Страница 5 из 8
– Свою делать намного сложнее?
– Нет, вообще не сложнее. Просто нужно иметь собственный счет (это может быть любое юридическое лицо или ИП), и нужно подписать договор с агрегатором. Агрегаторов много: есть Робокасса, есть Деньги. Онлайн. Можно самому подписать договора со всеми платежными системами – это, наверное, будет еще дешевле, но сложнее. В общем, это все можно построить. У нас речь шла о том, что мы хотим открыть огромный сбор. Краудфандинговые площадки берут в общей сложности 10% комиссии. При наших сборах это гигантские деньги, на которые можно построить любой сайт. Десятки сайтов. Кроме того, когда у вас своя площадка и деньги переводятся вам на счет, вы в любую секунду можете их брать. У вас они аккумулируются, и вы постоянно можете их забирать. Краудфандинговые площадки отдают вам деньги только после того, как проект закрыт, причем еще и с большим опозданием. Они еще месяц могут их вам не давать. Таких случаев очень много. У нас, кстати, такое было.
– Плюс, если ты объявляешь сбор на 60 млн, а собрали 30, то тебе и докинуть нужно 30, чтобы их забрать.
– Ну, такие суммы там вообще нереальны. Можно по частям, потому что у них самый большой срок, по-моему, 3 месяца. За 3 месяца такую сумму не собрать. А сколько ты соберешь – неизвестно, потому что 3 месяца это очень большой срок. Весь необходимый пиар мы целиком делали сами: на нас выходили СМИ, мы подключали своих хороших партнеров. На мой взгляд, получалось так, что весь пиар, который мы делали, был для площадки. Они просто питались нашим пиаром. Например, тот же Дмитрий Пучков – это мощнейший интернет ресурс. Казалось бы, это всего навсего какой-то сайт блогера. На самом деле, это очень мощное СМИ.
– И платежеспособная аудитория.
– Даже дело не в этом, а в том, что это отобранная аудитория. Это очень четкая целевая группа, наша целевая группа. Это очень большая аудитория единомышленников. Я думаю, что никакая российская краудфандинговая площадка не сравнится по посещаемости с Тупичком Гоблина. Как показала практика, очень немногие интернет СМИ могут сравниться. А уж по отобранности аудитории, по ее репрезентативности – так вообще никто. Еще подсоединилась газета «Однако», причем они вышли на нас сами. Они первые разместили у себя наш баннер, даже особо не ставя в известность. Просто: «поддерживаем ребят». Баннер тогда еще вел на Бумстартер, а потом уже стал вести к нам.
– Где-то в гостях (по-моему, у Дмитрия Пучкова) ты рассказывал, что покрасил гоночную машину.
– Это не я. Потом появилась такая немногочисленная категория людей, которые приходят и говорят: «Мы можем помогать». Дальше они берут и делают. Они не просят, не ждут никаких команд, они вносят предложение. Если нам нравится, мы говорим: «Окей». Дальше они берут и делают. Это отборные люди, от них очень много пользы. Это люди, которые очень полноценно вкладываются в проект и его продвижение. Я думаю, что такие люди обязательно прирастают к любому хорошему, правильному делу. С машиной – это Валера Полаев. Он волонтер, он пришел помогать и все время помогает нам всеми возможными средствами. Он спонсирует команду по дрифтингу, это его проект.
– Классная идея, мне кажется очень привлекает внимание.
– Да. Сейчас подключились ребята из Волгограда, которые провели акцию «Бери и делай». Огромная акция, которая привела к всплеску интереса к проекту. В общем, это все время происходит. Сейчас в проект вложилось огромное количество людей, все это превратилось в такой поток, благодаря которому мы сейчас и существуем.
– Но мы чуть-чуть вперед убежали, а был момент, когда собраны вот эти 3 млн. Я не знаю сценария, но я бы, наверное, снимал на то, что уже собрано, потому что 3 и 60 – это такие разные суммы. Не было тогда желания снимать сразу или просто нереально было снять за 3 млн то, что вы задумывали?
