Страница 8 из 63
Лиза хмуро посмотрела на него и ответила:
- Вы и так знаете. Раз везде и всегда.
Фейери вновь рассыпался звонким смехом. Легонько стукнул Лизу по носу, но руку отдернуть не успел. Она молниеносным движением схватила его за запястье, стиснула руку так, что фейери прошипел что-то бранное, и пригрозила:
- Сломаю. Честно. И плевать на все.
- Довольно! – воскликнул Лаверн, и Лиза разжала пальцы, освобождая фейери. – Будем серьезными, дерзкая девчонка. Что потом?
- У Ломинцевских не было своих детей, - ответила Лиза. – Они меня удочерили.
Когда прошел первый, самый лютый и выворачивающий наизнанку страх, когда полиция и врачи на какое-то время оставили ее в покое, Лиза каким-то древним чутьем поняла, что надо смириться и не говорить правду. Добрые люди взяли ее к себе – ну и хорошо. Им совсем необязательно знать правду о девочке, которая пошла в школу и заблудилась во времени и пространстве.
Михайлина Ломинцевская всегда была к ней добра. Она почти сразу пришла к Лизе в палату, принесла пирог с мясом и грибами и поношенную, но чистую одежду. Михайлина была хорошей женщиной - поэтому Лиза и взяла с собой ее фотографию, на память о том, кем она была и кем стала. Надо будет отправить сообщение, когда они прибудут на первую базу, просто поблагодарить приемную мать за все, что она сделала. Без нее Лиза бы не выжила. И дело было не только в примитивных вещах вроде еды и крыши над головой. Михайлина действительно стала для нее родным человеком.
- А теперь ты сбежала, - фейери произнес это так, словно речь шла о чем-то невыразимо приятном. От его слов веяло диким медом в некрасивых сотах и крупными красными головами клевера. Лиза услышала тягучее жужжание пчел в жарком солнечном дне. – Надоело работать в поле? Надоело ухаживать за скотом? У тебя таланты к языкам?
- Quastangua al’giv ap aglai, - буркнула Лиза на верхневольтском наречии жителей Амальтеи. «Я вообще очень талантливая».
Лаверн одобрительно посмотрел на нее. Протянул руку, словно хотел дотронуться до щеки Лизы, но вовремя вспомнил про ее обещание. А Лиза в самом деле была готова его сдержать.
- Как интересно, - сказал он. – Я никогда не встречал таких интересных дубовых листочков.
- С чего это я дубовый листочек? – мрачно осведомилась Лиза. Фейери невольно начинал раздражать. Псионик должен приводить в порядок мысли и чувства студентов, но какой уж тут порядок, когда ему так и тянет надавать по щам.
- Про «надавать по щам» это так в твоей деревне говорили? – живо осведомился Лаверн. – А щи это что? Лицо?
- Не смей читать мои мысли, - твердо ответила Лиза. Хоть бы Колючка вернулась! Еще час назад Лиза и поверить не могла, что хочет скорее увидеть соседку по комнате.
Но Колючка, видимо, хорошо проводила время в компании старосты. И ей в голову не приходило, что Лизу неплохо бы выручить. Ну а что, Сергей вполне себе приятный паренек. Почему бы и не увлечься?
- Хочу и буду, - обезоруживающе улыбнулся Лаверн. – А дубовый листочек – это из стихотворения. Старое-старое, ты, конечно, не знаешь. Дубовый листок оторвался от ветки родимой и в степь укатился, жестокою бурей гонимый.
- Знаю, - обиженно ответила Лиза. Ее действительно задело то, что Лаверн отзывался о ней, как о глупой деревенщине. – Я ходила в школу. И между прочим, училась на «хорошо» и «отлично». Это Лермонтов.
Во взгляде Лаверна вновь появилось одобрение. Он вздохнул, сел рядом и осторожно, словно боясь спугнуть, взял руку Лизы в ладони. Лиза хотела было выдернуть руку, но вдруг поняла, что не сможет этого сделать.
Чужая воля подавляла, и она решила не сопротивляться. Пока.
- Невозможная девчонка, - сказал Лаверн чуть ли не ласково. – Мы с тобой поладим, не сомневайся. Это в твоих же интересах, понимаешь?
Лиза шмыгнула носом, провела ладонью по щекам. Сейчас ей вдруг показалось, что она выглядит невыносимо провинциальной. Круглые щеки, белесые брови, светлые волосы и загар, въевшийся в шею. Дыня-колхозница, чтоб ее.
- И зачем мне это надо? – хмуро спросила она. Фейери обезоруживающе улыбнулся, и корона в его волосах растаяла, а зелень листьев на сюртуке налилась желтым и алым, пожухла и рассыпалась, уступив место уже знакомому пиджаку цвета фуксии.
- Со мной лучше дружить, - сказал Лаверн. – Я добрый… по большому счету. И я тебе еще пригожусь.
Пригодится… Этого Лизе хотелось меньше всего.
***
Анна обнаружила корзинку с кокетливо повязанным синим бантом на ручке после того, как вечеринка подошла к концу, и она, выбрав момент, когда Сергей подошел к кому-то из заглянувших на огонек преподавателей, ушла к себе.
Если бы он пошел провожать Анну, это было бы почти свидание. А она думала, что для свиданий еще рано.
В конце концов, она приехала учиться, а не крутить романы со старшекурсниками.
Корзинка стояла возле двери в их каюту, и под ее крышкой кто-то возился. Анна неопределенно пожала плечами и, решив, что ничего плохого там быть не может, взяла корзинку и вошла в каюту.
Лиза сидела на диване, подтянув колени к подбородку, и в полумраке комнаты ее лицо казалось хмурым и заплаканным. Анна провела рукой над выключателем, и каюту залил уютный золотистый свет.
- Привет, - доброжелательно сказала Анна и поинтересовалась: - Все нормально?
Лиза мрачно покосилась в ее сторону. Анна заметила, что на кровати рядом с соседкой лежит рамка с фотографией. Должно быть, Лиза скучала по родным. Анна понимала, что скоро и сама начнет плакать вечерами по покинутому дому, отцу, саду на холме.