Страница 54 из 88
— Это всё, лорд Гиерно?
— Нет, ваше величество. Я прошу дать указ о допросе графа Стэйвана в связи с подозрением в пособничестве. — натянув на лицо маску полного безразличия, отвечает безопасник.
— Даю. Только будь добр, делай это после ритуала. Ты сейчас нужен здесь. — со стальными нотками заявляет король, а затем поворачивается к настоятельнице, что всё это время молча наблюдала за всеми. — Уважаемая Ваота, всё готово?
— Конечно, ваше величество. Нашей королеве осталось лишь добровольно подставить чело. — с самым серьёзным видом произносит проводница божественной воли, а в глазах пляшут насмешливые смешинки.
Она приглашающе показывает рукой на огромную распахнутую дверь, за которой виден большой зал с тремя статуями. По центру — красивая величественная женщина вне возраста, а по бокам и чуть позади от неё двое мужчин, один светлый, другой тёмный. Боги этого мира. Перед ними алтарь, а на нём лежит штуковина, которая и пугает меня. С виду красота неописуемая, словно венок из тончайших изящных веточек, усыпанных бриллиантовыми цветами и изумрудными листьями. А в голове всплывают слова Яргарда услышанные утром. Он тогда сообщил мне, что я должна буду сегодня принародно одеть божественный венец, и выстоять в нём, пока настоятельница с балкона в храме будет восхвалять Богиню и её сыновей. Как-то не понравилось мне слово “выстоять”.
— В чём подвох? — не пряча подозрений спросила тогда я.
— Этот венец может носить на голове лишь та, кто действительно может быть королевой. По силе, по крови, по духу. По тому, насколько легко выдерживает невеста Сэйнара, а в твоём случае жена, эту ношу, и судят насколько богиня благоволит этому браку.
— А если нет? Что тогда?
— Это больно. Очень. Иногда невыносимо. — признался Яргард.
— А Тэрэса? Она выдержала?
— Да. Но с трудом. — спокойно так поведал мужчина и привлёк меня в объятия. — Тебе не стоит бояться, Нэлли. Тебя богиня сама сюда перенесла. Значит благоволит. Ты выдержишь. И это даст мне возможность объявить о нашем примирении принародно, а настоятельнице поведать, как сильно ты изменилась, побывав на смертном одре.
— Насколько это больно? — безнадёжно спросила тогда я.
— Я не знаю, маленькая. Прости.
Прости. Прости. Прости. Он потом ещё долго вещал о том, как это важно, что это даст. И все слова и доводы были весьма убедительны. А мне было страшно. Я ведь по сути самозванка. А меня заставляют надеть на голову индикатор прав на звание королевы. И ладно бы эта штука была чем-то вроде определяющей шляпы в Хогвартсе, которая рявкнет "Королева", или “Самозванка”. Не-е-ет, если этот венец не сочтёт меня достойной, то может превратить мои мозги в подгоревшую яичницу болтунью. И это на глазах у всех жителей столицы. Чудная перспектива. Приятная до не могу. Вот Гиерно обрадуется. Может он поэтому такой вежливый сегодня?
И вот я в простом белом платье, с распущенными волосами, непокрытой головой, вся из себя чистота и скромность (о невинности промолчу), иду вслед за настоятельницей к этому орудию пыток. Сама, притом. Чтобы никто не усомнился в добровольности. Яргард и Тай следуют позади меня. Им то что, они свои короны ещё во дворце напялили. А за ними шагают три первых человека королевства после монарха и его семьи, как я теперь понимаю. Остальные тянутся следом.
Ваота подходит к алтарю и опускается на колени, чтобы произнести молитву. То же самое делаю я рядом с ней. Сейчас мы главные действующие лица в этом спектакле и я даже не смотрю, что делают остальные, полностью концентрируя внимание на том, чтобы не ошибиться. Не знаю, о чём молится настоятельница, я же прошу Богиню учесть, что нахожусь здесь по её воле. А ещё благодарю за второй шанс, за новую жизнь, да, сложную и опасную, но всё-таки жизнь. И, чего уж там, за Тая с Яром тоже благодарю, понимая, что эти двое могли бы относиться ко мне гораздо хуже, если бы не её вмешательство. И прошу не поджаривать мне мозг, потому что эта проверка королевских качеств, вообще не моя идея. В процессе этого внутреннего монолога внезапно осознаю, что страх исчез, на душе воцаряется покой и умиротворение, а рядом ощущается чьё-то незримое, но пробирающее до мурашек присутствие. Кажется, что стоит поднять мне голову и увижу перед собой ту самую Богиню с мягкой усмешкой взирающую на своих непутёвых чад.
