Страница 213 из 312
— Это была моя жертва, — нерешительно и боясь возразил Антонов глядя на избитого им бомжа. — Второе правило нашего сообщества гласит, что если один из Быдланов нашёл свою жертву, другой Быдлан обязуется не трогать её без разрешения.
— Это правило не действует на тех, кто выше Быдлана по статусу. — Не-борь состроил чересчур серьёзно лицо. Антонов не смел и слова говорить, но ум его действительно далёк чтобы боятся Не-боря также, как его боятся остальные Быдланы. — При любой возможности я могу забрать твою жертву себе. И сейчас, я преподам тебе наглядный урок, который научит тебя расправляться со своими жертвами… — Он развернул зашуганного бомжа к бочке. — Копай яму.
— Не-не-не, вы чего парни?! — Запаниковал бомж. — Зачем копать? Ишь чего удумали, избили, а теперь и копать заставляете!
Не-борь приподнял футболку спереди и вынул пистолет. Глаза бомжа расширились. Он шуганулся, хотел убежать. Шестёрки Не-боря выбили ему пару зубов.
Подойдя к лежащему на земле, побитому, ужасно пахнущему бомжу Не-борь приложил пистолет к его виску. Взвёл курок.
— Если ты не выкопаешь яму, — сказал он тихо и спокойно, — я всажу в твою башку три пули. Взял лопату, копай!
Бомж кивнул, поднимаясь с земли. Все молча смотрели за тем как он взял лопату и стал выкапывать для себя яму. Вся шайка Антонова была в недоумении. Кто-то считал Не-боря полным психом похуже Антонова, а кто-то и вовсе боялся заговорить с ним, не то чтобы посмотреть в глаза.
Никто не смел произнести и слова пока бомж выкапывал себе яму.
Все, будто языки проглотили.
Было слышно только неспешное копание земли. Никто не собирался отговорить Не-боря, никто не желал уйти от сюда, поскольку любого, пожелавшего уйти изобьют на месте.
Чтобы выкопать яму двух метров глубиной бомжу понадобилось около трёх часов. За это время он пытался атаковать банду Не-боря, но каждый раз, как только его глаза опускались на пистолет он молча продолжал копать яму дальше. Он просил воды, но ему отказывали. Его пугало то, что произойдёт дальше.
Давно, когда он ещё был маленьким он много читал, и, его впечатляли работы авторов, пишущих о том, что страх беспомощности перед другим человеком был слишком велик. Что-то подобное он сейчас и испытывал. На него давили, заставляли что-то делать, но он не был способен что-то противопоставить им. Он был беспомощным с рядом стоящими школьниками.
Выкопав яму он отошёл в сторону, хотел присесть на землю, но резкий удар по пояснице заставил его стоять на ногах.
— Теперь суй бочку в яму! — Не-борь пригрозил ему пистолетом.
— Нет, вы не заставите меня поднимать такую тяжесть! — Вскричал бомж глядя в глаза Не-боря.
Не-борь приложил пистолет к ему паху:
— Если ты не сделаешь то что я прошу, ты можешь попрощаться со своими яйцами!
Не в силах спорить бомж кое-как прокатил бочку к яме, сунул её и снова повернулся к Не-борю. Он наделся, что его отпустят, но как бы ни так. Этот мир слишком жестокий. Его нужно избавить от подобных людей.
Жаль, что такое невозможно.
Пока не возможно. Если так продолжится, то ближе к сороковым годам двадцать первого века люди устроят третью мировую войну.
В этом шестидесятилетний бомж был уверен на сто процентов.
— Я сделал что ты сказал. — Бомж сел на землю. Он удивился. Его никто не ударил чтобы он стоял на ногах, значит, его скоро отпустят.
— А теперь полезай в бочку. — Скомандовал ему Не-борь. — Давай-давай!
Бомж не выдержал, расплакался от страха. От страха неминуемой смерти, что ждёт его от потери воздуха в зарытой бочке:
— Ребята, слушайте, а может не надо? Вас же в тюрьму посадят!
Не-борь широко улыбнулся.
Антонов проглядел в его глазах настоящего психа не щадящего жизни других людей. Он не пощадил и своего отца, которого скинул с балкона пятого этажа. Его второе убийство человека, первым, был семилетний школьник, на которого он скинул мешок картошки, весом в десять килограммов. И первый и второй были почти что расплющены.
