Страница 17 из 19
22. Lee B.J. Goop Enters Netflix Deal: Has Pseudoscience Found A New Platform? // www.forbes.com/sites/brucelee/2019/02/09/goop-enters-netflix-deal-has-pseudoscience-found-a-new-platform/#1a22ac3d627d.
23. Mahdawi A. Goop has a Netflix deal – this is a dangerous win for pseudoscience // www.theguardian.com/commentisfree/2019/feb/08/goops-deal-with-netflix-is-a-dangerous-win-for-pseudoscience.
24. Berezow A. Netflix Inks Deal With Scam Artist Gwyneth Paltrow Because Money Matters More Than Public Health // www.acsh.org/news/2019/02/04/netflix-inks-deal-scam-artist-gwyneth-paltrow-because-money-matters-more-public-health-13784.
25. Basu T. Scientists Are Pissed That Netflix Is Legitimizing Gwyneth Paltrow’s Goop // www.thedailybeast.com/scientists-are-pissed-that-netflix-is-legitimizing-gwyneth-paltrows-goop.
2.2. Книга и интернет как социотехнические изобретения, «ломающие» мир своего времени
Социотехнические изобретения несут не только новые технологии, но и существенные последствия, трансформирующие мир каждого. И делают это с помощью работы контента, то есть являются, по сути, гуманитарными изобретениями. По причине отсутствия контента, например, мы не можем поместить колесо в этот список, хотя изобретение его кардинально изменило мир. А вот сказки, которые возникли 6–8 тысяч лет назад, несомненно, были таким гуманитарным изобретением, поскольку стали нести те или иные правила поведения человечества в закодированной в сказке форме по всему миру.
Массовое средство коммуникации принципиально не может призывать к революциям. Так не бывает ни в одном обществе. Когда-то таким средством был роман, которое можно рассматривать как гуманитарное изобретение человечества, вытесненный сегодня по популярности другим гуманитарным изобретением – телесериалами. Все они имеют важную характеристику, обеспечивающую им коммерческий успех в виде развлекательности. Романы Диккенса не призывали к революциям, поскольку его буржуазный читатель не мог хотеть реальной политики. Точно та же ситуация с телесериалами, поскольку коммерческое и протестное слабо сочетаются вместе.
Телевидение, будучи массовым, также не призывало к протестам. Даже в Украине в периоды двух революций оно не столько напрямую поднимало население, сколько транслировало речи тех, кто мог это делать.
Интернет, который всеми представлялся как прорыв, реально не решил ни одной проблемы человечества. Болезни, нехватка еды и воды, грядущие климатические изменения так и остаются нерешенными проблемами. Интернет создал технических гигантов типа «Фейсбука» или «Амазона», однако все это касается достаточно узких технологически областей, которые, правда, обслуживают широкие массы, имея в то же время возможность форматировать наш разум.
Если книгу создало человечество в его наивысших достижениях и проявлениях, то интернет как бы наоборот – идет не к вершинам человечества, а к его «низинам». Соцмедиа, например, дали голос тем, кто до этого не «говорил» и не был слышен. Вероятно, отсюда возникает расцвет популизма по всему миру.
Книга принесла национализм и национальные государства, дала свободу науке и религии, позволила создать образование нового уровня. Человечество получило образцы высокого интеллектуального уровня, на которые могло ориентироваться. Странным образом интернет совершает как бы обратный процесс – он дал голос образцам «низкого» уровня, и на них тоже стали ориентироваться. Массовая культура в принципе производит образцы, потребление которых не требует никаких сложностей, и несет большую долю развлекательности.
Массовая культура «разорвала» цепи исключительности: теперь любой может читать или смотреть, в результате число читателей/зрителей неизмеримо возросло. Массовый интернет сделал следующий шаг: теперь любой может писать и снимать. Массовый читатель и массовый автор слились в одном лице.
