Страница 19 из 185
— Полк! Рад тебя видеть. Встретишься со мной в моей командной палатке, как только сможешь. Мы зимуем здесь. ≪Ах. Отвлечься. Что-то ещё, чтобы думать о другом, чем Ребекка и прошлая ночь≫, — мечтал С.
Чарли погрузил голову в ведро с водой и поспешил к Полку. Полк вошёл в командную палатку.
— Приветствую тебя, бесстрашный командир. Я принёс подарки из огромного склада в штаб-квартире — ещё сигар. И небольшую бочку этого бренди, которую ты так любишь. — Чувство сарказма Полка было неудержимо. С этим радостным приветствием Полк поднял небольшой табурет и сел на другую сторону полевого стола Чарли. Он вытащил из своего портфеля папку и разложил перед ним бумаги. — Хорошо, я начну с того, что по-королевски жевал эту жадную задницу при доставке за то, что послал нам неотверждённые кожаные сапоги. Оттуда мы пошли под уклон. Но после двух дней его преследования и личного прохождения через склад снабжения и выбора того, что нам нужно, я ожидаю запасной поезд, который должен появиться до конца недели.
Оба мужчины радостно открыли небольшую коробку сигар, зажгли. К полудню и ежедневной встрече с остальными членами штаба Чарли и Полк разработали все основные планы.
Потребуются дополнительные припасы, и Полк вместе с начальником полка будет следить за тем, чтобы достать их всеми правдами и неправдами. Объявление было сделано в обед, и у каждой компании были свои походные приказы. К полудню весь полк роился над владением Гейнс-Коув, сортируя, убирая, раскапывая постоянные уборные и вообще приводя порядок в порядок. Чарли отправился лично следить за уборкой конюшен.
***
Миссис Уильямс вошла в торговый с целью. Это была очень серьёзная проблема; кто-то должен был бы узнать, было ли то, что ей сказали, правдой. Она остановилась у стойки, ожидая, что слегка измотанный мужчина за стойкой заметит её. Наконец он поднял голову.
— Миссис Уильямс, чем я могу вам помочь сегодня?
— Мистер Купер, миссис Купер сегодня дома?
— Да, конечно. В прошлый раз, когда я видел её, она была на кухне. Пожалуйста, не стесняйтесь войти, если хотите. — Он указал на дверь, ведущую в резиденцию, которая была пристроена к магазину.
— Спасибо, сэр.
Она вошла в дом, и он просто посмотрел на небеса.
— Господи, помоги нам, если эта женщина зацепилась за что-то.
— Где вы, Г-жа?
— Здесь.
Миссис Уильямс вошла на кухню, остановившись, положив руки на бёдра.
— Грейс, ты слышала?
Другая женщина обернулась, вытирая руки полотенцем.
— Очевидно, Маргарет. Что тебя так расстроило?
— Сегодня утром мне сказали, что у Ребекки Гейнс есть солдаты-янки в её собственности.
— Да? Так? Что бы ты сделала, чтобы Ребекка, Маргарет, сама взяла на себя отряд солдат Союза? Вы знаете, что она мало что могла сделать, чтобы остановить их. — Она прошла через комнату и налила две чашки кофе.
— Я понимаю это. Но не могли бы вы объяснить, почему она вчера ездила с полковником-янки?
— Она была с ним? — Теперь миссис Купер была должным образом шокирована.
Миссис Уильямс кивнула, когда обе женщины сели за стол, чтобы выпить кофе и устроить сплетни.
— Она вчера ехала с ним. Ходила рука об руку с ним, прогуливаясь, как будто они были обручены.
— Вы уверены, что это была Ребекка Гейнс?
— Позитивно. Вчера мальчик преподобного Уильямса отправился на рыбалку, и он их увидел. Сказал, что она одета по привычке, скрывающаяся в зелёном бархате. В довершение всего, это было воскресенье. Она даже не посещала службы, но она была с этим человеком, делая, Бог знает, что.
— Конечно, ты не думаешь… — Остальная часть вопроса не была задана, но его смысл был совершенно ясен.
— Я думаю, что всё возможно. Она, очевидно, забыла своего дорогого мужа, который сражался и умер за славу Конфедерации. Кто знает, что она делает с этим янки.
— Как вы думаете, мы должны посмотреть сами? Я имею в виду, что одно слово поверить мальчику, но совсем другое — это увидеть своими глазами.
— Да, о, я действительно верю, что посещение бухты Гейнс, безусловно, необходимо.
— Возможно, если миссис Гейнс находится под каким-то принуждением, мы можем найти способ помочь ей.
— Это наш долг как добрых христиан.
— Конечно. Мне трудно поверить, что такая хорошая женщина, как Ребекка Гейнс, охотно вступила бы в схватку с янки.
— Как вы думаете, что у полковника есть…
— О, я надеюсь, что нет. Я бы не хотела думать об этом.
— Хорошо, тогда я соберу ещё несколько дам из церкви, и мы просто пойдём туда и посмотрим сами.
***
Четверг, 10 ноября 1864.
— Сержант Джексон? — позвала Ребекка с заднего крыльца.
— Да, мэм?
— Могу ли я одолжить капрала Дункана на несколько минут? У меня есть два сундука, которые нужно вывезти из хранилища.
— Я могу вытащить их для вас, мэм. — Джоко поднялся по ступенькам, а затем приоткрыл ей дверь. — После вас, мэм.
