Жестокий роман

Сжимаю кулаки, выравниваю напрочь сбитое дыхание.

— Это не лучшая идея, — выдаю ровно.

— Ох, конечно, — сладко начинает ректор и моментально замолкает, осознав суть моей короткой фразы. — Ви-виктория… Се-сергеевна.

Выпученные глаза. Настежь распахнутый рот. Тяжелая челюсть устремляется в направлении пола.

Сегодня меня уволят. В особо жесткой и жуткой форме.

— Полагаю, надо обратить внимание на других специалистов, — стараюсь изобразить обезоруживающую улыбку. — Здесь есть гораздо более достойные кандидаты.

— Да! — живо подхватывает ректор. — Разумеется.

Порочная улыбка играет на полных губах. Горящий взгляд пронизывает насквозь, увлекает в охваченную пламенем бездну.

— Я хочу вас, — холодно и четко.

— Ну, простите, — развожу руками. — Я не нуждаюсь в дополнительном финансировании, предпочитаю работать над проектами самостоятельно. Не желаю чужого влияния.

— Виктория, — ректор вскакивает со своего кресла и приближается вплотную, судя по раскрасневшейся физиономии, с трудом преодолевает желание вцепиться толстыми скрюченными пальцами в мою глотку. — Не стоит принимать столь необдуманные решения.

— Это не просто решение, — заявляю тихо, но твердо. — Это мой принцип.

— И с каких пор… — чуть не срывается на крик, однако вовремя себя тормозит. — Вам нужно подумать.

— Не нужно.

— Нужно, — припечатывает с нажимом.

Весь его вид так и вопит, какая же я неблагодарная тварь и тупая сука. Не взирая на три высших образования, наш ректор предпочитает часто использовать непечатные фразы. Пусть грубо, зато емко и по существу.

— Вон, — небрежно роняет Марат.

Ректор вздрагивает и оборачивается.

— Я не вполне…

— Пошел вон, — от такого мрачного тона и огонь обратится в лед.

Мой начальник разом сдувается, спешит убраться подальше, словно в этом кабинете он случайный посетитель, а не законный хозяин. Аккуратно притворяет дверь за собой, не делает ни единой попытки оспорить приказ.

Ощущение точно в спину вгоняют железный кол.

— Сядь, — говорит Марат и снимает пиджак, перебрасывает через спинку ректорского кресла, направляется в сторону бара.

Я игнорирую его приказ. Привычная форма протеста, которая может обойтись куда дороже, нежели кажется на первый взгляд. Но как еще поступить? Плясать под его дудку? Нет. Ни за что. Никогда. Он не запугает меня. У него нет никаких рычагов давления.

— Чем норовистее кобыла, тем приятнее ее объезжать, — от его хриплого голоса по моей спине стекает холодный пот.

— Вот как, — роняю вкрадчиво. — Полагаете, каждый будет рад вылизать пол под вашими ногами. Просто надо правильно мотивировать.

— Нет, — сухо бросает он.

Поворачивается ко мне спиной, изучает содержимое бара, выбирает бутылку дорогущего коньяка, открывает, наливает полный стакан.

Тонкая ткань белоснежной рубашки плотно обтягивает рельефную спину, не скрывает того, как сильно напрягаются мышцы при резких движениях. Наблюдаю за ним будто зачарованная. Замечаю темные полосы, смутные очертания неведомого рисунка, что змеится от широченных плеч до самой поясницы.

Татуировка. У него есть татуировка. Интересно, какая? Дьявол. О чем я опять думаю?!

Кровь приливает к щекам. Не могу оборвать мысль, не могу не представлять это в малейших деталях. Темный рисунок на бугрящихся мускулах. Набухшие вены. Разгоряченная смуглая кожа, покрытая каплями пота.

Я нервно мотаю головой, пытаясь изгнать непрошенное виденье, развеять густой морок, опутавший разум вязкими клубами похоти.

— Не только пол, — продолжает Марат.

Ставит на стол передо мной стакан, до краев наполненный спиртным. Медленно обходит, будто хищник чертит круг, выбирая жертву, останавливается позади, обдавая затылок горячим дыханием.

— Каждый вылижет мне, что угодно, — его широкая ухмылка ощутима физически. — Член. Яйца. Задницу.

Подвигает стул вплотную.

— С чего начнешь ты?

