Орден ветров

— Не говори так, Ги, — возразила Хейвер, глядя на него с трогательным сочувствием. — Ты просто…

Он прервал её коротким жестом. Фиолетовые глаза всё также оставались спокойными.

— Но ты вернула мне семью, и я перед тобой в долгу, — продолжил он, неотрывно глядя на волшебницу, — так что говори, чего ты хочешь.

***

— Это было безумие, — фраза должна была прозвучать осуждающе, но вместо этого в ней слышалось удивление, почти восторг.

— Нет, просто риск, к слову, оправданный, — пожала плечами Элисия.

«Безумие — это то, что я собираюсь сделать после, но ты об этом уже не узнаешь» — подумала она, бросая взгляд в окно на остывающую от дневного жара пустыню.

Верника сидел у камина. Огонь внутри едва теплился, но они не спешили раздувать его. Вечер выдался тёплым, и Элисии нравилась прохлада. Верника же говорил, что от холода его клонит в сон.

«Точно змея» — усмехнулась про себя Элисия.

— Вы победили Ледяного дракона, который почти полгода держал в страхе добрую половину Мерки и её окрестностей и договорились с ним о сотрудничестве, — весёлые искры в глазах Верники впервые не казались насмешливыми, — с вам выгодно вести дела.

— Теперь, когда на вашей стороне два дракона, с остальными чайлдс будет легче заключить постоянное перемирие, — Элисия задумчиво смотрела вдаль, лишь изредка переводя взгляд на Вернику. Он же смотрел на неё неотрывно, но это уже почти не раздражало. Видимо, она привыкла.

— Забавно, получается, спасая свой мир, вы ненароком спасли и наш, — Верника подбросил в огонь несколько поленьев, и пламя разгорелось ярче. — Герои в любом мире герои, да?

— Выходит так, — кивнула Элисия.

Эта была последняя ночь, которую она проводила в этой комнате, в этом доме, в этом городе, в этом мире. Возможно, это вообще была её последняя ночь. Завтра они либо спасут мир, либо умрут. Завтра всё в любом случае кончится.

— Что будешь делать после спасения мира? — в голос Верники вернулась привычная насмешливость.

— Высплюсь, — усмехнулась Элисия. — Героям тоже нужны выходные.

Они замолчали. Верника смотрел в огонь, Элисия на зажигавшиеся в небе звёзды, на круглую луну, идеально круглую и ярко-золотую, словно глаза чайлдс. Они оба о чём-то думали. Элисия о том, что не планировала заводить в этом мире каких-либо близких знакомств, чтобы можно было уйти не прощаясь. О чём думал Верника, она не знала, но почему-то ей казалось, что о чём-то похожем.

— Обидно терять такого ценного человека, как ты.

Элисия обернулась, чтобы посмотреть на Вернику, но он сидел к ней спиной. Она могла видеть лишь, как красные отблески огня колеблются на его протянутых к очагу руках.

— Это называется жадность, Верника, — она улыбнулась. Улыбка вышла невесёлой.

— Это называется привязанность, Элисия, — она всё ещё не видела его лица, но могла поклясться, что на его губах играет такая же печальная улыбка.

Если вдуматься это так странно — после всего, что с ней случилось, она так до сих пор и не научилась прощаться навсегда.

— Последний совет, скажем так, на память, — Верника вновь развернулся к ней улыбаясь насмешливо, но мягко, почти нежно, — на досуге, если вдруг будет очень нечего делать после спасения мира, всё же подумай о том, чтобы стать писателем.

***

Пещера, превращённая Рубинартом в логово, была огромной. Настолько огромной, что в ней могли бы разместиться, пожалуй, даже пара драконов. Но Элисии всё равно казалось, что сводчатый потолок пещеры давит на неё. Или вот-вот рухнет.

— Как ты вообще? — Аллен осторожно тронул её за плечо.

— Никак… то есть, нормально, — Элисия попыталась выдавить из себя улыбку. Не вышло.

— Не стоит притворяться, по крайней мере передо мной, — Аллен аккуратно приобнял её за плечи.

— Я не то, чтобы притворяюсь, — ответила Элисия, глядя куда-то во тьму пещеры, — я просто правда как-то никак. Ничего конкретного не чувствую. Кажется, я просто устала настолько, что даже бояться не выходит.

— Может быть, это даже к лучшему, — спокойно заметил Аллен, хотя Элисия прекрасно знала, что на самом деле он ужасно волнуется. Так что кто бы говорил о притворстве.

