Страница 37 из 56
— Стив.., — Марк обнял бедолагу, когда мы отошли на приличное расстояние от остальных изгоев. Стив молча сидел на траве с закрытым руками лицом. Было непонятно: он плакал или нет?
— Нечего сидеть, идём отсюда, — грустным голосом проговорил я, показывая рукой на горизонт, где открывалась единственная дорога на Майнариеград — Торговый Майнарский Путь, — Нам пора… Туда, где не будет проблем, туда, где гуляет лишь ветер и я…
Некки тоже молчала. Они склонились над Стивом и пытались его пожалеть. Я был в стороне от них. Ко мне начинает приходить мысль, что судьба и между нами давно начертила границы — суждено ли нам ещё быть вместе?
— Стив? Марк? Некки?..
— Если хочешь, то иди себе отсюда! — откликнулась рассерженная Некки, — Но оставь нас в покое!
— Да что вы задумали-то? Вы надеетесь вернуть его? Вы хотите обнулить его подвиг? — я нервно усмехнулся от таких мыслей.
Ответом стало только одно слово, полное презрения и ненависти. Оно сразу всё поставило на места, оно и определило будущее нашей сплоченной команды.
— Уйди.
Приглушенная ладонями, что закрывают лицо, просьба уйти. Они уже изгнали меня, и было понятно почему. Значит, оставаться мне уже здесь нельзя. Они бросили меня, всё — конец нашей дружбе!
Я сделал так, как они и просили, сказав только напоследок:
— Если что-то задумали… Удачи вам. А если вас поставят к стенке плечом к плечу с Джеком, помяните меня, хорошо? И да, — я протянул им небольшой свёрток бумаги, — Так вы найдёте Вийона. Если, конечно, выживете, но я в вас не верю.
Накинув капюшон, я направился к спуску, вдоль Торгового Пути, к Майнариеграду. Я не оборачивался, и не видел, как они провожали меня, с какими взглядами, полными безразличия. И ни единого звука я не услышал от них, ни вздоха, ни “прощай”, даже от Некки. Одно лишь меня удивляет: неужели человек способен возненавидеть лучшего друга за несколько минут? Да и люди ли они вообще после такого?..
Впереди выползали из тумана величественные горы. Они почти касались облаков. А между ними проходит одна-единственная большая дорога.
И, кажется, на горизонте показались тёмно-серые пятна, медленно текущие по ней к Нублибургу. А с ними ползут пушки, телеги, и ещё телеги, и нет этому пятну конца и края.
Увидев его, я остановился и обернулся. “А не побежать ли назад? А не забыть ли всё и пойти на тропу войны с несправедливостью? А не извиниться ли перед Стивом? Марком? Моей дорогой Некки? Не сказать ли им, что война уже пришла сюда?”
Подумав ещё немного, я плюнул в их сторону, вздохнул и пошёл дальше, навстречу майнарцам.
========== Глава 25: Осада Новой Терроры. ==========
Рассказчик — Эйден.
***
Первые новости о грядущем ударе начали приходить в штаб ещё три дня назад. Всё, что мы делали после этого, было связано с обороной нашего города. И вот теперь, в этот морозный ветреный денёк, приходит роковая новость от разведгрупп и беженцев.
— Майнарцы… Там! Лагерь разбили! Под городом… К штурму готовятся!
Такая новость не могла не тревожить. Враг мог напасть в любой момент, оставлять это так было нельзя.
В этот день я находился на стене одного из фортов, когда я увидел, как к стене движется большая группа людей. Женщины, дети, старики…
— Мой повелитель, прикажете впустить беженцев? — спросил меня один из генералов, когда мы свысока глядели вниз, стоя во весь рост на стене. В лицо дул сильный ветер, летели листья.
Беженцы всё ближе и ближе подходили к городу. Примерно восемьсот человек шли сейчас на нас. Одни, обмёрзшие, голодные и суровые. Дорога их изрядно потрепала, они возможно много своих потеряли по пути сюда, возможно они преодолели десятки километрв через горы. Многие еле стояли на ногах, и их умоляющие взгляды устремились на нас.
Я отвернулся и оглядел город. Пустые улицы на самом деле врали о том, что в городе осталось много места. Почти все дома заняты теми, кто успел прибыть в город раньше и местными, горожанами.
— Так что, мой повелитель? — переспросил мой собеседник, чем вывел из глубоких раздумий.
