Улица Америки

========== Глава 1. По ту сторону океана ==========

Нащупав в кармане джинсовки последний леденец, я забросила его в рот, надеясь, что заложенные уши наконец отпустит. Каждый раз одно и то же — при посадке голова трещит так, что хоть на стенку лезь. Но, даже несмотря на это, в детстве я мечтала стать стюардессой — так и видела себя в нарядной темно-синей форме, разносящую кофе и шампанское пассажирам бизнес класса, среди которых непременно окажется Брайан Крауз.

Легкий толчок вырвал меня из детских воспоминаний — шасси коснулись посадочной полосы, и сидящая рядом пожилая леди облегченно вздохнула. Все шестнадцать часов полета я только и слышала от нее истории об авиакатастрофах, а при каждой, даже самой легкой тряске моя попутчица крестилась и рьяно перебирала выцветшие четки.

— Хвала небесам, приземлились, — выдохнула она. — В следующий раз отправлюсь на теплоходе. Ты знала, милочка, что корабли самый безопасный вид транспорта?

— Ага. Пассажиры «Титаника» тоже так думали, — вырвалось у меня.

— Что? — новая знакомая хлопала глазами и смотрела на меня сквозь линзы старомодных очков.

— Ничего, мэм, просто шутка. Конечно, теплоходы в сто раз лучше самолетов, машин и всего остального.

Мне стало стыдно. Старая леди, конечно, была не виновата в том, что мое настроение не располагало к беседам.

— Вот, возьмите. Это вам в подарок. — Я протянула ей коробку шоколадных конфет «Линдт», которую отец передал для дяди Ирвина и его семьи.

Интересно, о чем он думал, когда покупал их — дарить австрийские конфеты австрийцам? Как по мне, это все равно, что всучить американцу брелок со Статуей Свободы. Но тогда, не желая провоцировать очередной конфликт, я взяла их без вопросов, а теперь была счастлива избавиться.

Дама растерянно поблагодарила и убрала нежданный подарок в элегантную вязаную сумочку.

В это же время погасла надпись на табло, и я с наслаждением отстегнула ремень. Два узких прохода тут же превратились в подобие оживленной трассы в час пик — добрая половина пассажиров синхронно повскакивали с насиженных мест и устремились к выходу, точно боинг мог улететь обратно в Штаты вместе с ними. Честно говоря, мне и самой не терпелось выбраться из салона, глотнуть свежего воздуха и осознать, что дом остался по ту сторону океана.

Минут через семь-восемь, когда желающих выйти на свет божий, немного поубавилось, я забрала с багажной полки дорожную сумку, предварительно заехав ею себе по голове, попрощалась с соседкой и направилась к выходу.

— До свидания, мисс, — улыбнулась красавица-стюардесса, похожая на Брук Шилдс. — Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию.

— Угу, — скомкано пробормотала я и вышла на трап.

Авиакомпанию, ровно как и место моего нынешнего пребывания выбирали Марси и отец, а если начистоту, только Марси. С тех пор как эта женщина поселилась в нашем доме, последнее слово оставалось за ней. Справедливости ради, мачеха была не так уж плоха, и на протяжении последнего года честно пыталась наладить со мной отношения, но каждый раз стучала в закрытую дверь. Иногда в прямом смысле.

«Напиши, когда приземлишься», попросил отец, проводив меня до стойки паспортного контроля. — «Если батарея не сядет».

Спустившись с трапа, я достала из рюкзака телефон. Двадцать один процент. Вздохнув, набрала сухое «Долетела. Все хорошо. Целую» и нажала кнопку «Отправить». Они искренне переживают и мне не стоит быть сучкой.

В Зальцбурге было пасмурно, густой воздух пах дождем, мокрым асфальтом и самолетным топливом. Сквозь сероватую дымку тумана виднелось здание аэропорта, манящее уютом, в противовес безобразию, творящемуся снаружи. Автобус нам не подали и пришлось идти пешком, чему я обрадовалась — не помешает размяться после долгого перелета.

Ноги уверенно несли меня вперед, но осознание еще не пришло — Ирвин был старшим братом моей мамы, и последний раз мы виделись лет восемь назад. С будущей женой Агнесс он познакомился еще в колледже: она приехала в Финикс [1] из Австрии и поступила в Университет Большого Каньона, где к этому времени уже заканчивал второй курс дядя Ирвин. Их роман начался стремительно, и уже через месяц после получения диплома Агнесс Вальдау стала миссис Уолш, а полгода спустя на свет появился Алекс, мой кузен, а еще через шесть лет Фанни, или, как любила называть ее моя мама, Малышка Фэй.

