Страница 23 из 47
Мы не стали подъезжать ни к одной из групп, чтобы выяснить обстановку, у нас была другая, первоочередная цель – добраться до родственников Коли и попытаться вывезти их к нам в посёлок. Потом нужно было заехать домой к Володе, захватить кое-что из личных вещей, а также попытаться найти и вывезти его родных. Судя по всему, проблем в городе было явно предостаточно, это было видно даже нам, хоть находились мы здесь всего 15 минут. Мы заметили в некоторых окнах уцелевших домов печные трубы, которые нещадно дымили – значит, централизованное отопление отсутствовало. Несмотря на сумрачный день, нигде не было видно электрического освещения – значит, и электроснабжение отсутствовало. А что такое город без электричества? Это значит – отсутствие воды, да и канализация, скорее всего, не действует.
Редкие прохожие провожали нас внимательными взглядами – проезжающие машины здесь стали в редкость. На лицах практически всех прохожих мы заметили защитные марлевые повязки. Дом родственников Володи был от нас ближе всего, он стоял в старом городе, напротив административного здания Научного центра, ближе к реке Ока. Это была старая девятиэтажка, построенная ещё во времена Брежнева, подъезжать к ней нам нужно было, двигаясь мимо длинного двенадцатиэтажного здания. Оно было практически цело, только последнюю секцию пересекала трещина, и в квартирах вылетели почти все стёкла. Объехав дом, мы упёрлись в трещину на асфальте шириной более двух метров, трещина шла дальше, по грунту, постепенно расширяясь. И что же мы увидели перед собой? Девятиэтажки, в которой проживали тесть и тёща Володи, просто не было. На том месте, где она раньше стояла, теперь лежала только большая куча обломков. Похожую картину я когда-то видел в новостях по телевизору, когда показывали последствия сильного землетрясения на Сахалине.
Мы были в шоке от вида таких разрушений, тем более что всё это находилось прямо перед нами. Скорее всего, такое обрушение произошло не только в результате землетрясения, но и вследствие сползания грунта к реке, ведь девятиэтажка стояла совсем недалеко от высокого берега Оки. Чтобы попасть к руинам дома, нам не пришлось перекидывать через трещину наши мостики, привязанные на багажнике джипа. Невдалеке уже был кем-то сделан мостик, наскоро сооружённый из пролёта железного заборчика с досками, положенными сверху.
Мы подошли к руинам дома, там копался в развалинах какой-то человек. Коля его окликнул, тот сначала сильно нас испугался. А что, трое мужиков, одетых в камуфлированные куртки, двое из них с оружием – моя «Сайга» была копией автомата Калашникова, только ствол толще. Поэтому он первоначально дёрнулся убежать, но понял, что быстро выбраться из развалин ему не удастся и замер, молча смотря на нас и жалко улыбаясь. Правда, Володя его быстро успокоил, сказав, что мы приехали за родственниками, чтобы увезти их в деревню, что тут такая трагедия, а мы нечего не знаем о положении в городе, и можно ли где-нибудь узнать о судьбе людей, проживавших в этом доме.
Мужчина вышел к нам, представился Димой, мы угостили его сигаретой и пригласили в машину, пропустить граммов по пятьдесят водки и помянуть погибших. А я видел, что и Володе, и Николаю это тоже было нужно. Необходимо было сбить сильнейший стресс, ведь это был их родной город, а у Володи, вообще, тёща и тесть, скорее всего, погибли. Мы с собой, на всякий случай, захватили целый ящик водки, вдруг нужно будет что-либо выменять, либо о чём-то договориться, а водка в такой ситуации – самая лучшая валюта.