Я обнял его за плечи и сказал:
— Посмотри на этот город, мой милый друг. Что ты видишь? То, что ты видишь, это на самом деле ширма. Всех запасов еды не хватит на долгую осаду, если мы их впустим, разместить их негде, помочь они ничем не смогут. Этот город пожирает свои ресурсы быстрее, чем майнарцы пришли сюда, пройдя около пятидесяти километров.
Внутри меня оставалось сильное желание впустить всех тех несчастных, что скопились на краю пропасти. Мосты подняты ещё со вчерашнего дня.
— Но мы не можем их оставить там, — ответил тихо генерал.
Я посмотрел вновь за стену.
“Впустите нас!”, “Майнарцы идут!”, “Убийцы, кровопийцы!”, “Ну что ж вы за нелюди?!”, “Они нас всех убьют!”, “Будьте вы людьми!” — долетало до моих расцарапанных ушей. Народ кричал, пытался выйти вперёд, чтобы мы их заметили, всё ближе подступая к краю. Их жалостливые взгляды, полные надежды, презрения и страха. С каждой минутой паника всё больше разгоралась, крики переходили в неразборчивые вопли. Я стоял всё так же, в полный рост, с тяжестью на душе слушая их. Будь сейчас другая ситуация, и у нас были бы ресурсы на содержание этих людей, я бы сразу же пригласил их всех. Но я был вынужден просто стоять и бездействовать. Иначе смерть, поражение… Всем, от рук майнаристов.
Люди всё ближе подталкивали толпу к краю, и тут несколько женщин споткнулись и упали, повиснув на руках, держась за край. Они не удержались, им никто не помог, и они с ужасающими воплями полетели вниз.
— Не надо, отойдите от стен! — приказал я, едва держа себя под контролем.
— Впустите нас! — крикнул с поднятым кулаком седой мужик.
— Мы хотим жить! Пропустите нас! Там майнарцы! — закричал отчётливо другой и, подняв с земли камень, кинул его через пропасть, едва не попав в одного из солдат.
— Последнее предупреждение! — я достал пистолет и два раза выстрелил в воздух, — Отойдите от обрыва!
Они немного отступили, но тут кто-то вышел вперёд и, схватив палку, крикнул:
— Товарищи! Вперёд! Прорвёмся! Спасение там! Вперёд!
Он первый бросился на стену, но пропасть была слишком широка, и бедняга не долетел, исчезнув в тумане пустоты.
— Не пры…
— Ура! — вопли беженцев перебили меня, и десятки людей тоже побежали вперёд и совершили прыжок. В надежде, что кому-то удастся перелететь и залезть на стену, была сильнее страха смерти. Боялись расправы от майнаристов, но не боялись нас…
— Остановить их! — приказал генерал, и тут по краю обрыва несколько раз выстрелили.
Закричав от ужаса, толпа отошла от края. Несколько человек ранило, двоих, кто ещё не успел прыгнуть, убило на месте, и их окровавленные тела упали в пропасть. Толпа отбежала, и её погнали выстрелами с горы. На пути следования несчастных оставалась дорожка из трупов. Трупов тех отчаянных, кто пытался прорваться к пропасти.
Я не мог смотреть на это, во мне пробудилось чувство вины за свой поступок. Я, стиснув зубы, отогнал эти мысли от себя.
— Победа за “просто так” не выдаётся, — прошептал я, глядя на снова опустевшую поляну. Но теперь её усеяли алые пятна и десятки тел.
Снова тишина окутала горы.
***
Вечер я провёл здесь же, в крепостной стене. Сегодня я не спал, ожидая с минуты на минуту наступление неприятеля. Я стоял рядом с дозорными и наблюдал за положением дел на горизонте. Лагеря майнарцев не видно — наверно, он слишком далеко, чтобы наши пушки достали до него. Пушек у нас много, на одной этой, главной стене, их две сотни, зато пулемётов только два. Оба на этой стене, один в центре, а другой с левого фланга, ибо там вероятней всего неприятель обойдёт наши позиции.
Простояв под луной почти до утра — тучи за ночь развеялись, и небо стало в кой веке чистым. Такие редкие дни — либо будет что-то очень хорошее, либо ждёт нас великая неудача. Одно из двух, пятьдесят на пятьдесят, отстоим город или нет. Итак, простояв под луной почти до утра, я заметил, как в тени на горизонте началось какое-то оживление. Заметили это и остальные дозорные, и тут же оповестили гарнизон стены. Ещё вчера вечером было решено погрузить стены во тьму, погасив все источники света.