Фиктивный Муж

Я нервно сглотнула. Об этом я не хочу говорить ни с кем. То как отец меня лупил за любую мелочь просто бросает в жар.

И я посей день помню, мне было тогда шесть лет. Я цветными карандашами нарисовала отцу рисунок. Изобразила нас вдвоём, мы стояли на лужайке, светит солнце и в облачке написано, «Я люблю тебя папочка». Но моя ошибка была в том, что я этот рисунок сделала на важном документе. И в тот день он меня так сильно отлупил ремнём, что у меня на пояснице до сих пор остаётся небольшой шрам. Помню как первые дни, простыня прилипала к спине от запекшейся крови и тогда я научилась спать на животе и какое-то время без одеяла.

Ту боль которую причинил мне отец, я не испытывала ни разу в жизни. И эта боль была даже не физическая, а душевная… Я ведь рисовала этот рисунок, не просто. Мной руководствовались чувства… А он просто разорвал рисунок и выкинул в урну. После моментально достал ремень из брюк и так сильно отлупил, что больше тёплых чувств к отцу у меня не осталось. Я не пыталась добиться от отца нежности… это самый ужасный мой кошмар, который преследует меня по сей день. И я стараюсь сделать все лишь бы он меня не бил… Но он продолжает лупить меня за все малейшие поступки.

Я вскинула голову вверх, нельзя показывать свои чувства и слезы! Это только моя боль.

И собравшись с мыслями, я вновь посмотрела на парня.

– Все в порядке, просто я была не послушным ребенком. И только к восемнадцатилетию, я осознала все свои ошибки.

Илья внимательно всматривался в мои глаза.

– Что он с тобой сделал? Ты ведь мужского пола боишься, как огня. Судя по твоему поведению… Кира, ты даже не пытаешься со мной общаться, заперлась в комнате. Ведь любая другая девушка расспрашивала все о фикции… Но ты молчишь. Неужели ты думаешь, что я смогу тебя обидеть за неправильное слово, вопрос?

Да, в какой-то степени он был прав. Ведь последние вопросы отцу я задавала в шесть лет… Но теперь же я понимаю, что сильному полу нельзя перечить и докучать ненужными вопросами.

Но если я сейчас начну объяснять Илье о своих чувствах к отцу, боюсь это скоро всплывёт. И тогда мне влетит так, что я месяцами не буду вылазить с больницы.

Я смотрела на парня и расплываясь в искусственной улыбке, проговорила.

– Ты не прав. Я просто очень стеснительная…

Илья отвел взгляд качая головой.

– Ладно, принимай душ… Но знай, я никогда тебя не обижу ни физически, ни словесно. Мы с тобой в одной лодке. И только доверие к друг другу может нам облегчить все это время, которое мы будем проводить вместе. – с этими словами он вышел с ванной комнаты, плотно закрыв дверь.

А я села на пол и запустила пальцы в волосы. Мне так хотелось поделиться хоть с кем-то своей болью… Но я продолжаю молчать. Всем плевать! Это только мои проблемы и зачем загружать посторонних людей своей болью? Это ведь никому не нужно и никто не постарается меня даже понять. Люди эгоисты. Они лишь кивают головой, но на самом деле даже не стараются проникнуться твоей проблемой.

Я приняла душ, еле как удалось вымыть волосы. Вытерла капли воды с тела, одела футболку и покинула ванную комнату.

Голос Ильи привлек мое внимание и я тихим шажками подошла к двери его комнаты.

– Не волнуйся, она совсем дикая, мы с ней даже не общаемся… – наступило долгое молчание, после он заговорил. – Прекрати ревновать! Сейчас подожди, мне отец звонит… – Да пап… Ты шутишь? Это фикция! Какой медовый месяц?… Я понял, хорошо.

В его комнате что-то упало. Я резко отскочила от двери и тихонько побежала в свою комнату.

С тумбочки схватила расчёску и принялась расчёсывать мокрые волосы.

В дверь постучали и она слегка приоткрылась.

– Кира, я зайду?

Я кивнула откладывая расчёску на край стола.

– Завтра в восемь вечера, мы с тобой летим на Фиджи. – парень нервно улыбнулся, сложив руки на груди. – Это что-то вроде медового месяца, но не волнуйся это займёт четыре дня.

Я видела в его глазах раздражения, но он старался говорить спокойно и дружелюбно.