Ноги подгибаются. Колени подрагивают. Против воли опускаюсь вниз, на мягкую поверхность столь щедро предложенного сиденья, однако возникает четкое чувство, точно меня жестким рывком насаживают на огромный стальной поршень.

— Вам по вкусу запугивать женщин? — очень стараюсь унять лихорадочную дрожь в напрягшемся теле.

— Пей, — приказывает Марат.

Усаживается напротив, выразительно двигает стакан в мою сторону.

— Зачем?

— Чтоб успокоилась.

— Я спокойна.

— Вижу.

Изучает исподлобья. Скалится, обнажая ровные белые зубы. Явно не голоден, скорее нагуливает аппетит. Предпочитает играть, загонять в угол. Сожрать всегда успеет.

— Я дам тебе денег, — говорит он. — Развивай проекты.

— А взамен?

— Будешь вольной птицей, — бросает холодно. — Уйдешь от Стрелецкого.

— Вы… вы что думаете, я с ним ради денег встречаюсь? — собственное предположение кажется мне абсурдным, однако я не в силах удержаться от вопроса.

— А ради чего еще? — хмыкает.

— Господи, — откидываюсь на спинку стула, пораженно качаю головой. — Вы точно ненормальный.

— Ты девка видная, — заключает Марат. — Другого мужика найдешь.

— За что вы так Олега ненавидите? — не скрываю удивления. — Почему мечтаете абсолютно всего лишить?

Мрачнеет. В момент.

— Вот вроде умная баба, — протягивает с ледяной усмешкой. — Диссертацию сочиняешь, статейки всякие клепаешь. А мозгов нет.

— Благодарю за оценку, — выдаю резко.

— Я тебе помочь хочу.

— Отлично, — киваю. — Выходит, я получаю очень серьезную сумму денег и возможность заниматься любыми проектами. Надо просто бросить Олега.

— Верно.

— И все?

— Да.

— Больше ни единого условия?

— Ничего.

— Точно?

— Если только сама не захочешь, — в пугающей глубине черных глазах вспыхивают опасные искры.

— И чего же я могу захотеть? — едва сдерживаю гнев.

Марат так резко подается вперед, что я не успеваю отшатнуться. Звериный бросок, яростный и молниеносный. Жадный рот жестко впивается в мои губы, горячий язык властно проскальзывает между разомкнутыми устами, сминает и порабощает, лишая остатков рассудка. Этот мужчина буквально пожирает меня. Срывает печати, рушит запреты. Достает до самого нутра, пробирается под кожу, возрождает первобытные инстинкты, грязные и низменные, дикие, примитивные. Погружает в пекло.

И лишь хриплый стон отрезвляет. Порочный. Судорожный. Гортанный. Мой собственный стон.

Марат отстраняется. В момент. Сжимает мою нижнюю губу зубами, оттягивает, вызывая короткую вспышку боли, а после скользит языком по устам, будто дразнит.

— Только попроси, — шепчет прямо в рот. — Выдеру тебя как свою суку.

— Ублюдок! — толкаю его в грудь.

Вскакиваю на ноги. Стул отлетает назад. Хватаю стакан с коньяком в твердой решимости выплеснуть алкоголь в этого наглого гада. Стереть бы самодовольное выражение с его до жути привлекательной физиономии. Выцарапать бы эти прожигающие насквозь глаза.

Ненавижу. Не за ложь. За правду.

Да как он посмел. Как…

Застываю под его взглядом.

Боже. Что происходит?

В черных глазах разверзается ад. Столько злобы. Столько ярости. Зверь готов броситься вперед и растерзать жертву. В любой момент.

Что с ним? Я же просто слегка… Я…

Рефлекторно совершаю шаг назад, крепче сжимаю стакан, шумно сглатываю. Понимаю всю бесполезность отступления. Тут никак не создать безопасное расстояние.

Марат свернет мне шею. Без труда. Переломает все кости. Даже не заметит. Он убьет в мгновение ока.

Жажда крови.

Безумная. Бешеная.

Вот что я четко читаю в его остекленевшем взгляде. Вот что явно ощущаю в тяжелом дыхании разъяренного зверя.

— Прошу, я…

Осекаюсь. Замолкаю. Осознаю: он смотрит не на меня, а на мою руку, на пальцы, обхватившие стакан.

— Свадьбу сыграли? — хрипло и холодно, будто с того света. — Когда?

Огромная ладонь накрывает запястье, заключает в стальной капкан, стискивает так сильно, что кости хрустят.