Страница 2 из 7
Он приложил палец к губам. Ну точнее к тому месту, где должны быть губы. Маска полностью скрывала лицо, что очень будоражило воображение любопытной иномирки.
Сбегать из темниц Рии ещё не приходилось, как ни странно, ни разу. Но она прекрасно представляла, что если уж тебе кто-то помог сбежать, то тратить такой шанс впустую было бы форменной глупостью. Тратить шанс нельзя, потому что в следующий раз могут и не помочь.
Нужно быть очень-очень аккуратной, ступать тихо-тихо, не споткнуться на крутой винтовой лестнице, не чихнуть нечаянно, вдохнув пыльцу неизвестных цветов, не перепутать направление, и уж, конечно, ни на кого не наткнуться.
Войдя в просторный полукруглый зал, Рия поняла, что оказалась на перепутье в самом прямом смысле этого слова.
Направо? Налево? Вверх?
Правый путь — это, конечно, хорошо, это, конечно, правильно, но что-то подсказывало девушке, что поступать правильно сегодня уже бессмысленно. Наверх не хотелось тоже, потому что ступени, потому что «видеть уже их больше не могу». Оставалось только налево.
Ходить налево плохо. Ходить налево хрупким иномирским девицам совсем-совсем не следует — это Рия поняла, ещё когда, с разбегу врезавшись в чью-то спину, повалилась на пол. Но осознала весь ужас ситуации, только когда этот кто-то склонился над ней и, очень хищно облизнувшись спросил, не его ли она ужин.
«Ох, так уже ужин, — отстранённо подумала девушка, — когда я попала сюда, был ещё только завтрак, кажется, я пропустила обед».
Так долго сидеть в клетке, потом из неё выбраться, взбираться по лестницам, плутать в коридорах, и всё это только ради того, чтобы тебя потом благополучно съели? Ну уж нет! Конечно, некоторые девушки отдали бы многое, чтобы быть съеденными таким красавцем, но Рия не из их числа. А раз перспектива стать ужином девушку не прельщает, значит нужно рвать когти. Причём очень и очень быстро. Ведь этот странный юноша чем-то жутко напоминает ворона, есть ли гарантия, что он, обратившись птицей, не настигнет её, сделав лишь пару взмахов крыльями? Сможет ли она убежать от него и в человеческом-то обличье?
Как оказалось, сможет. Юноша оказался не приверженцем быстрой (точнее быстроногой) еды и, видимо, решил, что гоняться за пропитанием это вообще ниже его достоинства. Но Рия-то этого не знала, вот и бежала так, словно за ней летела целая стая кровожадных воронов. Даже почти слышала их карканье. Бежала и бежала так быстро, словно могла догнать свою ускользнувшую нормальную жизнь. Бежала, потому что не знала, что чудеса только начинают случатся.
========== Сказка о дне дураков, дураках и дуростях ==========
Океми зло и недоверчиво щурит глаза и чуть ли не шипит, если бы у девушки была шерсть, она бы обязательно вздыбилась. Как кошка прятала бы от чужих глаз своего котёнка, так Океми прячет сейчас своего фамильяра. Стискивает в объятьях, закрывает собой и медленно отходит в сторону, словно один только взгляд этих чужих глаз может ему навредить. Чужих сине-зелёных и очень удивлённых глаз.
Эзарэль всем видом показывает, насколько странно то, что ему сейчас приходится видеть. Он удивлённо изгибает бровь, наклоняет голову и разве что только пальцем у виска не крутит.
— С ней что-то не так, или для таких как она это нормально? — спрашивает Эзарэль у стоящего рядом Невры.
— Таких как она, это каких? — уточняет Невра.
— Полоумных, — задумчиво конкретизирует эльф.
— Не знаю, но пока ты не пришёл, всё было нормально, — вздыхает Невра, провожая взглядом отдаляющуюся фигуру, — может, всё дело в том, какой сегодня день?
— А какой сегодня день?
Океми не слышит, о чём там говорят главы гвардий, ей главное унести своего фамильяра подальше от своего главного врага на сегодняшний день — Эзарэля. Её фамильяр ещё не до конца оправился после травмы, и Океми очень за него боится. Кто знает, какую шутку выдумает несносный эльф, и кто может стать жертвой его розыгрыша? Так что лучше унести своё чудо как можно дальше, запрятать в самое укромное место, например, в свою комнату, так, чтобы никто не смог ему навредить. Кровмеро не против денёк посидеть в комнате своей обожаемой хозяйки, и это самое главное.
