Архимагл

Вечером ко мне пришли родители Андрея. Отец — Александр Иванов, высокий мужчина ростом примерно метр восемьдесят пять сантиметров, коротко стриженный под расческу, темноволосый, с небольшой сединой. Весом он был килограммов под сто, имел небольшой пивной животик. Сейчас ему сорок семь лет. Мать — Светлана Иванова, низкая полная женщина, примерно метр шестьдесят сантиметров роста и около восьмидесяти килограммов веса с короткими каштановыми волосами, завитыми бигуди. Ей сейчас сорок лет. Родители вначале обрадовались, что сын живой и здоровый, затем плакали, потом ругали за глупость. Им приятели этого тела только недавно отважились рассказать, что со мной случилось и где нахожусь, боялись что отругают.

Что я могу сказать? Мне они после этого точно не друзья, я таких друзей видел в одном месте — очень темном и находящемся у негра в тылу. Неужели не хватило мозгов понять, что люди переживают, думают о самом худшем, разыскивают меня? Я их просто не понимаю, бояться, что тебя отругают за плохие новости и не бояться, что на этом закончится дружба — где логика? Значит такие ненадёжные приятели. Таких сразу надо слать по известному трёхбуквенному адресу, пока они не назанимали у всех денег, чтобы никогда не отдать или не затащили с радостной улыбкой на лице в финансовую пирамиду под лозунгом, «обмани тридцать друзей и получи десять тысяч рублей»…

Поскольку мне жить в этом теле теперь до победного конца, то решил родителей прежнего владельца тела считать своими, чтобы даже в мыслях не называть их — родители моей «тушки» или как-то похоже. Пусть они будут мамой и папой. За свои перерождения дважды побывал сиротой, а в последний раз, так вообще родители бросили меня, посчитав, что в их ребенка вселился демон, и за воспитание взялся дедушка. Поэтому к родителям я относился трепетно, даже если они мне не родные. И не важно, что я старше этих людей раз в десять, они относятся ко мне хорошо, я постараюсь отплатить им той же монетой.

На следующий день меня выписали, для чего пришлось уговорить лечащего врача и никакого гипноза. В принципе, он и сам хотел поскорее освободить койко-места, поэтому, убедившись, что мое состояние улучшилось, выписал. Как раз в этот момент приехала мама, привезла покушать. Домой уехали вместе.

Стал думать, как жить дальше. Я молод, слаб, и не владею магией. Из плюсов — молодость, будь я стариком, то времени для развития не осталось бы. Из минусов всё остальное — наша семья небогата, даже можно смело сказать — бедна. Денег семье хватает лишь на еду, одежду, и коммунальные услуги. Мать работает сторожем, отец сварщик на заводе. Наш дом — халупа, построенная прадедом ещё после второй мировой войны. Глиняная беленая известью мазанка, обложенная по кругу кирпичной завалинкой. В доме всего две маленьких комнаты, одна из которых проходная и небольшая кухня. Дом отапливается печью, потолки внутри высотой всего два метра, и такие высокие парни, как я с отцом, периодически задевают лампочки головами. Газа нет, водопровода нет, канализации нет. Для кухонной газовой плиты, расположенной в коридоре, используем газ в сорокалитровых баллонах, которые раз в два-три месяца приходиться возить на заправку. Машины нет, поскольку отец ещё в конце девяностых продал свою старенькую шестерку, когда лишился работы, и не на что было купить еду, отец подряжает знакомых для подобных поездок, оплачивая им бензин. Туалет — будка во дворе. Руки мыть над рукомойником, в который вмещается ведро воды, под раковиной за дверцей стоит помойное ведро, которое по заполнению надо выливать в огород. За водой надо ходить на общую колонку, для этого имеется сорокалитровый алюминиевый бак и тележка для его перевозки.

Вспоминая про удобства, в голове всплыл короткий стих поэта Вишневского: «О как морозно в январе, когда удобства во дворе»…

А ещё ведь зимой кто-то должен просыпаться и подкладывать печь, каждый день надо таскать дрова и уголь, покупать их и переносить с улицы в сарай, чтобы соседи не растащили. Дрова помимо прочего надо ещё пилить и рубить…

В общем, все прелести сельского быта в городской черте. Я настолько привык быть обеспеченным, что подобное житье воспринималось как дикость. Нет, были времена, когда приходилось жить похуже, к примеру, в довоенное время в Лондонском приюте в бытность Томом Редлом, или в Хогвартском общежитии тоже не сладко. Дома хотя бы я один в комнате, пусть и проходной, и он теплый, в отличие от неотапливаемых спален Хогвартса.