Соцмедиа лишь усиливают все эти тенденции, сделав еще более доступным для всех не только чтение текстов, но и их написание. Александр Бушев говорит о феномене новой неграмотности как о «сочетании глобального и локального, невежественности в фундаментальном и осведомленности в узких вопросах, отсутствии панорамно-исторического подхода, аксиологии, декларации приоритетности вкуса и впечатлений» [1].
«Амазон», «Гугл» и «Фейсбук» также принесли последствия, которых от них никто не ожидал: «Амазон» стал доминировать не только как электронный «магазин всего», но и захватил ряд других областей: это и рекламный бизнес, и производство теле- и кинопродукции, издатель книг, дизайнер моды [2]. При этом компания занимает в мире площадь, равную 38 Пентагонам.
Кэндас Тилль, директор обучающих наук в «Амазоне», закончившая университет Беркли и пришедшая в «Амазон» после работы в университетах Стенфорда и Карнеги Меллон, говорит: «Интересно, как мир работы изменился благодаря технологиям. Мы привыкли думать, что компьютеры или технологии делают то, чему мы их обучаем, только быстрее. Тип работы, который мы представляем себе, что его могут заменить машины, это предсказуемая, повторяющаяся работа. Но сейчас с машинным обучением мы стоим перед проблемой постоянной проверки того, как использовать машины и большие объемы информации для того, чтобы улучшить принятие решений человеком – реально изучая то, где есть границы между принятием решений машинами и людьми» [3].
При этом техгиганты все еще несут массу проблем своим пользователям, в том числе недостаточно охраняя их персональные данные [4]. Есть также исследования, демонстрирующие связь прихода популистов из соцмедиа [5]. И это вновь серьезная опасность, поскольку популисты ведут к деградации своих государств [6]. Европа выражает озабоченность перед грядущими парламентскими выборами в ЕС [7–9].
Соцмедиа очень серьезно облегчили процессы информационной войны, которая сегодня может вестись на таком расстоянии от объекта нападения, что часто трудно определить, кто же несет ответственность за эту атаку.
Специалисты подчеркивают особенности такого нового явления, как персонализация:
• «Индивидуализация кибератак – не новость, о чем свидетельствует использование сначала советскими, потом российскими спецслужбами метода компромата, то есть компрометирования мишени, тем самым пойманной и подвергающейся манипулированию. В интересующей нас здесь информационной сфере такая тенденция в ближайшие годы может принять следующие формы»;
• «Персонализированные атаки посредством SMS»,
• «Персонализированные атаки могут быть направлены на военных, выполняющих операцию, как это происходило на Украине: современной версией сбрасывания листовок с самолета является отправка текстовых сообщений по телефону (SMS). Украинские солдаты уже получают сообщения, которые нацелены на подрыв их морального духа или их сплоченности, например, смысл сообщений в том, что военнослужащие „окружены и брошены”. Далее, через несколько минут, сообщения получают их семьи, где объявлено о смерти их сына, брата или отца, убитого врагом, – что, как правило, вызывает обращения членов семей к военнослужащим и позволяет посредством концентрации сигналов обнаружить их местоположение, а затем осуществить против них бомбардировку – превращая отправленные SMS в нечто вроде срежиссированного пророчества» ([10], см. также об использовании Россией этого типа кибероружия в российско-грузинской войне [11]).
Есть еще одна опасность, идущая от технических гигантов, и это уже касается не политических проблем, а всего человечества. Юваль Харари видит ее так: «Если люди тоже подвержены хакингу, а наши выбор и мнения не отражает нашей свободной воли, какой будет политика? Как жить, когда вы понимаете, что ваше сердце может быть правительственным агентом, что ваша амигдала может работать на Путина, а следующая мысль, которая появится у вас в голове, вполне может быть результатом какого-то алгоритма, который знает вас лучше, чем вы сами? Это наиболее интересные вопросы, которые сейчас встали перед человечеством» [12].