– Я еще раз повторюсь: в моей группе все люди профессиональные, они все из кино. А я… У меня есть умозрительные представления о том, как это делается, но они – чисто умозрительные. Я не знал тогда, сколько стоит кино. И когда Ким мне первый раз назвал цифру, что съемочная смена будет стоить 300 тысяч, я подумал: «Уф, на что такие деньги? Ну, это невозможно. Мы же снимали „Ведьму“ бесплатно. На 300 тысяч мы бы столько этих „Ведьм“ сняли». На самом деле, кино можно снять гораздо дешевле, чем его снимают люди там за десятки миллионов долларов, но есть определенные цифры, дешевле которых снять, конечно, можно, но это будет плохо. Есть вещи, на которых экономить просто невозможно. Картинка, качество продукта требует бюджета и бюджета немаленького. Для того, чтобы сделать что-то хорошо, тебе нужно, чтобы этот проект делали люди, которые могут сделать хорошо. В хорошем смысле профессионалы – то есть люди, которые хорошо владеют ремеслом, разбираются в нем. Еще очень важно, чтобы это были люди, которые имеют видение и способны его воплотить. Это, кстати, не всегда относится к профессионалам. Это такое человеческое качество. Для этого нужны инструменты. Инструменты все очень дорогие. Элементарно, есть оборудование, на которое можно снимать (камеры, чтобы совсем просто было) и есть световые приборы. В зависимости от их уровня, ты будешь получать такого уровня изображение. А по скольку мы сразу договорились, что мы будем делать по-настоящему… Ну как? По-другому и быть не могло, уже тысячи людей вложились в нас. Мы теперь можем снять только самое лучшее кино, чтобы это было не напрасно. Люди доверились нам, они испытали надежду. Надо постараться ни в коем случае их не обмануть. Больше всего хочется, чтобы когда люди пришли в кинотеатры, они бы увидели это и поняли, что не зря надеялись. Мне кажется, это самое главное зерно. Это может быть только самый лучший фильм. Мы можем снять только очень-очень хорошо. К сожалению, это все равно стоит денег. Это нельзя снять дешево, тем более, что конкурировать-то мы будем с голливудским кино – сами знаете, какие у них бюджеты. За 3 млн было ничего не снять. И смена, конечно, стоит не 300 тысяч, она стоит дороже.
– У тебя не было неуверенности из-за того, что первый проект супернизкобюджетный, а здесь сразу блокбастер?
– Да нет. Во-первых, повторюсь, меня окружают люди, которые лучше разбираются. У нас, например, работает директор картины… Меня завораживает.
«…Уже тысячи людей вложились в нас. Мы теперь можем снять только самое лучшее кино, чтобы это было не напрасно… Люди доверились нам, они испытали надежду. Надо постараться ни в коем случае их не обмануть»
Я вообще не могу делать эту работу. Это сложнейшая административная работа: очень сложная, очень объемная, требующая огромного внимания, скрупулёзного подхода, менеджерских качеств. В моем понимании, это просто сверхчеловек. Когда я вижу объем документов, которые проходят через нашего директора Катю, я просто испытываю к ней любовь, потому что я ничего бы этого не мог сделать. Для меня это непостижимо. Потом, огромное количество всяких организационных штук. Например, группа едет в командировку: допустим, операторская группа и режиссеры. Это длинная командировка, которая потребует какой-то договоренности с теми, куда мы едем на встречи, плюс проживание, питание и прочее. Я могу ни о чем об этом не думать, это все сделает директор. А если бы это делал я, я бы потратил кучу времени. Допустим, мы же не можем снимать а бы каких актеров, «какие были». Мы можем снимать только тех, кто нас абсолютно устраивает: как они выглядят, как они играют, что это за люди и так далее. Значит, их надо отобрать, но на это требуется время. Это стоит денег, потому что это рабочее время. После того, как мы их отобрали может оказаться (так и оказывается), что они живут в разных уголках страны. Кто-то в Москве, кто-то в Одессе – их надо возить туда-сюда, это все стоит денег. По-другому – нет. Ты можешь сделать по-другому, но тогда ты сэкономишь на этом. То есть ты возьмешь не тот типаж, который тебе нравится, а который будем компромиссным. Это будет компромиссный продукт. Есть вещи, на которых совершенно невозможно экономить. Можно немножко сэкономить на комфорте, на каких-то вещях, без которых можно обойтись – это не скажется на качестве картинки, это скажется на нашем удобстве. И то, если это отнимет у нас не сильно много времени.