Страница 19 из 22
– Вот так! – сказал Калле и лизнул конверт. – А теперь быстрее к Андерсу и Еве Лотте.
Андерс и Ева Лотта сидели на чердаке пекарни, в штаб-квартире Белой Розы. Уютнее этого убежища не придумаешь. Кроме штаб-квартиры, чердак служил еще и складом товаров и местом хранения отслужившей свой срок мебели. Тут стоял белый комод, недавно выселенный из комнаты Евы Лотты, в углу были свалены старые стулья; был там и ободранный, видавший виды обеденный стол, который отлично подходил для игры в пинг-понг в дождливые дни. Но как раз теперь у Андерса и Евы Лотты не было времени для игры в пинг-понг. Они были чрезвычайно заняты изготовлением «секретных бумаг». По мере того как бумаги были готовы, Андерс складывал их в жестяную коробку – величайшее сокровище Белой Розы. В ней хранились священные реликвии прежних войн Белой и Алой Розы: мирные договора, секретные карты военных действий, камни, испещренные диковинными письменами, и множество других предметов, которые лишь непосвященному показались бы старым хламом. Однако для воинов Белой Розы содержание коробки представляло собой ценность, за которую можно не задумываясь пожертвовать жизнью и пролить кровь. На шнурке вокруг шеи предводитель Белой Розы днем и ночью носил ключик от этой коробки.
– Куда запропастился Калле? – спросил Андерс, положив только что сфабрикованный документ в ящик.
– По крайней мере час тому назад он сидел на развилке клена, – сказала Ева Лотта.
В тот же миг на чердак взлетел Калле.
– Кончайте с этой мурой! – переводя дух, сказал он. – Немедленно заключаем мир с Алыми. В худшем случае пойдем на безоговорочную капитуляцию.
– Ты что, спятил? – спросил Андерс. – Мы ведь только начали…
– Ничего не поделаешь! Есть вещи поважнее, и придется посвятить им все наше время. Ева Лотта, ты очень любишь дядюшку Эйнара?
– Люблю, еще что! – ответила Ева Лотта. – Почему это я должна так уж жутко его любить?
– Потому что он все-таки кузен твоей мамы.
– Ну и что с того. Не думаю, чтобы мама сама его любила, – ответила Ева Лотта. – А раз так, то и мне вовсе ни к чему им увлекаться. А почему ты спрашиваешь?
– Значит, ты не очень расстроишься, если услышишь, что дядюшка Эйнар мошенник?
– Ну, Калле, отвяжись наконец! – сказал Андерс. – Это ведь Хромой Фредрик стибрил церковную кружку с деньгами, а не дядюшка Эйнар!
– Заткнись! Прежде чем говорить, прочти-ка сначала вот это, а потом возникай сколько влезет, – сказал Калле, выкладывая газету.
Андерс и Ева прочли заметку: «Крупная кража драгоценностей на Эстермальме».
– А теперь послушайте, – предложил Калле.
– Как ты себя чувствуешь, ты вообще-то здоров? – заботливо поинтересовался Андерс. Грязным указательным пальцем он ткнул в другую заметку: «Бешеный бык сеет панику». – Может, по-твоему, это тоже дядюшка Эйнар?
– Сказал: заткнись! Ева Лотта, ты видела этих двух хмырей, только что стоявших у калитки? Они болтали с дядей Эйнаром? Так вот. Это его соучастники, а дядя Эйнар их каким-то образом надул. Они называют себя Крук и Редиг, а живут в гостинице. Драгоценности же спрятаны в развалинах замка.
Слова лились из уст Калле потоком.
– В развалинах замка? Но ты ведь сказал, что они живут в гостинице? – не понял Андерс.
– Крук и Редиг, да! А драгоценности, балда ты этакая, – это ведь изумруды, и платина, и бриллианты, понятно? Господи боже ты мой; когда я думаю об этом!.. Нет, невозможно! Драгоценности по меньшей мере на сто тысяч крон валяются там, внизу, в подземелье!
– Откуда ты знаешь? – крайне недоверчиво спросил Андерс. – Тебе что, дядя Эйнар сказал?
– Кое-что можно, верно, вычислить и самому, – заявил Калле. – Когда нужно разрешить какую-либо криминальную загадку, всегда нужно считаться с вероятностью того, что могло произойти.
