Страница 59 из 88
Яр появился незаметно. Просто в один момент рядом никого не было, а в следующий — моих лодыжек касаются мужские руки, заставив непроизвольно вздрогнуть.
— Какой обворожительный вид, Нэлли. Если это компенсация за твой отказ в моём кабинете, то я готов подумать, не простить ли мне твою непокорность. — слышу над головой голос короля, а по моим икрам скользят тёплые ладони, рассыпая по коже искры чувственного удовольствия.
— Как ты вошёл? Я не слышала… — и тут до меня доходит смысл его фразы. — Компенсация? Почему компенсация? Простить меня? Разве я не могу отказать, когда не хочу?
— Когда действительно не хочешь, то можешь, конечно. А вот когда просто стесняешься… Ммм, за такие отказы, я буду наказывать, сладкая моя. — Чувствую, как прогибается под мужской тяжестью матрас, и пытаюсь перевернуться. Но на поясницу весомо опускается его рука, удерживая на месте. — Тшш, маленькая. Не спеши.
Происходящее немного сбивает с толку и даже чуточку пугает, но вместе с тем заставляет всё тело вспыхнуть внезапным, тягучим, как патока возбуждением, таким сильным, что я непроизвольно сжимаю бёдра и слегка прогибаюсь в пояснице. Слышу довольный хмык, а потом чувствую, как вторая рука начинает оглаживать мою попу. Сквозь тонкий шёлк это прикосновение кажется обжигающим, волнующим. Он гладит, сжимает, проводит пальцами между ягодиц, заставляя то подставляться под ласку, то сжиматься, избегая. Поворачиваю голову и встречаюсь с темным, голодным взглядом. Тону в этой грозовой синеве. Король склоняется и ловит мои губы в жадном собственическом поцелуе. Со всхлипом отдаюсь его власти, подчиняюсь, впуская в рот язык, встречая его своим, отвечая на страсть не меньшей своей. Мужчина слегка наваливается на меня, сжимает волосы на затылке всей ладонью, тогда как второй собирает ткань моей сорочки, обнажая бёдра. Теперь для его ласк нет препятствий и пальцы принимаются выписывать завораживающие узоры на чувствительной коже, скользя от колен до ягодиц и обратно, всё чаще спускаясь на внутреннюю часть бёдер. Откровенно дрожу от каждого движения, непроизвольно подставляясь под ласку нежных рук.
— Раздвинь ножки, Нэлли. — шепчет приказ мне прямо в губы.
Смущаясь и краснея, я подчиняюсь. И сразу чувствую, как проникает между ног его рука, проводит по влажным складочкам, а потом скользит дальше на живот, приподнимая меня, открывая больше.
И снова влажное скольжение умелых пальцев и жаркие поцелуи. Яр поглаживает между ног, теребит и потирает пульсирующий острым желанием бугорок, проникает внутрь, доводит до стонов и бесстыдно раздвигаемых для него бедёр и целует… губы… лицо… шею. Я горю в этих руках, я забываюсь в этих поцелуях, тону в огненной лаве желания. Он умело играет с моим телом, доводя до исступления, трясущихся ног и дикой жажды ощутить наконец столь желанную тяжесть мужского тела, почувствовать его внутри, толкаясь навстречу. Когда король снимает с себя халат, я уже буквально хнычу от нестерпимого голода. Он ложится на меня сверху, раздвигая коленом ноги, спускает с плеч бретельки сорочки, обнажая грудь, а потом, приподняв ещё немного выше, одним ударом вторгается в моё тело, заставляя гортанно вскрикнуть от болезненного удовольствия. Чувствую, как внутренние стеночки пульсируют, сжимая мужскую плоть. К моей спине прижимается широкая мускулистая грудь, и биение его сердца отзывается во всём моём теле, резонируя с трепыханием моего собственного. Мягкие губы касаются шеи сзади, а ладонь проскальзывает под меня, накрывая грудь, ловя сосок и сжимая его, посылая чувственный разряд прямо туда, где соединены наши тела. И член внутри начинает двигаться, сначала мучительно медленно, заставляя меня хныкать и умолять, а потом всё быстрее, глубже, сильнее. В какой-то момент ладонь Яра накрывает мою шею, заставляя повернуть к нему голову. И снова уносящий разум поцелуй, чувство полной потери себя, беззащитности перед мощью и властью этого мужчины. И разрастающаяся внутри огненная воронка, грозящая снести прочь все барьеры. Опираясь одним локтём он продолжает удерживать меня в плену своего тела, заставляя принимать всё, что только пожелает дать, толкаясь размеренно, мощно, доставая, кажется, до глубины души. Моё сердце заходится от разрывающих его чувств, от первого осознанного и добровольного желания полностью принадлежать моему мужу, моему королю. Не только телом.
