурился. ну хотя бы сразу не отказался.

— Если эльфы приняли тебя в качестве хранителя кандидатки на престол, то и совет примет в качестве члена нашей гильдии. И вообще, мы сами решаем кого принимать в свои ряды, — сбивчиво заговорила Куруми, чувствуя как у неё краснеют кончики ушей.

— То есть это приглашение на вступление? — во взгляде Элриона было что-то странное, словно он всеми силами подавлял какое-то рвавшееся наружу чувство.

— Это предложение остаться рядом со мной, — ответила Куруми, не задумываясь.

— Навсегда? — на наконец поняла, что за чувство было во взгляде Элриона — надежда, осторожная, такая, в которую сам до конца не веришь, и очень боишься ошибиться.

— Навсегда.

***

Снежные искры туманом повисали в нагретом воздухе. Акира раскрутила посох, выпуская на волю целый снежный вихрь, но Фукуда вовремя закрылся щитом и контратаковал, заставив её отступить назад.

К несчастью, не слишком удачно. Под её каблук попал какой-то камень, и Акира, не удержав равновесия, полетела на землю. И скорее всего, окунулась бы головой в песок, если бы Фукуда не успел подхватить её за талию и аккуратно поставить на ноги.

— Это уже второе поражение за сегодня, ты в этот раз как-то слишком очевидно поддаёшься, — мягко улыбнулся он.

— Я никогда не поддаюсь, — возразила Акира.

— И поэтому ты используешь только ледяные заклинания, хотя огненные у тебя гораздо мощнее, — заметил Фукуда.

— Просто не хочу спалить здесь всё, — пожала плечами Акира.

Отчасти это была правда. Задний двор гильдийского дома хоть и был в целом неплох для тренировок, но случайные искры от заклинаний вполне могли долететь и до дома. А в такую тёплую и сухую погоду всё вспыхнет достаточно быстро.

— Ты очень несконцентрированна в последнее время, — продолжил Фукуда, поймав взгляд Акиры, когда она будто бы случайно бросила его на окно комнаты Элисии. Уже раз десятый за последние полчаса. — Если волнуешься за неё, так и скажи.

— Я не… — Акира отошла на несколько шагов назад и прислонилась к невысокому заборчику, — ладно, я действительно волнуюсь. Я ведь знаю её уже почти четырнадцать лет. Мы росли вместе, вместе учились магии. Она мне… почти как сестра, наверное.

— Да, наверно, — Фукуда встал рядом с ней, тоже оперевшись на забор, — знаешь, от этих братьев и сестёр всегда одни волнения. В смысле они вечно что-то ломают, теряют, портят. А новые синяки и царапины появляются у них раза в два быстрее, чем ты успеваешь залечить старые. От них одна головная боль. Но именно в такие моменты ты особенно сильно понимаешь, насколько сильно их любишь и насколько они тебе дороги.

Акира улыбнулась, поняв, что ей неожиданно приятно думать о гильдии, как о большой и дружной семье, такой же, как семья Фукуды.

— А твоя семья, ты ведь так и не навестил их после выписки?

— Да, — Фукуда посмотрел на свою больную руку, крепко сжал и разжал пальцы. — Не хотел говорить им о травме, только бы волноваться заставил. Но теперь, думаю, можно.

Они замолчали, Акира и сама не заметила, как снова перевела взгляд на окно комнаты Элисии. Кажется, это уже начинало происходить неосознанно.

— Аки, — вдруг начал её Фукуда, заставив её снова посмотреть на него, — я знаю, что уже предлагал когда-то, но спрошу ещё раз. Когда… когда мы закончим все дела здесь и в Гавани, ты не хочешь съездить со мной в Колдрок? Мои младшие без ума от магов, так что, думаю, они от тебя не отстанут даже если ты пригрозишь их заморозить, но… но в целом они милые ребята и…

— Я согласна, — Акира почти рассмеялась, глядя как глаза Фукуды расширяются от удивления и радости.

— Серьёзно?

— Серьёзнее некуда.

