Страница 56 из 126
Я часто до сих пор вспоминаю слова В.И. Ленина, написанные им в «Материализме и эмпириокритицизме» — «я тоже ищущий». Он действительно всю жизнь искал и в теории, и в практике. Сравнивая круг его исканий с проблемами, получившими теоретическое освещение, разработку в трудах Маркса и Энгельса, а наследие их троих с работами Сталина, я пришел к выводу, что теория марксизма-ленинизма представляет собой, если позволительно эту мысль изобразить графически, нечто подобное усеченной пирамиде. Так думал я тогда, в стенах академии.
Ход моих размышлений был примерно следующим. Маркс и Энгельс, создавая свою теорию, исследовали весь (или почти весь) возможный спектр общественных отношений, в которых положение человека являлось центральным. Во имя его освобождения от социального, национального и других видов угнетения выдвигалась научно обоснованная доктрина — завоевание государственной власти пролетариатом, установление диктатуры пролетариата, всестороннее развитие демократии, отмирание государства — то есть всякого насилия над личностью в условиях, когда развитие производительных сил на основе науки и техники приведет к такому изобилию, что можно будет перейти от «урезанного» социалистического идеала «от каждого по способностям — каждому по его труду» к коммунистическому — «от каждого по его способностям — каждому по его потребностям».
Ленин, учитывая особенности империалистической фазы капитализма как кануна пролетарской революции и последней предсоциалистической ступени общественного развития, сфокусировал свое внимание (рассуждал я, сопоставляя ленинские произведения с трудами Маркса и Энгельса) на тех теоретических проблемах, которые ближе, непосредственнее стояли к задаче завоевания рабочим классом политической власти, установления диктатуры пролетариата. В этом смысле Ленин был «политичнее» Маркса и Энгельса.
Проблемы человека, его свободы как бы отодвигались им на второй, а иногда и на более дальний план. Историческая обстановка периода Октября 1917 года и Гражданской войны диктовали свои требования, которые Ленин — великий мыслитель и практик, мастер диалектики — обойти не мог. К сожалению, жизнь его была коротка. В своей душе я не судил Ленина за «усечение» марксизма. Я понимал исторические цели и задачи, поставленные им перед самим собой. Осознавал его определенную вынужденную ограниченность.
Конечно, Сталин тоже был обязан действовать в определенных исторических условиях. Может быть, ему было даже труднее. Надо было обеспечить сохранение завоеваний Великого Октября в условиях капиталистического окружения и продолжить дальнейшее построение социализма. На плечи Сталина пала ответственность практической реализации теоретических выкладок Маркса, Энгельса, Ленина. Марксизм-ленинизм он понимал на уровне своей теоретической подготовки. Сталин был практиком, государственником, строителем социалистической державы. Партия большевиков, советская власть продолжили российскую историю и не только не дали распасться огромному многонациональному государству, сплачивавшемуся веками, но и укрепили, усилили, возвеличили его…
Да, Сталин «усёк» марксизм-ленинизм, пирамида стала еще более срезанной.
Причина тому не только в его теоретической подготовке.
В «усечениях» Сталина были и его собственные трактовки марксизма-ленинизма, истории большевизма. Он «усёк» своих предшественников в таких кардинальных проблемах, как личность и государство, социализм и демократия, пути кооперирования крестьянства, соотношение демократии и централизма, в том числе в коммунистической партии и других. Некоторая схематизация порождала догматизм в теории марксизма-ленинизма, к тому же складывалась практика, при которой только первое лицо творит теорию, остальные, как правило, ее поясняют, комментируют…
Однако при всем этом социализм был и остается знаменем, практическим будничным делом, жизнью моего поколения. То, о чем я пишу, было предметом размышлений (в той или иной мере) многих слушателей Академии общественных наук при ЦК КПСС тех лет.
Последующие годы еще более высветят ту истину, что советская эпоха явилась величайшим событием в истории, новой цивилизацией, которая оказала громадное положительное воздействие на все человечество.