Дима с удовольствием согласился разделить с нами компанию. Кроме водки у нас были с собой бутерброды с сухой колбасой, банка сайры и варёная картошка с солёными огурцами, всё это заботливо собрали нам на обед наши женщины, вместо хлеба ели лепёшки, выпеченные Машей ещё вчера. Дима с жадностью набросился на еду, разложенную Николаем, и прямо с набитым ртом начал отвечать на наши вопросы:
– Сам момент обрушения дома я не видел, но совершенно точно, это случилось уже после землетрясения, минут через пять, потому что у меня в квартире всё начало качаться, и погас свет около восьми часов вечера. После этого я почти сразу вышел на балкон посмотреть, что же это творится вокруг – сначала-то я подумал, что это происки террористов. Выйдя на балкон, едва успел выкурить сигарету, когда раздался жуткий грохот. Я собрался и выбежал из дома на улицу. Всё вокруг было в пыли, везде метались люди, нельзя было ничего понять. Я обошёл дом, только тогда и увидел эту ужасную картину. Выломав пролёт забора, мы с соседями сделали мостик через трещину – правда, с того времени она увеличилась сантиметров на пятьдесят. Перешли к разрушенному дому и встретили человек десять жителей, успевших после первых сотрясений покинуть девятиэтажку. Мужчину и женщину, похожих на описанных вами, я не видел. И, вообще, ни одного пожилого человека там не было. Все собравшиеся попытались как-то разобрать эту кучу, но в темноте и без техники это было бесполезной тратой времени, и я решил вернуться домой. Все остальные тоже разошлись, пострадавшие вроде собирались направиться в местную администрацию, так как никто из ответственных чиновников на место катастрофы так и не приехал. Оставшиеся без дома даже не знали, где им ночевать, во что одеваться и чем питаться, а шёл уже второй час ночи.
Рассказывая всё это, Дима не забывал потреблять водку, и уже после второй пятидесятиграммовой дозы его слегка повело, но он стал более разговорчив, откровенен и охотно стал рассказывать о несчастьях, которые свалились на него и его семью в эти последние десять дней.
После того как я пришёл с развалин обрушившегося дома, спать совсем не хотелось, хотя было уже полвторого ночи, жена тоже не спала, мечась по квартире от одного окна к другому. Света в доме не было, на седьмой этаж пришлось подниматься пешком, ощупывая стену, чтобы как-то ориентироваться и не упасть. Жена, причитая, бросилась ко мне с вопросами, что происходит и долго ли всё это будет продолжаться, ведь завтра утром, когда встанут дети, ей не на чём будет приготовить им завтрак – воды тоже не было. Оттолкнув её, я закричал, что сам ничего не знаю и не понимаю. Скорее всего, произошёл оползень, и соседний дом развалился, поубивав кучу народа, на улице образовалась громадная трещина, и коммуникации, наверное, тоже все повреждены. Как ни странно, этими словами я её немного успокоил, особенно сообщением о больших жертвах в соседней, развалившейся девятиэтажке, видимо она почувствовала облегчение от того, что мы хотя бы живы и никаких повреждений в квартире нет, ну, а коммуникации всё равно дня через два починят.
Я предложил жене, чтобы окончательно успокоится, принять коньячка, который был приготовлен для подарка тестю на день рождения, ведь я очень замучился и ужасно замёрз. Немного подумав, она дала добро – бутылку мы уговорили где-то за час и только после этого смогли уснуть.
Наутро я, злой и не выспавшийся, встал, чтобы идти на работу, а воды так и не было, умываться было нечем. Неожиданно заработала радиоточка на кухне. Передавали, что произошло катастрофическое землетрясение из-за взрыва вулкана в Америке и чтобы все сохраняли спокойствие, так как все меры по ликвидации аварий будут приняты. Прослушав сообщение, отправился на работу в местную типографию – я работал там электриком. Зарплата была небольшая, но я ещё подхалтуривал на стороне, по крайней мере на покупку автомобиля и на жизнь хватало.
Явившись на службу, узнал, что временно типография работать не будет и всех собирают в клубе Биологического центра к десяти часам. Там сейчас организован штаб гражданской обороны и будет проведена информационная лекция, а также распределят на работу. Пока не начнёт функционировать типография, работать придётся там, зарплата будет такая же. Перейдя в клуб, я услышал то же самое, что передавали по радио, единственное дополнение, что, судя по снимкам из космоса, разрушения наблюдаются по всему миру, а Америке вообще – хана. Из космоса Центральную и Северную Америку не видно, слишком плотные облака, смешанные с пеплом и другими выбросами вулкана, даже радиосигналы не проходят, и информации о положении дел в странах, расположенных там, совсем нет. Также там нас предупредили, что и в сторону России идут эти облака.