— Нас не посадят, — ухмыляясь заявил он, — а знаешь почему? У тебя нет ни документов, ни семьи, ничего у тебя нет. Ты никто в этой жизни. От таких как ты лучше всего избавится. Если я захочу убить человека, мне ничего не помешает сделать это. Я не один год сидел в тюряге. Лет пятнадцать. А если учесть моё времяпрепровождение в детской колонии, то можно приплюсовать ещё лет пять. И того двадцать с лишним лет. Но это мне не мешает убивать. Я убиваю ради подавления гнева. А теперь не выматывай мои нервы, иначе я застрелю тебя прямо здесь.
Бомж свернулся калачиком.
Сегодня ничего не предвещало беды, было обычное утро ни чем не отличающееся от остальных, но теперь, когда он избит, потерял все сохранившиеся до шестидесяти лет зубы, его собираются заживо закопать. У него врождённая клаустрофобия. Он будет кричать и просить о помощи.
Бомж нехотя, встал на ноги, подошёл к бочке и медленно, надеясь что всё это обычные шутки, оказался в бочке. Его рост примерно метр шестьдесят. Вылезти самостоятельно он не может никогда, поскольку силы его, уже не те что были раньше.
Он посмотрел наверх. Над бочкой стоял Не-борь.
— На как тебе? — Улыбаясь поинтересовался он засунув пистолет в карман. — Нормально всё, не тесно тебе?
— Прошу, скажи мне, что всё это, всего навсего шутка.
Не-борь помотал головой:
— Прости старик, но я не умею шутить. — Он присел на корточки, поднял руку. К нему в сею же секунду подбежала шестёрка, протянула крышку от бочки. — Спасибо, а теперь брысь с глаз моих, а не то там же окажешься!
Бомж понял, что надеяться больше не на чего. Теперь он встретит свой конец в бочке, зарытой под землёй.
Антонов не мог смотреть на всё это. Он подошёл к Не-борю:
— Кончай ты уже! — Завопил он. — Неужели ты закопаешь его в этой бочке?
Не-борь медленно поднял на него глаза, смотрел прямо в душу.
Он снова широко улыбнулся.
— А почему нет? — Задал он встречный вопрос. — Посмотри на это жалкое создание! — Он указал пальцем на бомжа стоящего внутри бочки. — Думаешь он достоин жить? На то он и бомж чтобы делать с ним всё что пожелаешь. Он ещё протянет часов шесть, если конечно быстро воздух не растратит, но всё равно это лучше чем быть застреленным.
— Представь, что ты оказался на его месте?
— Я не желаю это представлять, потому что такого никогда не произойдёт. Только мне можно издеваться и убивать людей, а они должны страдать, боятся меня. Если ты встрянешь в процесс закапывания… — Он сделал паузу, вытащил из карамана пистолет. — Прострелю колено.
Антонов отступил на шаг. Он продолжил смотреть на это зрелище с остальными присутствовавшими.
— Пожалуйста, не надо! — Завопил бомж приложив две ладошки. Он молился Не-борю чтобы тот жалился над ним и отпустил. — У меня клаустрофобия! Я боюсь замкнутых пространств! Не делай этого! Мне будет страшно… — Он снова заплакал. — В этой бочке, в ней… мне будет страшно! Умоляю, пощади меня!
Не-борь посмотрел на него с презрением:
— Извини, — сказал он тихо. — Но, пощады не будет.
Встав в полный рост Не-борь закрыл бочку крышкой. Шестёрки принесли ему молоток и шесть гвоздей. Он забил гвоздями крышку бочки. Бомж яросто кричал. Ему было страшно находится в замкнутом пространстве, да и ещё в полной темноте.
— Ой, как я тебе не завидую! — Не-борь расхохотался, заставил свою шестёрку закопать бочку землёй. Так, чтобы не осталось и следа. — Как же мне нравятся твои крики! Кричи, кричи громче! Я хочу наслушаться твоими страданиями!
Все в ужасе смотрели на происходящее.
Антонов понял, что Не-борь куда хуже его. Он не мог помочь этому бедолаге, которого сам выбрал для избиения. Если бы он выбрал кого-то другого, быть может ему бы повезло куда больше. А бомж, скорее всего, не был бы сейчас закопан под землю.
Шестёрка Не-боря закапала бочку.
Яма была полностью закопана. Для того чтобы в последствии не заметили выделяющийся участок земли шестёрка накрыла его листьями. Навряд ли кто-то найдёт этот участок. Он был теперь надёжно скрыт от посторонних глаз. Не-борь похлопал шестёрку по плечу, рассмеялся и вручил ему в качестве награды сигарету.