***
Океми ползёт по стеночке, аккуратно, стараясь не издавать ни звука, переставляет ноги. Она чувствует себя шпионом, пробравшимся на вражескую территорию. Хотя можно сказать, что вражеская территория почти совсем рядом. Дверь алхимической лаборатории находится в опасной близости. Нужно как-то миновать её и пробраться внутрь, а потом… А что будет потом, она ещё не очень хорошо продумала, решив, что сориентируется по обстоятельствам.
Первое апреля — это вам не шутки! Точнее, это, как раз-таки шутки, но в данном случае к ним стоит подойти с максимальной серьёзностью. С самой максимальной серьёзностью, с которой только можно подойти к шутке.
На сегодняшний день у Океми две задачи: разыграть Эзареля и не быть разыгранной самой. Обе задачи кажутся невероятно сложными. Но миссия выполнима — Океми искренне в это верит, потому что тихо, почти как мышь прошмыгивая в лабораторию Эзарэля, верить и надеяться на успех — это всё, что ей остаётся.
Только бы шалость удалась. Океми скрещивает пальцы на удачу и притворяет за собой дверь.
***
— Что ты делаешь около моей лаборатории, позволь узнать? — тон эльфа скорее насмешливый, чем угрожающий, и это обнадёживает.
— Иду, — коротко отвечает Океми, пятясь назад. — Что, тут уже ходить без особого разрешения нельзя?
— С таким вороватым видом — нет, — парирует Эзарэль, следя за неумелым отступлением. — Если ты что-то сделала, лучше сразу признайся, потом хуже будет.
Это уже больше похоже на угрозу, но Океми не сдаётся и продолжает гнуть своё.
— Ничего я не делала! Что за предвзятое отношение?
— Оно не предвзятое, — эльф округляет глаза в поддельном удивлении, — просто там, где ты, всегда случаются катастрофы. Не хочу, чтобы что-то подобное случилось с моей лабораторией.
— Ничего с твоей драгоценной лабораторией не случиться, — фыркает Океми, находясь уже на приличном расстоянии от Эзарэля. — Уж поверь, — бросает она напоследок и, резко развернувшись, убегает.
— Верить? В такой-то день? — бормочет Эзарэль, с опаской открывая дверь собственной лаборатории.
***
— Мику, я вернулась!
Радостная Океми вбегает в свою комнату. Её шалость удалась почти идеально. То, что Эзарэль её заметил — почти не страшно, шансы, что он попадётся в её «ловушку», всё ещё очень велики. Океми радостно потирает руки, хитро улыбается и чуть ли не хихикает от радости. Наконец-то она сможет отомстить эльфу за все его издёвки и подколы, наконец-то правосудие свершится.
— Мику?
Фамильяр никак не отзывается и Океми это не может не настораживать. Не слышно ни её приветственного клёкота, ни шороха крыльев. Кровмеро не издаёт ни звука, и это пугает. Она подскакивает к подоконнику, на котором оставила свою ненаглядную Мику, отдёргивает штору и…
Крик, раздавшийся из комнаты Океми, слышала, наверно, вся гвардия, и уж, конечно, слышал Эзарэль.
***
Через несколько минут Океми уже со злостью колотит в его дверь, словно надеясь выбить её кулаком. Открывают ей достаточно быстро, ведь её, конечно же, ждали.
Увидев Эзарэля, Океми даже ненадолго забывает о том, что вообще-то пришла сюда, чтобы его убить. Она вообще обо всём забывает, стоит ей только увидеть недовольное, забрызганное краской лицо эльфа.
— Детский прикол, — ядовито замечает эльф.
— Зато действенный, — отсмеявшись отвечает Океми, мысленно жалея, что у неё нет камеры, хотя этот момент и так навсегда останется в её памяти. И момент этот был бы абсолютно счастливым, если бы не странное создание в её руках.
Откинув штору, на подоконнике Океми обнаружила вовсе не своего фамильяра, а непонятное нечто, больше всего напоминавшее здоровенную рыбину. И теперь эта рыбина извивалась в её руках, била хвостом и плавниками и вот-вот норовила выскользнуть.