— Не бойся. — Не слышу — чувствую и незримая рука ложится на мою склонённую голову. — Благословляю и нарекаю Аннэлией, королевой Сэйнара.
А потом на моё чело опускается тот самый венец. Знаю, что это Яргард, он говорил мне, что это только его право, но кажется, будто сама Праматерь возлагает на меня эту корону вместе со всей полнотой ответственности. Мамочки, неужели это действительно со мной происходит? Сжимаюсь, ожидая боли, или тяжести, но ничего не происходит.
— Встань, жена моя. — слышу голос короля и наконец-то поднимаю голову.
Он стоит передо мной и протягивает обе руки. Вижу в его глазах и довольной улыбке одобрение и поддержку и позволяю поднять меня на ноги, а затем и развернуть лицом к собравшимся.
— Лорды, леди, вы стали свидетелями. Моя жена не просто приняла венец королевы, а получила благословение Великой Праматери. Подтверждаете ли вы это?
— Я, Севастьен герцог Гиерно, подтверждаю. — склоняетя в низком поклоне безопасник.
— Я, Конранд герцог Шаньерг, подтверждаю. — повторяет его действие седой Советник по внутренней политике.
— Я, Огаст граф Россар, подтверждаю. — заканчивает, как я понимаю, отвечающий за внешнюю политику.
Следуя их примеру в поклоне склоняются все присутствующие аристократы. И сейчас они кланяются именно мне, признавая волей, или неволей своей королевой.
А дальше всё происходило, как во сне. То ли от облегчения, что пытку отменили, то ли от божественного благословения, то ли от ещё чего-то, на меня накатила странная эйфория. Я делала, что должна, отвечала, как положено, следовала за Яром и настоятельницей, а сама чувствовала себя невесомой и переполненной внутренним светом. Так странно и хорошо.
Мы поднялись на балюстраду и вышли на широкий балкон. А перед нами раскинулось море людских голов. Как же их много. Это ведь только жители и гости столицы. И они смотрят на нас, на меня, внимают каждому слову Настоятельницы Ваоты, которая возносит молитву Богине, потом короля, который во всеуслышание объявляет, что королева Тэрэса Аннелия едва не погибла в результате покушения, от чего забыла себя прежнюю и почти выгорела магически, а сегодня в такой великий день магия вернулась к его супруге и Богиня повторно благословила её, то есть меня, на роль его жены. Потом слово снова взяла Ваота. И вот тут хитрая настоятельница разошлась вовсю. Мол, сказала ей сама Богиня, что очистила душу королевы от бремени прошлого, обид и ненависти, что делали её такой злюкой нехорошей (этого она конечно не озвучила, но все и так поняли), что не только вернула ей утерянную магию, но и наградила новым даром, чтобы правительница могла служить добру, свету и своему народу. Вот тут я не удержалась и удивлённо уставилась на толкающую речь брюнетку. Впрочем, не одна я. Яр тоже удивлённо вскинул брови. Зато остальные дружно принялись сканировать взглядами меня. Закончила свою речь главная служительница тем, что волей Праматери я теперь не Тэрэса Аннелия Сэйнар Арганди, а Аннэлия Сэйнар, как родившаяся заново и принадлежащая роду мужа. Во как, завернули. И всё это время на моей голове был тот самый венец, не приносящий никакого дискомфорта, настолько лёгкий, что я про него почти забыла.
В общем, проверку я прошла. И на меня даже ни разу не покусились во время всего этого представления. Видимо, неожиданность данного мероприятия не дала возможности желающим меня убить подготовиться как следует. А может постоянное присутствие рядом короля сыграло роль. Я отлично помню, как рассыпалась в пепел стрела, летящая в меня.
Когда торжественная речь Настоятельницы Ваоты закончилась, ещё пару секунд царила оглушительная тишина, а потом толпа загудела, сначала тихо, а потом всё громче и громче. Может там и были недовольные, но их заглушили приветственные крики ликующих горожан. Всё-таки Богиню, её волю и слово простые люди чтят гораздо сильнее, чем аристократия. Потом они начнут это обсуждать в своих домах, найдутся и сомневающиеся, и недовольные, а пока все видят перед собой красивую картинку — стоящих рядом короля, королеву и их сына. Главное духовное лицо королевства говорит, что свершилось чудо, а первые чиновники королевства, может и хотели бы, но не возражают. В общем, пиар получился весьма и весьма удачный.