Страница 81 из 88
— А я никуда не переезжаю. — терпеливо объясняет мне Яргард, начиная расстёгивать мой халат. Ага, значит, пришло время исполнять супружеский долг.
Ладно. Тело послушно откликается на прикосновения мужчины, помня сколько удовольствия он может подарить. И я достаточно отдохнула, чтобы не препятствовать его желаниям.
Глава 30
Но не отказывать, не означает молчать.
— Зачем это, Яргард? Мне кажется, в нашем случае будет лучше, если я останусь в своих комнатах. Удобней нам обоим, так уж точно.
Муж некоторое время молчит, сосредоточенно сражаясь с пуговицами. Когда полы бирюзового шелка расходятся, большие ладони нежно накрывают мою грудь, но сразу же скользят вверх на плечи, чтобы снять с меня так мешающий ему халат.
— Может и удобней, но точно не лучше. Не спорь, Нэлли, я так решил.
Угу, решил, значит. Я ему душу наизнанку, а он просто решил и всё. Когда на мне остаётся одна тонкая сорочка, Яр помогает мне встать. Замираю между его мускулистых ног, ожидая его дальнейших действий, но он просто смотрит, удерживая за плечи. Пальцы нежно, словно невзначай, ласкают мою кожу и эта незамысловатая ласка заставляет чувствовать, как дрожит что-то глубоко внутри.
— Ты эмпат, Нэлли? — он просто смотрит мне в глаза, но кажется, что вглядывается прямо в душу.
— Да. — не вижу смысла скрывать, всё равно ведь догадывается, да и Тай может сказать.
— И насколько сильный? — изгибает тёмную бровь.
— До вчерашнего дня улавливала только сильные эмоции, направленные на меня. Но в этих пещерах так сильно прислушивалась, нет ли там кого-то ещё, что дар, кажется, усилился.
Король кивает и я чувствую, что он доволен моим ответом.
— Значит меня ты тоже читаешь? — уточняет его величество, хитро прищурившись.
— Читаю, это не то слово, которое я бы использовала. — передёргиваю плечами, чувствуя себя неловко от этого допроса.
— А какое слово ты бы использовала? — интересуется он и поддевает пальцами завязки на плечах, развязывая их. Тонкий батист начинает скользить вниз, обнажая меня мужскому взгляду.
— Я чувствую твои эмоции, но этого мало, чтобы читать их. Чтобы читать тебя. Я далеко не всё могу понять и интерпретировать. А отдельные эмоции ещё и ранят, заглушая восприятие остальных. — поясняю, заставляя себя не обращать внимание на острое чувство беззащитности, накрывающее меня по мере того, как оголяется моё тело.
— И какие же это? — мурлычет он, проводя костяшками пальцев по напряжённым соскам, потом сжимает легонько груди, заставляя, помимо воли, качнуться к нему с прерывистым вздохом. Не терять голову рядом с Яром невозможно. Тело просит ласки и его прикосновений, изголодалось по его любви, даже если это не любовь. Телу плевать на сомнения разума.
— Злость… Вчера и сегодня. Ты смотришь на меня, на Гиерно… и злишься. А я не понимаю почему. Разве я виновата в чём-то? — вспоминаю заданный мне вопрос и, сбиваясь, пытаюсь на него ответить.
— Злость? Наверное, это и так можно назвать. — хмыкает он — Ты даже не догадываешься, почему я… злюсь?
— Нет. — качаю головой, затаив дыхание. Яр оглаживает мой живот, обхватывает талию. Большие ладони скользят по бокам на бёдра. Каждое его прикосновение зажигает новые искры в моей крови и те несутся по всему телу, пока не собираются внизу живота, превращаясь в разгорающийся костёр.
— Такая умница, такая рассудительная. И не понимаешь. — с мягкой насмешкой приближается он ко мне, склоняет голову и целует ложбинку под солнечным сплетением. — Неужели даже предположить не можешь?
Думать становится всё сложнее, а когда моей трепещущей кожи касается его язык, я не могу сдержать тихого всхлипа.
— Что я сейчас чувствую, Нэлли? — рокочет Яр, а я могу лишь наслаждаться тем, как правильно ощущаются на моих ягодицах его руки.
— Не знаю… А-а-ах. — ноги подкашиваются, но он крепко держит меня. Поднимает голову и смотрит снизу вверх прямо в глаза, убивая напрочь весь мой здравый смысл.
— Сосредоточься, Нэлли. — улыбается искушающе и проводит языком по ложбинке под грудью.
Я стараюсь. Честно. Пытаюсь разделить его эмоции и свои собственные. Но меня накрывает жаркой волной нашего обоюдного желания, превращая тело в растопленный воск.