Я лишь кивнула.

Илья сделал два шага и оказался совсем рядом со мной. Обхватил руками мое лицо и всматривался в глаза.

Я нервно сглотнула, сердце бешено тарабанило… Чувство страха и неловкости смешались одновременно.

– Да что с тобой? Ты вообще живая? Почему ты ни на что не реагируешь?

Я отстранилась от парня, подходя к окну.

– Что ты от меня хочешь? Чтоб я устраивала истерики, ворчала, кричала? – спрашивала я тихо, наблюдая как снежинки медленно падают на ветки деревьев.

Почувствовала, как Илья подошел ко мне со спины и кинула на него взгляд. Он стоял сложив руки в карманы и смотрел в окно, скорее всего собирался с мыслями. После чего посмотрел на меня.

– Хоть что-то Кира. Нам с тобой жить вместе три месяца. Давай попробуем общаться? Мы с тобой в одинаковом положении… – парень запустил пальцы в волосы, отходя от меня. – Извини, я просто не пойму, что ты чувствуешь. Просто скажи, если тебе неприятно мое общество, тогда я пойму твое поведение и больше не буду стараться тебя разговорить.

Я облокотилась спиной на подоконник и покачала головой.

– Дай мне время немножко к тебе привыкнуть… Сейчас я чувствую себя напуганной, поскольку это для меня большой стресс, находиться не дома с малознакомым человеком. Я чувствую себя не уютно. И по поводу поездки, честно сказать мне на это плевать. Я не собираюсь устраивать бунт, и иду строго по условиям контракта, «Убедить людей, что этот брак настоящий»… Это ведь было логично, что медовый месяц неизбежен. – я перевела дыхание отводя взгляд к окну. – И я понимаю, что тебя мучает совесть из-за девушки… Ты не хочешь её лишний раз нервировать. Но на это всем плевать! Ты знал на что, шёл, когда подписал контракт. – заключила я обернувшись к нему.

Илья стоял довольный, расплываясь в улыбке. И такой реакции, честно сказать совсем не ожидала. Я приподняла бровь в недоумении.

– Наконец-то ты приоткрыла занавесу своих чувств. Думаю мы с тобой подружимся. – говорил он усмехнувшись. – Я пойду, спокойной ночи. – парень вышел и закрыл плотно за собой дверь.

А я продолжала стоять на месте и смотрела на запертую дверь. И на моем лице постепенно расплылась улыбка. У меня впервые появиться друг! Я ведь общаюсь исключительно с девочками. Мальчиков игнорировала… у них на уме только одно. А теперь у меня будет друг! Которому не нужна от меня интимная близость, а только общение.

***

В восемь утра водитель отца привез мои вещи.

Я наконец-то оделась и теперь чувствовала себя куда комфортнее, чем в футболке Ильи.

Парень ещё спал, а я тихонько прошла на кухню и заглянула в холодильник. Он был полностью забит едой. Похоже к нему приходит кухарка, для чего ему ещё столько еды. Сомневаюсь что Илья сам себе готовит.

Сама же я готовить очень люблю. Но отец говорит, что вся моя стряпня ужасна. И готовить должен низший сорт людей, а моя задача только есть.

Но когда отец уезжает по работе на несколько дней, я отказываюсь от услуг кухарки и готовлю сама. Может и правда моя стряпня не вкусная? Но мне нравится.

И решила пока Илья спит, приготовить на завтрак банановые панкейки. Их я научилась готовить, когда с подружкой неделю жила в Америке. Там проходило много мастер классов для начинающих и я просто не могла это пропустить. Подружка, конечно моего восторга не разделяла и тем временем ходила по магазинам, скупая все что попадается на глаза.

Я полазила по шкафчикам и нашла все, что нужно для приготовления. Моё настроение резко взлетело вверх и окрыленная принялась за готовку.

Спустя пол часа, панкейки лежали аккуратно в тарелке, и по ноздрям разносился аппетитный запах.

Я сняла фартук и убрала его обратно в шкаф. Распустила волосы с пучка и они сразу же обрушились на мои плечи.

Подошла к столу и взяв чайник принялась наполнять его водой, после поставила кипятиться. С сушилки для посуды, взяла две чашки. В одну положила пакетик с чаем… а в другую я просто уставилась. Я даже не знаю, что обычно пьёт по утрам мой муж. Чай или кофе? С сахаром или без? Или совсем ничего?