***

Утром на Небесную гавань с гор спустился туман, укрыв город полупрозрачной белой вуалью. Гензаи смотрел в окно, на расплывающуюся в белёсой дымке площадь, и видел только туман. Туман и ничего больше. Ни белой фигуры, мелькающей на периферии зрения, ни размытого силуэта вдали. Он не слышал ни голоса, ни даже шёпота. Вообще ничего. В голове было до приятного пусто.

Морок ушёл. Они расстались где-то на полпути между Мистландом и Альтерой. Это было их общее желание. Морок сказал, что в Туманных землях сможет прожить и без Гензаи, и что там он сможет найти Лунарию и наконец-то быть с ней. Гензаи отчего-то верил, что всё будет именно так. Сам же он просто хотел остаться один в своей собственной голове.

За все эти бессчётные дни вынужденного соседства с призраками, Гензаи и забыл насколько упоительно сладким может быть одиночество.

Впрочем блаженство не может быть долгим.

Дверь в его кабинет открыли без стука, почти пинком. Только у одного единственного человека во всём мире хватало наглости входить в эту комнату так.

— Доброе утро, — почти пропел Лайт.

— Было до твоего появления, — отозвался Гензаи.

— Как грубо, — его голос в миг сделался обиженным, почти жалобным, — ты ранишь меня в самое сердце.

— Зачем пришёл?

Гензаи отвернулся от кона и посмотрел на Лайта. Он уже успел расположиться в кресле, закинув ногу на ногу. Выглядел он… живым. Действительно живым, а не как тот, кто стоит одной ногой в могиле. Но главное из его глаз ушли все признаки надвигающегося безумия. Не было ни лихорадочного блеска, ни отчуждённой апатичности, лишь хитрый хитрый прищур и весёлые искорки.

— Соранико отправила. Она сказала, что гонцам, принёсшим плохие вести, отрубают голову, а меня не жалко. Жестоко с её стороны, да? — протянул он.

— А у нас плохие вести? — Гензаи кое-как подавил зевок. Он ещё не успел толком проснуться, хотя время уже подходило к полудню, но его это не особо волновало. В конце концов он наконец-то выспался.

— Совет требует отчёт о событиях, произошедших в Мистланде. В ближайшее время, — Лайт почти по-кошачьи лениво потянулся, он выглядел даже более сонным, чем Гензаи. Скорее всего, совсем недавно выполз из кровати.

— Я уже отправлял им отчёт, если это можно так назвать, — задумчиво ответил Гензаи. — Там правда было всего одно слово.

— Увольняюсь? — в тоне Лайта было даже слишком много энтузиазма.

— Если бы, — усмехнулся Гензаи. — Я написал «выполнено». Что им ещё нужно?

— Они просят, нет, они требуют подробный отчёт, со всеми красочными подробностями, — Лайт снова потянулся и поглубже зарылся в кресло, словно собирался устроиться спать прямо тут. — Лично я предлагаю подробно и красочно послать их в бездну. Могу заняться составлением текста, если тебе не хватает красноречия.

— Тебя только вчера официально помиловали, — напомнил Гензаи, — уже не терпится снова навлечь на себя гнев дворца?

— Ну-у-у, — Лайт с нарочито задумчивым видом возвёл глаза к потолку, — раз уж меня помиловали, то я теперь самый что ни наесть честный гражданин, а значит плакала моя репутация. Нужно восстанавливать. Оскорбление власти это, конечно, не самая выдающаяся заслуга, но надо же с чего-то начинать.

И хуже всего то, что было непонятно, шутит он или нет. Пожалуй, Лайта действительно могла исправить только могила. Но Гензаи не мог отрицать, что не желал бы Лайту исправления.

Впрочем, не он один здесь не менялся.

— Входите уже, вас слышно, — сказал он, обращаясь к двери, из-за которой то и дело раздавался чей-нибудь шёпот.

Весь офицерский состав его гильдии в то же мгновение оказался в комнате.

— Я их останавливала, — сказала Соранико, закрывая за собой дверь.

— Нет, — хором возразили Анд и Антейку.

Ни эльф, ни лансия, ни волшебница не выглядели как те, кого только что поймали за подслушиванием. Они привычно расселись по своим любимым местам, словно у них было очередное собрание. Хотя Гензаи уже и не помнил, сколько лет назад они собирались здесь именно таким составом.