Честно говоря я плохо помню то время. Ирвин и Агнесс жили в пригороде Нью-Йорка, а мы обитали ближе к центру. В гости они ходили часто, но мне в ту пору было пять лет, и самое яркое воспоминание, оставшееся в памяти — Алекс запирает меня в чулане, где полным-полно пауков, и когда на мои крики прибегает дядя Ирвин, получает от отца знатного леща.

Конечно, были и другие события: Рождественские ужины, барбекю, поездки на озеро и прочее, но спустя много лет они вытеснились другими воспоминаниями и потускнели. Когда мне исполнилось семь, Ирвин поддался на уговоры жены, долгие годы тоскующей по исторической родине, и той же зимой они уехали в Австрию.

На протяжении следующих десяти лет наше общение продолжалось — дядя и тетя каждый год приезжали в Нью-Йорк, раз пять брали с собой малышку Фэй и один раз Алекса, но мы с мамой в тот год отдыхали на Гавайях, и свидеться нам не удалось. Мы планировали приехать к ним следующим летом, однако жизнь внесла свои коррективы — у мамы обнаружили саркому [2] большеберцовой кости. А через семь месяцев ее не стало.

Два последующих года прошли как в тумане — отец долго оплакивал маму и, наверное, до сих пор не смирился с потерей, но жизнь продолжается, и в нашем доме появилась Марси. Она не сделала мне ничего плохого, но я, понимая, абсурдность и эгоизм своего поведения, вела себя с ней как последняя стерва. И не было ничего удивительного в том, что, когда Марси забеременела (а это случилось три месяца назад) мне предложили «погостить» у дяди Ирвина и Агнесс на время летних каникул. И, честно говоря, я была этому только рада.

Но, чем меньше времени оставалось до нашей встречи, тем сильнее становилась моя тревога. Мы слишком давно не виделись, и слишком плохо знали друг друга. В факсах и телефонных звонках они писали, что очень ждут меня, но не было ли это лишь проявлением элементарной вежливости?

Паспортный контроль и получение багажа заняли у меня чуть больше сорока минут. За стеклянной стеной толпились встречающие и, волоча за собой огромный чемодан, я пыталась отыскать среди них знакомые лица.

— Тэсса!

Навстречу мне бежала стройная шатенка в светлых джинсах и розовой тенниске. Фанни. Последний раз мы виделись четыре года назад, и я с трудом узнала в ней угловатую и немного неуклюжую «Малышку Фэй». Теперь это была юная и очень изящная девушка.

— Привет!

Мы обнялись и секунд десять простояли, стискивая друг друга.

— Как долетела? — она отстранилась, не убирая рук с моих плеч.

— Нормально, только мышцы ломит, — я в очередной раз размяла плечи, и суставы в ответ жалобно хрустнули. — А где все?

— Папа в туалете, мама пошла за кофе, а Алекс вернется завтра, — и тут же пояснила. — Уехал с друзьями в Нойхаус [3], у них там какая-то командная вечеринка. — Все это Фанни протараторила на одном дыхании и снова бросилась мне на шею. — Ну, пойдем, же! — она схватила меня за руку и потащила к выходу из терминала.

Дядю и тетю мы нашли в небольшой кофейне — они как раз шли в нашу сторону. Вот уж кто совсем не изменился! Загорелый и подтянутый Ирвин в извечных синих джинсах и черной футболке (по словам Фей их у него было тридцать две штуки одинаковых, как две капли воды) и миниатюрная блондинка Агнесс, «женщина без возраста», одна из тех, которым можно дать, как тридцать пять, так и пятьдесят.

Встреча вышла такой же бурной, и в течение следующих пяти минут мое тщедушное тельце стискивали с обеих сторон. Когда с выражением чувств было покончено, моя рубашка пахла мужским одеколоном, а на щеке отпечаталась розовая помада.

— Ой, прости, — рассмеялась Агнесс, затем достала из сумочки влажную салфетку и вытерла «поцелуй». — Ты посмотри-ка! Настоящая красавица. Вылитая мать! — она опомнилась и резко осеклась. — Извини, солнышко, не стоило мне этого говорить.