В общем, первое, что надо менять, это условия проживания. Двор у нас большой, шесть соток, земля расположена крайне удачно, пять-десять минут езды до центра города, даже пешком можно минут за сорок дойти. По улице проходит газ, вода и телефон, только денег нет, чтобы всё это подключить.

Значит задача номер раз — обзавестись деньгами.

Второе — мне необходим транспорт. Вполне устроит малолитражка, способная передвигаться в городской черте, в магазин, на рынок съездить.

У нас во дворе лежала большая куча труб диаметром 76 миллиметров, длиною три метра. Эти трубы отец ещё пару лет назад привез откуда-то на заводском ЗИЛке и выгрузил половину, вторую, как я понял, забрал себе шофер ЗИЛа. Должно быть, скомунуздил с завода и собирался что-то с ними делать, поскольку в то время они были новыми. Теперь трубы от хранения на улице заржавели и на свою нормальную функцию, например — проведение отопления, не годились. Была ещё навалена куча старого кирпича, лежащая тут уже лет десять. Помню, отец, идя с работы в начале девяностых, делал с садовой тачкой пару ходок к бывшей бане, которую снесли для строительства на её месте дороги, но строительство заморозилось на неопределённый срок, а куча битого кирпича от бани осталась лежать. В итоге принесенного материала хватило бы для постройки небольшого двухэтажного домика. Ещё перед домом была большая заросшая травой куча песка, привезенного ещё года три назад. Два десятитонных КАМАЗа с песком, уж не знаю, то ли за флакон водки отец договорился, то ли ещё как, но песок достался почти на халяву, но так и не был использован, кроме как соседскими детьми и кошками.

Сегодняшний день я посвятил отдыху и продолжению восстановления, а на следующий день уже чувствовал себя замечательно.

Вооружившись лопатой, отмерил метр от соседского забора, забил колышки, натянул между ними веревки, разметив место под строительство гаража, и стал копать с утра и до вечера, с перерывом для приема пищи и выполнения упражнений для развития магических способностей. За два дня вырыл смотровую яму, на третий вырыл лунки шириною с штык лопаты и глубиной в два штыка на расстоянии двух метров друг от друга. Мышцы, не привычные к физическому труду, немилосердно болели, были забиты, но прогон праны помогал справиться с этой проблемой, ускоряя восстановление. Из-за постоянного использования праны у меня был повышенный аппетит, ел в четыре раза больше, чем привык прежний Андрей. Для меня было непонятно. Как это, жить в таком доме и ничего не делать, не нарастить мышц. Можно было бы турник поставить и подтягиваться, дрова вместо отца рубить — и помощь, и плечи накачает.

В первый же день родители поинтересовались, чем занято их дитятко, мать переживала, пыталась загнать домой, сложить лапки и неподвижно лежать, едва убедил, что чувствую себя хорошо, и не стоит так сильно опекать ребенка.

На водку и пиво у парня деньги были. Родители всё же выделяли ему на карманные расходы. Собрав все карманные деньги и взяв с собою старое покрывало, поехал на строительную базу, где приобрел три мешка цемента, а на оставшуюся наличность нанял частника, довезти мешки до дома. Тут-то и пригодилось покрывало. Я знал, что мало кто возит с собой в машине такую вещь, а везти пыльные мешки, за копейки пачкая салон автомобиля, никто не согласился бы.

Достав из сарая отцовский сварочный инвертор, болгарку и электроды, стал наваривать на трубы распорки. Затем сходил к соседу и договорился протянуть от него шланг с водой. Для убеждения соседа пришлось использовать гипноз, уж слишком он оказался вредным мужиком, ничего не желал давать ни просто так, ни за магарыч. Замешивал бетон и, натащив с кучи битых кирпичей, ещё мельче измельчая их кувалдой, стал заливать столбы из труб. Все столбы удалось установить лишь на второй день, при помощи отца, у которого наступил выходной. Нашел несколько погонных метров стального уголка, и, попилив его болгаркой на небольшие отрезки, стал приваривать посередине, снизу, и сверху к трубам, делая сваркой в них отверстия.