Он отпускает сосок и проводит ладонью по моему животу, всё ниже и ниже, накрывая сначала лобок, а потом клитор, нажимая на него в такт движениям своих бёдер.
— Скажи, что моя, Нэлли! — рычит, кусая нижнюю губу.
— Твоя-а-а! — с гортанным стоном вверяю себя ему.
— Скажи, что будешь ждать! — вбивается так глубоко, что у меня глаза закатываются и перед закрытыми веками взрываются звёзды.
— Буду. — уверяю, чувствуя, как замирает душа на краю пропасти, готовясь прыгнуть.
И он толкает меня за край, как и прежде бережно держа в своих руках, заставляя разлететься мириадами осколков и возродиться обратно… для него. Я кричу, содрогаясь в плену мужских рук, умираю раз за разом в накатывающих волнах оргазма. Движения Яра становятся еще резче, сильнее, безжалостней, и я приветствую каждый вскриком, ощущая, как закручивается внутри новая воронка, и с последним его толчком снова рассыпаюсь искрами жгучего до безумия наслаждения, слыша, как рычит, кончая мой мужчина.
— Что же ты со мной делаешь, маленькая? — немного спустя бормочет муж, прижав меня своим немаленьким весом к кровати, целуя плечо. — Я ведь собирался увести тебя к себе. А тут твоя попка в кружевах. Как удержаться?
— Если ты против, я больше не буду так одеваться. — улыбаюсь лукаво и сыто, зная, что ему точно всё понравилось.
— Я тебе покажу — не буду. Ещё как будешь. Пока меня не будет, закажи себе ещё таких красивых штучек. — Он поддевает пальцем спущенную к локтю бретельку. — И вообще гардероб обнови полностью. Не хочу видеть на тебе её вещи.
— Как прикажет мой король. — хмыкаю, нежась в его объятиях.
— Хорошая девочка. Мне по душе твоя покладистость. И нравится, что когда надо, ты можешь продемонстрировать весьма острые зубки.
— Только это? — не могу удержаться. Так хочется услышать от мужчины что-нибудь, намекающее хоть на крупицы взаимности.
— Нет, не только. Мне ещё много чего в тебе нравится, Нэлли. И то, как пламенно ты отдаёшься мне, особенно. Ты пробуждаешь во мне первобытного собственника, готового клеймить и держать своё сокровище в пещере, где никто не увидит. — говорит он, заставляя трепетать моё сердце в безумной надежде, и мои губы снова оказываются в плену поцелуя. Сначала нежного, вознаграждающего, а потом всё более жаркого, полного вновь разгорающегося пламени.
Этой ночью я отдавалась моему королю не раз. Со всей страстью, на которую была способна, желая запечатлеться у него на подкорке, пропитать собой, заставить вспоминать меня, хотеть вернуться. Да, во мне тоже проснулась дикая собственница, требующая заклеймить и присвоить. И засыпали мы, переплетясь телами, словно став единым целым.
А утром я внезапно проснулась одна в огромной развороченной кровати. Он ушёл. Кажется, даже целовал на прощание и что-то говорил, но я слишком уставшая за ночь, не смогла вовремя вынырнуть из полудрёмы.
Ушёл. На несколько дней. Отчего так тоскливо на душе? Хочу ещё раз увидеть его, посмотреть в эти синие глаза, и сказать, как сильно буду скучать. Может и глупо. Но мою надежду пересадили в более плодородную почву. Не позволяя себе сомнений, я срываюсь с кровати и несусь в ванную. А вернувшись, звоню в колокольчик, вызывая камеристок.
Они являются обе, когда я уже самостоятельно роюсь в гардеробе, выбирая платье.
— Доброе утро, ваше величество. — хором здороваются, приседая в книксенах.
— Доброе, девушки, доброе. Мне немедленно нужна ваша помощь. Жанис, узнай у моих телохранителей во дворце ли ещё его величество. И если да, то когда отправляется в путь и откуда. Я хочу увидеться с ним перед дорогой. Клодия, помоги мне одеться. — все эти шнуровки и крючочки больше всего бесят, когда не можешь сама с ними справиться, а хочется запрыгнуть в платье и бежать.