Хотя перед подобным стоило волноваться. То, что они собирались совершить было крайне опасно. Элисия прекрасно понимала, что остановиться на подобном плане её заставило лишь чувство безысходности и ограниченность времени. Сложно было сказать, когда мир решит начать исчезать прямо на твоих глазах. Да и нет гарантии, что ты сам не исчезнешь, так и не завершив начатого.

А её план был грандиозен в своей рискованности и прост почти до очевидности. Они используют собственные силы, чтобы закрыть Монолит. Силу трёх драконов, чайлдс и собственную. Чтобы сделать это правильно, они создадут портал, напрямую связанный с Монолитом, и воспользуются монолитом, как коридором между мирами, чтобы вернуться в Альтеру. С ними отправятся Герант и Вельскуд. Рубинарт же останется здесь, чтобы контролировать процесс. Во время перехода Монолит заберёт столько их сил, сколько потребуется для его закрытия. В теории это их не убьёт. Но только в теории.

— Всё готово, — сказал Рубинарт наконец, — портал можно открыть в любой момент.

Элисия кивнула. Почётная роль начать всё это безумие предоставлялась ей. Но сперва, наверно, стоило попрощаться. Навсегда.

Она мягко высвободилась из объятий Аллена и сделала несколько шагов в ту сторону, где стояли Хейвер, Ги и Грелей. Не успела она толком приблизиться, как Хейвер рванулась к ней навстречу и порывисто обняла, чуть не сбив с ног.

— Я буду скучать, очень-очень, — голос её немного дрожал, но она всё-таки держалась и не плакала. — Я ненавижу прощаться, особенно насовсем. Так что… может, когда-нибудь мы ещё встретимся?

— Может, когда-нибудь, — эхом повторила Элисия, улыбаясь. — Я тоже ненавижу прощаться насовсем.

— Тогда счастливого пути и до встречи, — Хейвер отстранилась и быстро стёрла с глаз всё-таки набежавшие слёзы.

— Доверяю этот мир твоей заботе. Интересно будет узнать, как тут всё в итоге переменится, — усмехнулась Элисия и пошла к точке, в которой нужно было открыть портал.

— Ещё не поздно передумать, — Рубинарт бросил на неё взгляд, в котором слишком явно читалось волнение.

Они стояли около точки открытия портала и ждали, пока все соберутся. Такие моменты тихого ожидания всегда сбивали Элисию с нужного настроя, а тут ещё и эти слова.

— Нет, думаю, уже поздно, — Элисия сжала посох крепко-крепко, до побеления костяшек. Это почему-то всегда придавало ей уверенности.

— Иногда люди действительно поражают меня своей решительностью. И немного безрассудством.

— Только немного? — увидев, что все наконец собрались, Элисия начала вычерчивать пентаграмму. Её руки не дрожали. Ну разве что совсем чуть-чуть.

— Настолько, насколько это вообще возможно для дракона, прожившего не одну сотню лет, — Рубинарт внимательно следил за каждым её движением, словно выводя тот же самый рисунок взглядом. — В любом случае, берегите себя и свой мир. За его благополучие уже слишком много заплачено.

Элисия последний раз посмотрела в рубиновые глаза дракона. В спокойном и уверенном взгляде всё же чувствовалась невысказанная тоска. Элисия улыбнулась и с благодарностью кивнула.

— Мы возвращаемся домой, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. Круг пентаграммы замкнулся. Хватит лишь одного магического импульса и всё начнётся. Или закончится. Тут уж с какой стороны посмотреть.

— Встретимся на той стороне, да? — голос и взгляд Аллена снова звучали обманчиво спокойными. Но именно за это его спокойствие Элисия сейчас могла держаться.

— Обязательно, — выдохнула она, и пентаграмма под их ногами ярко вспыхнула.

Элисия ощутила то самое уже ставшее привычным чувство, когда земля словно отрывается у тебя из-под ног и несётся куда-то вниз в то время, когда ты сам с оглушительно скоростью несёшься вверх. В тот момент, когда эта скорость окончательно лишает тебя ощущения пространства и собственного тела, обычно всё заканчивается, и ты приземляешься там, где хотел. Или не там. Тут уже зависит от того, как хорошо был сделан портал. Но сейчас Элисию с огромной скоростью выкинуло в невесомость, словно она оказалась внутри своего же вакуумного шара. Она не чувствовала ничего, кроме того, как силы быстро покидают её. Ей очень хотелось сделать вдох, но воздуха не было. В голове всё поплыло, и сознание сделалось вязким и сонным. И Элисия позволила ему отключиться.