Страница 118 из 126
Примерно за три месяца я познакомился почти со всеми членами тогдашнего правительства Австралии, с послами государств, аккредитованных в Канберре, с видными австралийскими писателями, художниками, университетской профессурой, с русской колонией в Сиднее и Канберре.
Об интенсивности моей работы с членами правительства Австралии говорят три дня в августе 1970 года: 25 августа встреча с министром гражданской авиации Коттоном о продлении линии Аэрофлота от Сингапура до Сиднея; в тот же день — с Макюэном, заместителем премьер-министра, министром торговли и промышленности, — о возможности налаживания торгового «моста» между советским Дальним Востоком и городами Восточного побережья Австралии; тогда же, 25 августа, встреча с Бери — министром финансов — по вопросу взаимных расчетов при крупных сделках; 26 августа — встреча с Антони, заместителем премьера, министром пищевой промышленности, — по вопросу возможности перевода закупок Советским Союзом продовольствия у Австралии на постоянную основу; со Снеденом, министром труда и национальной службы, лидером палаты представителей, — по вопросу о межпарламентском обмене между двумя странами; 27 августа — встреча с Синклером, министром судоходства и транспорта, — по вопросу об установлении постоянной товаропассажирской пароходной линии между Ленинградом и Сиднеем; и в этот же день, вечером, встреча с Макмагоном — министром иностранных дел, состоявшаяся на ступеньках парламента, в которой я в резкой форме потребовал прекращения антисоветчины в газетах, пикетирования посольства профашистскими группами и тому подобных акций.
Встречи только этих трех августовских дней, как и последующие, убедили меня в том, что надо «переломить» настроения премьера и его заместителей, перетянуть их для начала хотя бы немного на свою сторону.
В одну из встреч с Макмагоном я ему в течение десяти минут, нарушая дипломатический этикет, задавал один и тот же вопрос: «Вы хотите идти на расширение советско-австралийских связей?» «Хотим, но не можем, — отвечал он. — Время не созрело к этому…»
Для меня стало очевидным, что главный «дирижер» советско-австралийских отношений по-прежнему где-то выше правительства Австралии, а точнее, далеко за океаном.
Примерно в это время я получил телеграмму с указанием А.Н. Косыгина обеспечить срочную закупку 320 тысяч тонн говядины и баранины с поставкой в Одессу, Ленинград, Мурманск, Находку. К тому времени у меня уже были установлены постоянные связи в правительстве, аграрном союзе, торговой палате. Австралийцы взяли на себя обязательства провести массовый забой скота, сосредоточить мясо в холодильниках Сиднея, Мельбурна, Перта и, зафрахтовав быстроходные суда-рефрижераторы, доставить его в указанные нами порты в надлежащие сроки. Задание правительства было выполнено. Однако наша торговля с австралийцами шла в одностороннем направлении — в их пользу, что, конечно, было явлением ненормальным и вопрос о ее превращении во взаимовыгодную вставал еще острее.
Надо заметить, что работа в посольстве шла интенсивно. Некоторые жены дипломатов сетовали на то, что посол-де без семьи, ему в резиденции скучно, вот он и побуждает наших мужей засиживаться допоздна на работе, часто ездить по стране, участвовать в различных протокольных встречах, присутствовать на массовых мероприятиях, проводимых австралийцами. Это были «хорошие» сетования, они по-своему освежали атмосферу застоя, которая обычно царит в «маленьких» посольствах в странах, не участвующих в «большой» политике.
В начале 70-х годов Австралийский Союз и являлся, не в обиду будет сказано, именно таким государством. В австралийских кругах левого и демократического толка не могли не соглашаться с нами, что нормально развитые отношения с СССР объективно выводят Австралию в разряд государств, активно действующих в международных отношениях, о чем свидетельствовали мои беседы с премьер-министром Макмагоном, с лидером лейбористов в парламенте Уитлэмом, который после победы на выборах возглавил правительство Австралии, а также с председателем Всеавстралийской федерации профсоюзов Хоуком. Однако официальные лица в местной администрации находились под давлением политики «холодной войны» и в традиционном отстранении от Страны Советов по заданной из Вашингтона схеме.
Нужно было время, чтобы до далекого пятого континента докатились некоторые позитивные изменения, происходящие в отношениях между СССР и другими государствами, чтобы и на нем почувствовалось потепление международного климата в целом. К началу семидесятых годов расширились связи СССР с Францией; договорами Советского Союза и Польши с ФРГ была подтверждена нерушимость послевоенных границ; шла подготовка к заключению государственного договора между СССР и ФРГ; развернулись переговоры о развитии сотрудничества на общеевропейской основе — так называемый Хельсинкский процесс; вступил в силу Договор о нераспространении ядерного оружия; были заключены договоры о запрещении размещения ядерного оружия в космосе, а также на дне морей и океанов; между СССР и США полным ходом шли переговоры о сдерживании стратегических вооружений; ширилась борьба народов за прекращение гонки вооружений как ядерных, так и обычных. И надо заметить, что правящие круги Австралии стали постепенно учитывать изменения, происходящие в мире. Я это чувствовал по их отношению к предложениям советского посольства по всему комплексу советско-австралийских отношений.
Усилия посольства надо было подкрепить организацией визита на уровне члена правительства Австралии. Такой визит состоялся. Заместитель премьера правительства Австралии Макюэн был приглашен в Москву. Накануне его отлета я еще раз напомнил ему о всех выдвинутых советской стороной перед австралийским правительством предложениях, направленных на развитие отношений между двумя странами: об авиационном сообщении, об открытии в Сиднее представительства Аэрофлота, о соглашении по поводу рыболовства, об обменах в области науки, культуры, искусства и особенно о совместных политических консультациях и обмене политической информацией. Макюэн в Москве был принят на высоком уровне. С ним состоялись обстоятельные беседы первого заместителя председателя Совета Министров СССР Д.С. Полянского. Визит, несомненно, подтвердил серьезные и добрые намерения Советского Союза в отношении Австралии.
В это самое время случилось то, что переполошило всю официальную Канберру… Из МИДа Австралии, от заместителя министра иностранных дел Уоллера раздается ко мне в посольство звонок. Тревожным голосом он спрашивает: «С какими целями всплыла недалеко от Барьерного рифа советская атомная подводная лодка?» — «Посол по этому факту не располагает никакой информацией. Успокойтесь и успокойте свое правительство». Срочно запросил Москву. Немедленно получил ответ, который и передал Уоллеру: «Лодка всплыла в связи с необходимостью непродолжительного ремонта. Советская сторона сожалеет о случившемся. Впредь в подобных ситуациях, когда будет к тому малейшая возможность, австралийские власти будут непременно ставиться в известность».
Австралийцы знали, что наши атомные подлодки совершают «кругосветки». Да и в мире это было широко известно, так же, как и о полетах советских космических аппаратов вокруг Земли. Мне показалось, что этот извинительный жест советской стороны сыграл положительную роль, усилив доверие к СССР. Воистину нет худа без добра…
Весьма полезным было посещение Австралии советской парламентской делегацией во главе с председателем Совета Национальностей Насретдиновой. Женщина, возглавляющая одну из палат высшего органа власти, — это производило впечатление. Я сопровождал Насретдинову по многим городам Австралии. Выступая в студенческих аудиториях, на собраниях профсоюзной общественности, она последовательно стремилась убедить слушателей в необходимости развития советско-австралийских отношений. В моменты, когда Насретдинова входила в раж, говоря что без Советского Союза Австралийский Союз просто-де может «пропасть», я аккуратно корректировал ее: может остаться второразрядной, не вполне самостоятельной страной.