На мгновение в Калле проснулся суперсыщик Калле Блумквист, который немного задрал нос. Но он тут же испарился, а на чердаке остался просто Калле, оживленно жестикулирующий и опасающийся, что не сможет убедить друзей в своей правоте. Но в конце концов, после долгих разговоров, ему это все же удалось. Когда он рассказал всю историю – и про ночной визит к дяде Эйнару, и про найденную в развалинах жемчужину, и про то, как он, сидя на дереве, подслушал разговор грабителей, то даже Андерс пришел в восторг.
– Помяните мое слово: этот парень, когда вырастет, станет сыщиком, – одобрительно сказал он.
И тут же его глаза засветились.
– О, какая удача! Ну и дела! Какие виды на будущее! Мы должны немедленно этим заняться. У нас нет времени на войну Роз.
– Вот, значит, в чем причина, – сказала Ева Лотта. – Значит, именно поэтому мне так трудно оставить в покое коробки с печеньем… У меня точь-в-точь такие же длинные вороватые пальцы, как у дядюшки Эйнара. Что значит быть в родстве с преступником! Но его нужно выгнать из нашего дома немедленно! Подумать только, а вдруг он стянет столовое серебро!
– Успокойся! Потерпи еще немного, – осадил ее Калле. – Можешь мне поверить, у него сейчас есть более важные заботы, о которых приходится думать, нежели столовое серебро. Он в жутком капкане, потому что Крук и Редиг будут охранять его как зеницу ока.
– Вот почему он лег после обеда… А сказал, что плохо себя чувствует.
– Не сомневайся в том, что он плохо себя чувствовал, – уверенно заявил Андерс. – Но теперь нам прежде всего надо заключить мир с Алыми. Ты, Ева Лотта, поднимешь белый флаг, пойдешь к ним парламентером и все уладишь. Хотя они, разумеется, подумают, что мы просто спятили.
Ева Лотта послушно привязала к палке белый носовой платок и торжественно отправилась к гаражу Сикстена, где ее предложение о безоговорочной капитуляции было встречено с удивлением и недовольством.
– Вы что, заболели? – спросил Сикстен. – Надо же! И это сейчас, когда мы только-только начали.
– Мы сдаемся на милость победителя, – заявила Ева Лотта. – Вы победили! Но мы вас скоро опять обольем грязью, и тогда – только искры полетят!
Сикстен, очень недовольный, составил акт о капитуляции, условия которого были для Белой Розы крайне жесткими. А именно: половину денег, полученных на неделю, надо было отдать на покупку карамелек для Алых. Далее, при встрече на улице с кем-нибудь из Алых Белым Розам предписывалось трижды глубоко поклониться и сказать: «Знаю, что нога моя недостойна ступать по той же самой земле, по которой ступаешь ты, о господин!»
Ева Лотта подписала договор от имени Белых Роз, торжественно пожала руку предводителю Алых и понеслась обратно на чердак пекарни. Пробегая через садовую калитку, она не могла не заметить одного из «друзей» дяди Эйнара, стоявшего прямо напротив.
– Слежка идет вовсю, – отрапортовала она Андерсу и Калле.
– Эта война будет почище войны Роз, – удовлетворенно отметил Андерс. – Ну, а ты, Калле, как ты думаешь, что теперь будем делать мы?
Хотя в обычных случаях предводителем всегда был Андерс, он счел, что в данном исключительном случае следует подчиниться Калле.
– Прежде всего надо отыскать драгоценности! Необходимо пойти к развалинам. Но кто-то должен остаться здесь – следить за дядюшкой Эйнаром и теми двумя!
Калле и Андерс вопросительно посмотрели на Еву Лотту.
– Никогда, – решительно заявила Ева Лотта. – Ни за что! Я хочу быть с вами и искать драгоценности. И вообще, дядюшка Эйнар лежит в кровати и придуривается, будто он больной, так что, верно, пока нас нет, ничего не случится.
– Можно положить у его дверей коробок спичек, – предложил Калле. – Если коробок будет лежать на прежнем месте, когда мы вернемся, значит, дядюшка Эйнар никуда не выходил.
– С киркой и лопатой шагаем мы, ребята… – пел Андерс, когда уже через час они торопливо шли по узкой тропке к развалинам.
– Если встретим кого-нибудь, скажем, что идем копать наживку для рыб – червей, – предупредил Калле.