Пик

– Спасибо, я с удовольствием, – сказала я. Уже можно и без официального тона. Я встала, неловко отдала честь дяде и оружейнику и зашагала к себе.

И у себя я тяжело вздохнула. Хорошо, что мы с Джошем снова друзья.

Но жалко, что только друзья – и не более. И, видимо, это надолго.

5

Раскаленный ветер обжигал мне лицо. Душана мчался так, что земля под нами превратилась в смазанное пятно. Я от души радовалась, что у него нет гривы, а то эта грива исхлестала бы меня до смерти. Ча бежал впереди, ведя нас меж затейливо расставленных магических ловушек, которые могут видеть только Гончие – это еще один дар Сьелль. Я пока такому не научилась. Вообще-то эти ловушки предназначены для пришлецов помельче, чем драккен. Но наша задача была уложить драккена. И мы, помозговав, пришли к выводу, что ловушки, если драккен соберет их побольше, его хотя бы притормозят. Ну, как если бы человек много-много раз наступил в липучку для мух, которую мы развешиваем в разгар лета. По нашим расчетам, на подходе к тому месту, где засядет Сьелль со своим лазером, драккен должен сбавить скорость наполовину.

То есть это все в теории. На практике наш замысел… как бы не работал. Драккен десятками топтал эти ловушки, а замедляться и не думал.

Драккен смачно чавкнул челюстью-языком за моей спиной. Я вся обмерла и невольно пригнулась. А потом посмотрела через плечо. Жаркий воздух на моих глазах леденел.

– Сьелль, тварь ни фига не замедлилась, мы уже совсем близко, – произнесла я на нашей с ней общей частоте. Хоть бы голос не выдал той паники, которую я испытываю, мысленно молила я. – Тебе надо выстрелить до того, как я сдамся и бацну. Иначе он кинется на тебя!

Сьелль промолчала, но я и не ждала от нее ответа. Ей важно сосредоточиться – ведь не привыкла стрелять по такой стремительной мишени. И к тому же такой громадной. Вообще-то Сьелль упрашивала меня позвать еще парочку Охотников из Элиты – и тогда мы с ней впервые поспорили. И ей пришлось уступить, потому что я ей объяснила, что у Элиты лишних Охотников нет. «Давай же, Сьелль, – яростно думала я. – Давай же, ты справишься!»

Мы перепрыгнули, вернее почти перелетели, через гребень холма, который загораживал Сьелль обзор. И через долю секунды следом сиганул драккен. Мы с Душаной резко свернули, чтобы подставить драккена под лазер. Тварь не отставала, точно привязанная. Несколько мгновений – и вот мы уже на полном ходу проскакиваем Сьелль. Я затаила дыхание.

Ярко-белый магический луч сверкнул рядом – но пришелся ниже цели. Ой, мама, она же вдарит мимо головы! Я приклеилась к Душаниной спине, держа наготове заклинание вспышки, чтобы ослепить драккена и дать деру…

…И тут тварь так истошно заголосила, что у меня кишки свело. Передние лапы драккена подогнулись, и он бухнулся наземь, по инерции проехав вперед и во все стороны болтая лапами. А Душана, спасаясь от лавинообразной туши, благоразумно прянул вбок.

Туша в полете взметнула вверх все что можно. Мы с Душаной ускорились, но нас все равно обсыпало всякой всячиной. Остановились мы лишь тогда, когда драккен перестал кувыркаться. Мы замерли настороже, готовые мчаться дальше, если тварь подаст признаки жизни.

Драккен запрокинул башку. Но я в свои годы убила уже достаточно зверья – и обычного, и пришлецов, – и я видела, что тварь умирает. Драккен снова вскрикнул, задрав морду к небу, а потом его шея бессильно обмякла и громадная голова звучно ударилась о землю, подняв тучи пыли.

Четыре Гончие Сьелль закружились над мертвой тушей, предвкушая поживу. Моя стая уже неслась к ним навстречу по высокой пшенице. Я слезла с Душаны, чтобы и он тоже получил свою долю манны, и поплелась к Сьелль: та сидела в засаде примерно в четверти мили от меня – на дереве, откуда ей ничто не загораживало холм.

Мы были на ферме, где выращивали пшеницу или какие-то злаки. Раньше, до Дисерея, обычно на поле растили что-то одно, а в наши дни так делали редко. На здешних полях колосилось видов шесть пшеницы да еще какие-то похожие зерновые – их тщательно отбирали, чтобы они могли вызревать вместе. И если какая-нибудь болезнь или вредители поразят один злак – другие уцелеют, и будет что собирать в пору урожая. Я из здешних сортов узнала один, а остальные видела впервые. Оно и понятно: эти поля на несколько тысяч футов ниже, чем наши поля на Горе.