— Хочешь, я подскажу тебе? — спрашивает довольно.
У меня хватает сил лишь кивнуть.
— Я смотрю на тебя, держу тебя в своих руках, чувствую шёлк твоей кожи, ощущаю аромат твоего желания и дурею от желания брать тебя жестко, нежно, долго, так чтобы стереть все мысли и сомнения в твоей умной головушке. — начинает рассказывать мой муж и я действительно чувствую его дикую, хищную жажду, отчего пальцы на ногах подгибаются и хочется ухватиться за широкие плечи, но я сдерживаю себя, сжимая кулаки.
А в следующий миг мои кисти оказываются в плену его рук. Он поднимает их к своему лицу и нежно целует сжатые пальцы.
— Я вспоминаю, что с тобой произошло, как близка ты была к смерти, думаю о том, что до сих пор не знаю, кто тебе угрожает, и мне хочется убивать. Уничтожить любую угрозу, что может тебе причинить вред. Чувствуешь это?
Киваю, как завороженная, наблюдая за ним. Вот так, с его объяснениями, запутанный клубок чужих ощущений внезапно, по чуть-чуть, начинает распутываться, обретая смысл. А король притягивает меня обратно к себе на колени, обволакивая, обхватывая своим телом.
— Значит ты должна чувствовать и мой страх потерять тебя, страх, что тебя не будет больше в моей жизни. — оглушает меня новым признанием, зарывшись лицом в волосы. — Чувствуешь, Нэлли?
Он прижимает меня к себе так сильно, так неистово, что я, несмотря на недоверчивое потрясение, действительно чувствую и верю. Сложно не верить, когда он настолько открывается передо мной, настолько не прячет своих чувств, словно нарочно вытягивая их на моё обозрение.
— Я знаю, что обидел тебя своими словами. — прямым попаданием в моё сердце бьёт Яргард и я непроизвольно дёргаюсь в его руках, не зная чего больше хочу, возразить ему, снова убеждая, что всё понимаю, или поддаться желанию обиженно кивнуть. — Можешь не говорить, если для тебя так важно не показывать свою боль. Я её уже видел, когда оглянулся тогда и заметил тебя у двери.
Значит, мне тогда не показалось. Как к этому относиться я не успеваю сообразить, потому что моё лицо обхватывают его ладони, заставляя смотреть мужу в глаза.
— Мне жаль, Нэлли, что ты это услышала.
Конечно жаль. Хочется горько хмыкнуть. Но он прижимает палец к моим губам, призывая к молчанию.
— Мне жаль, но не по той причине, что ты себе уже наверняка напридумывала, а потому, что это отдалило тебя от меня, потому, что это причинило тебе боль и разрушило то доверие, которое ты так открыто мне демонстрировала раньше. Мне не хватает этого, знаешь ли. Это пьянит, когда женщина, к которой неравнодушен, так доверяет.
Неравнодушен? В душе вовсю уже возвращает позиции закиданная тапками надежда. Молчу, хоть и хочется многое спросить, но хватит. И так сказала уже слишком многое. Его очередь. Я купаюсь в его откровенности, которая смывает все мои сомнения, упиваюсь его чувствами, не спеша давать им определения, надеясь услышать его собственные.
— Ты говоришь, что не догадываешься, почему я злюсь. А мне, кажется, ты лукавишь, Нэлли. Догадываешься и знаешь. — улыбается он и прижимается своим лбом к моему.
Может быть. Но не сознаюсь ни за что. Мои уши ничем от ушей других женщин не отличаются. Им хочется признаний.
— Ты хочешь услышать это, я прав? Тебе нужна моя капитуляция?
Эм, не то чтобы, но… Хотя, кому я вру? Хочу, конечно. А какая любящая женщина от этого бы отказалась? Но одно дело хотеть, а другое дело просить об этом. Ни за что и никогда больше не буду выпрашивать любовь.
— Я ничего от тебя не требую, Яр. — произношу шепотом.
— Знаю, маленькая. Именно это меня и злит в числе прочего. Единственная женщина, которой я хочу дать всё, что имею, делает вид, что ничего от меня не ждёт. Но это же меня в тебе и восхищает. Ты отдаёшь, ничего не требуя взамен, любишь, не обязывая своим чувством. Покоряешь своим умом, своим светом и великодушным сердцем, а сама даже не замечаешь этого, закрывая глаза на очевидные вещи. — Чувствую, как опаляет щёки румянцем смущения. Напросилась на комплименты, Нэлли. — И да, я был не прав, когда говорил, что не способен любить. Ты очень легко развенчала это моё заблуждение.