— Спасибо, сержант. — Ребекка привела мужчину к кладовке под лестницей. — Они там. Два кедровых сундука.
Он открыл дверь, осматривая её, чтобы найти предметы, которые она просила. Он вытащил первый сундук и прислонил его к стене. Затем он вытащил другой и поднял его на руки.
— Куда бы вы хотели поставить, мэм?
— В салон, я думаю.
Не говоря ни слова, он взял первый сундук, а затем достал второй. Она последовала за ним в гостиную, когда он свернул в её комнату.
— Так вам идёт, мэм. Есть что-нибудь ещё?
— Нет, сержант, но большое спасибо.
— Добро пожаловать, мэм. Если вам нужно что-нибудь ещё, просто дайте мне знать.
— Я буду знать.
Когда он вышел из комнаты, она открыла сундуки, чтобы проверить состояние одежды внутри. Год траура её мужа закончился 15-го — годовщины 2-й битвы при Оберне — и она с облегчением выдохнула. Было бы неплохо снова надеть немного цветного.
≪Держу пари, Чарли понравится это синее вечернее платье. — Она внезапно остановилась и обдумала свою последнюю мысль. — Полковник Редмонд. Чарльз Редмонд. Чарли. Добрый, милый Чарли≫.
Она считала полковника, высокого, элегантного, обаятельного, таким красивым мужчиной, какого она когда-либо видела. Она вынула синее платье из первого сундука. Глядя на это, она улыбнулась, да, Чарли понравится это платье. Чем больше она обдумывала это, тем больше она чувствовала смущение. Нельзя было отрицать, что все эти вещи о Чарли были правдой. Однако в добром полковнике было что-то, что не позволяло ей даже думать о таких вещах. Это было сложно. Она с готовностью призналась себе, что трудно так не думать. Она покачала головой, чтобы очистить свои мысли. Она просто была одна слишком долго. Любое общение было желанным отвлечением от одиночества её жизни. Она поняла, почему так легко думать о Чарли. Полковник, по сути, был человеком. Он жил каждый момент своей жизни в качестве солдата, катаясь и сражаясь вместе с людьми, которыми он командовал. У него никогда не было возможности быть женщиной. Она вздохнула и снова посмотрела в сундук, её взгляд упал на её свадебное платье. Платье, которое она носила, когда выходила замуж за своего мужа. Настоящий мужчина во всех смыслах этого слова, но определённо не такой джентльмен, как Чарли. Он был безразличен к ней большую часть времени, мало заботясь о ней или её чувствах. Только когда она смогла удовлетворить его нужды, он вообще проявил к ней внимание. Если он занимался перспективным деловым партнёрством или важными членами сообщества, её выставляли идеальной женой. Когда он пил и хотел удовлетворить свои более плотские желания, она должна была лежать в его постели и выполнять свои боевые обязанности. Его прикосновения на самом деле заставляли её ползти по коже, но, как говорила её мать в день её свадьбы, этого следовало ожидать и, если не сказать ничего другого, терпеть. Он никогда не был нежным; всегда брал то, что хотел, пока не рухнет на неё или не потеряет сознание. Когда всё было кончено, она всегда оставляла его постель, старалась как можно лучше умыться, а затем уходила в свою комнату, где, в большинстве случаев, она сворачивалась клубком, пряталась под одеялом и плакала, чтобы заснуть, надеясь, что она не подвергнется этому снова в ближайшее время. На самом деле она почувствовала облегчение, когда узнала, что её мужа видели в обществе менее респектабельных дам, и даже шептали, что он также взял нескольких молодых рабов, хотя, учитывая его отношение к слугам, которых они имели, она подозревала, что это просто слух. Он относился к своим лошадям лучше, чем к своим рабам, и, по её мнению, ни за что не опускался, чтобы облегчить себя. В то время как она была опечалена из-за дурной репутации женщин, которые были вынуждены пойти на такой печальный выбор, что им пришлось бы сдаться ему, потому что она могла только представить, как он может относиться к ним; она была рада за себя. Когда он нашёл облегчение в другом месте, ей не пришлось беспокоиться о том, что он придёт к ней. Что ещё хуже, её брат знал, как с ней обращались, но он был не в силах остановить это. Он не смел противостоять главе семьи. Однажды, когда жестоко обошлись с её мужем, из-за которого у неё были синяки и боль в течение нескольких дней, её брат угрожал что-то с этим сделать, но Ребекка отозвала его, напомнив, что это только усугубит её ситуацию. Её муж наверняка отомстит ей. Со слезами на глазах он согласился. И с того дня он сделал всё возможное, чтобы сделать жизнь своей сестры более терпимой. Они вместе гуляли и вместе катались, рассказывая о своих надеждах и мечтах. Она улыбнулась и понюхала, сдерживая слёзы, когда вспомнила мечты своего брата о путешествиях и приключениях. Он хотел путешествовать и видеть новые места и знакомиться с новыми людьми. Ребекка была уверена, что её брат ушёл бы задолго до войны, если бы не её брак. Он остался защищать её, как мог, и, в конце концов, он умер за самоотверженность. Дойдя дальше в сундуке, она достала небольшую шкатулку для драгоценностей. Все её драгоценности исчезли, но в этом сундуке были гораздо более важные сокровища. Взломав крышку, она достала лист бумаги и развернула его.