Дерево Сьелль стояло в ряду деревьев, отделявших поля друг от друга. Когда я добралась до него, Сьелль уже слезла вниз и сидела, привалившись к стволу.

– У тебя получилось! – выкрикнула я. – Я в тебя верила! Ты просто молодчина!

– Я и не рассчитывала попасть ему в голову, он слишком быстро бежал, – устало объяснила Сьелль. – Поэтому я сотворила самый большой луч, какой смогла, и прицелилась в туловище.

– Так ты в нем дырку-то какую пробурила! Хватило, чтобы он скопытился. Здорово придумала! – И я плюхнулась в траву рядом с ней. – Прямо загляденье, а не Охота. Короче, игра всухую. – Я вышла на частоту штаба. – Отряд РС.

– Отряд РС, вас слышу.

О, здорово. Если они отвечают так быстро, значит, их там никто не рвет на части и у нас будет передышка.

– Драккен уложен. Готовы к вызову.

– Вас понял, отряд РС. Есть винтокрыл неподалеку от вас, там одно место. Элит-Охотница Рада, кто-то из вас может подождать второго транспорта?

Я быстро прикинула в уме: получается, там Молот, Гвоздь, Искра и Тобер. Молот и Гвоздь вдвоем идут за троих. И в шестиместный винтокрыл двое пассажиров уже не влезут.

– Вас поняла, штаб. Я подожду. А Сьелль нужно побыстрее закинуться пятью тысячами калорий.

Сьелль одними губами сказала:

– Спасибо.

Я улыбнулась.

– Вас понял, отряд РС. Винтокрыл за Охотницей Сьелль прибудет в течение пяти минут.

– Пойду-ка подымлю.

Я вышла в поле и запустила сигнальную ракету. Сьелль кое-как поднялась на ноги и отворила Путь. Ее сытые Гончие, не садясь на землю, упорхнули домой. Они так мило летают. Как только вся стая благополучно перебралась в Потусторонье, Сьелль закрыла Путь. А мои жадные проглоты застряли – ясное дело, высасывали последние капли манны из останков драккена. Небось эти останки так и будут тут валяться, пока их не растащат охотники до кожи и костей.

Столб красного дыма вскинулся вверх на тысячу футов, и я услышала, как вдалеке стрекочет винтокрыл. Сьелль тоже услышала. Мы с ней вместе встали возле деревьев ждать. Винтокрыл показался из-за холма – нырнул вверх, потом вниз, пошел в футах десяти над полем, и пшеница пригнулась от ветра.

Пилот молодец: посадил машину так, что полозья встали прямо между рядами, не повредив пшеницу. Винтокрыл сел как влитой, даже не качнувшись. Сьелль, пригнувшись, побежала к транспорту; возле двери три пары рук подхватили ее за лямки рюкзака и втащили внутрь. Винтокрыл взлетел, сделал круг и умчался прочь. Я заметила Гвоздя – он махал мне в открытую дверь.

– Штаб вызывает Элит-Охотницу Раду, – раздалось в моих наушниках.

– Вас слышу, штаб.

– Твой транспорт прибудет примерно через полчаса. Мы предупредим тебя за пять минут, чтобы ты запустила новую ракету. А пока отдыхай и любуйся пейзажем.

– Вас поняла, штаб.

Я вернулась к дереву Сьелль и уселась, привалившись спиной к стволу. Дежурный в штабе, вероятно, сказал это в шутку – «Любуйся пейзажем», – но тут правда было чем любоваться. Под деревьями оказалось заметно прохладнее, чем в поле. Легкий ветерок колыхал еще зеленые, всего наполовину выросшие колосья – из того, что мне доводилось видеть, это зрелище больше всего напоминало волны на каком-нибудь обширном водоеме. И еще я очень люблю небо, по-настоящему люблю. У нас дома много неба я видела только из окна Монастыря, потому что он стоит выше границы снегов. А ниже границы небо заслоняют горы – поэтому там светает на час позже, а темнеет на час раньше, чем на вершине Горы.

За мной никто не гнался, и я ни за кем не гналась, и к тому же я не совсем обессилела. Даже вода в бутылке не нагрелась. Я отпила и сунула бутылку назад в рюкзак.