Сейчас, в обстановке разнузданного антикоммунизма, хамских высказываний в адрес Ленина, КПСС можно удивляться лишь одному — как идущие вслед за нашим поколением другие поколения позволяют одурачивать себя, оболванивать молодежь и пытаться растаскивать и далее по частям Великую Россию, низводить до разряда второстепенной, полуколониальной страны, а человека превращать в униженное и оскорбленное существо. О, «великие» прорабы «перестройки» и ваятели «новой» капиталистической России, вы — или малограмотные люди, взявшиеся за дело, которое вам не по плечу, или иуды, предавшие ради обладания сиюминутной властью, богатством и тому подобным все самое святое, чем жила Отчизна, народ, человек, — свободу и независимость.
Эти слова я обращаю к «перевертышам» прежде всего. Если внимательно присмотреться к ним, да еще немного поразмыслить, оглядевшись окрест себя, то ровным счетом ничего удивительного в их поведении нет. Они из тех «коммунистов», которые не имели твердых мировоззренческих взглядов, паразитировали, приспосабливались, лезли вверх по служебной лестнице за счет комментаторства марксизма, а теперь живут за счет всякого рода «разоблачений» советского прошлого, за счет антикоммунизма.
К сожалению, у ныне действующей Коммунистической партии (КПРФ) пока четкой теоретической базы нет, она не разработана. И в этом слабость партии.
Социализм не умер. И ошибаются те, кто полагает, что мы сегодня являемся свидетелями процесса, который стал концом коммунистической утопии на путях исторического развития человечества. Подобно этим современным прорицателям, также заблуждаются и те, кто пытается теперь доказать, что Октябрьскую революцию 1917 года можно было бы… не совершать (они забыли, наверное, что вопрос о преждевременности социалистической революции в России имеет давнюю историю и уже свою историографическую традицию). Они глаголят так, как будто в 1917 году Ленин, большевики взяли и произвольно решили сделать революцию, и не помнят о том, что уже давным-давно серьезные не только советские, но и зарубежные ученые, в том числе и антимарксисты, пришли к выводу, что корни Октябрьской революции — в истории дореволюционной России, а ликвидировать пропасть между богатыми и бедными, разрешить имевшие место кричащие противоречия в обществе могли только большевики.
Не надо, наверное, забывать и того, что народы, когда у них истощается терпение, ни у кого не спрашивают, делать им революцию или не делать. Об этом назидании истории следовало бы помнить нынешним радетелям «демократии» и капитализма.
…Однако вернемся в стены Академии общественных наук при Центральном комитете КПСС.
После долгих раздумий я решил писать диссертационную работу, связанную с ролью советского государства и права в национальном строительстве (в формировании и развитии социалистических наций).
Доминирующим настроением среди коллектива аспирантов было то, что кончина И.В. Сталина открывала субъективные возможности для решения объективно назревших задач в государстве, в партии, в обществе в целом. Но фактически все оставалось по-прежнему. Народ трудился, страна залечивала последние военные раны и шла вперед в условиях развернутой реакционными силами Запада «холодной войны».
Вторая мировая война изменила мир. Силы социализма возросли. Национально-освободительные движения сотрясали колониальную систему империализма. Международное коммунистическое и рабочее движение росло численно и оказывало в ряде случаев сильное воздействие на социально-политическую ситуацию в своих странах. Можно, не впадая в ошибку, сказать, что на общую ситуацию в мире продолжал действовать огромный заслуженный авторитет Советского Союза.
Казалось бы, в этих благоприятных условиях можно и нужно было пойти на серьезные трансформации в обществе и в партии. И прежде всего в сфере демократизации всей жизни страны. Коммунистическая партия обязана была доказать это примером. Для всех общественных и государственных структур, образец во всех сферах народного хозяйства и культуры — партия правящая. В этой своей деятельности она вполне могла опереться на поддержку поколения прошедшего через войну, на подавляющее большинство трудового народа.